Дмитрий Калюжный - Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона
Для того чтобы начать изучать свой ландшафт, надо было увидеть или услышать о другом. Чтобы понять, хорошая или плохая у тебя земля, климат и прочее, надо было познакомиться с другим.
Поэтому нет ничего странного, что первыми из людей занялись географией жители новой империи из числа тех, кто, занимаясь торговлей или государственными делами, увидел за достаточно короткое время много чудес в новых для них землях. Так возникло то, что называется географией Древней Греции, а мы будем называть ее эллинской или языческой, как ее называли византийские отцы церкви в период формирования новой церковной идеологии.
География эллинская и ветхозаветная
В отличие от Западной Европы, для которой эллинская география была как бы принесенной извне, для Византии она была своя, которую следовало заменить или улучшить, если удастся согласовать ее с новой христианской идеологией. Поэтому решающую роль в формировании раннесредневековой (VI–VII веков) географической теории сыграли представители византийской или, как их иначе называют, греческой патристики. И в этой сфере тоже, как и во всех иных научных вопросах, их главным исследовательским методом стала экзегеза – толкование Священного Писания. Естественно, что содержавшиеся в Библии географические положения и выводы предопределили как особый интерес экзегетов к определенным аспектам географической проблематики, так и их основные теоретические заключения.
Следует отметить, что Библия не содержит сколько-нибудь определенной географической концепции и позволяет составить лишь самое общее представление об устройстве мироздания. Скажем прямо: ветхозаветные мировоззренческие сообщения часто попросту повторяют воззрения «эллинов» со всеми их противоречиями.
Так, в Ветхом Завете Земля предстает плоским кругом, ограниченным куполообразным небесным сводом, но из некоторых высказываний следует, что земная плоскость имеет концы (то есть она – не круг), а небо зиждется на опорах и столпах, но не лежит непосредственно на земле. По форме небо напоминает шатер (скинию), но иногда о нем говорится как о тонкой ткани, распростертой над землей. При этом, говоря о небесах, Библия имеет в виду два разных неба. Нижнее – Твердь небесная. На ней снизу крепятся светила, ее противоположная плоскость служит дном небесного моря. Верхнее небо – крыша своеобразного двухэтажного здания, которое образует Вселенная. Причем во втором Послании к коринфянам у апостола Павла есть упоминание и о третьем небе.
Воды, сосредоточенные над Твердью небесной, проливаются на землю в виде дождя через особые окна. Однако в другом месте говорится об облаках, как о хранилище воды. Земные же воды окружают всю сушу, но не способны ее затопить.
Протяженность Земли и высота Небес недоступны человеческому разумению. В Ветхом Завете декларируется принципиальная невозможность для человека установить их размеры, что заставляло в дальнейшем христианских богословов скептически воспринимать попытки эллинских ученых вычислить длину и ширину ойкумены.
Писание содержит несколько конкретно-географических постулатов, оказавшихся в центре внимания раннесредневековой географии. Это утверждение о том, что в середине Земли находится Иерусалим, указание о земном местоположении Рая и о четырех райских реках: Тигре, Евфрате, Геоне и Фисоне, а также краткие и смутные упоминания о народах Гоге и Магоге. Перед христианскими географами вставали проблемы идентификации Геона и Фисона, разрешения противоречия между определением Тигра и Евфрата как райских рек и тем фактом, что все их течение от истоков до устья было хорошо известно ученым, и, наконец, проблемы локализации Рая и места обитания Гога и Магога.
Сказанным в основном исчерпывается содержащийся в Библии географический и космологический материал. Его крайняя противоречивость и фрагментарность предоставляли экзегетам широкие возможности для дискуссий; неслучайно раннехристианские географы с одинаковым успехом подкрепляли библейскими цитатами взаимоисключающие суждения. В то же время именно Библия заставила большинство деятелей патристики принять некоторые космогонические догмы (например о двух небесах), не связанные с эллинской традицией и не вытекающие из непосредственного опыта, а также отвлекла интеллектуальные силы теоретиков на решение надуманных псевдогеографических проблем.
Большая часть памятников, в которых христианские богословы разрабатывают проблемы космогонии – это «Гексамероны», комментарии к 1-й Книге Бытия (Шестодневу). Надо сказать, что подобные работы пишутся и сегодня. В них пытаются согласовать сегодняшние знания с приведенным в Библии описанием творения мира. Шестоднев был единственной частью Библии, дававшей христианскому мыслителю повод поразмышлять об этих важнейших научных и философских проблемах. Неудивительно, что «Гексамероны» составили целый жанр богословской литературы в большинстве христианских стран. И на Запад, вероятно, попадали именно эти произведения, а не эллинские, которые стали известны уже по ссылкам в «Гексамеронах».
Европейцам эти тексты были известны только по названиям и именам, поэтому, когда их стали переводить с арабского и греческого, то сразу же записали в древние, – правда, без дат.
В восточнохристианском богословии сложились две основные космогонические школы, которые ориентировочно можно обозначить как антиохийскую и каппадокийско[15] -александрийскую. Их отличия определялись степенью зависимости от античного наследия (очень сильной в Александрии, где все это и создавалось, и незначительной в Сирии) и привязанностью богословов этих школ к разным методикам экзегезы: буквалистикой у антиохийцев, аллегорической у египтян и промежуточной у каппадокийцев. Можно предположить, что тогда здесь и создавалась античная география.
Антиохийская космография
Все без исключения представители антиохийской школы отвергали теорию шарообразности Земли и считали ее плоской. Так, о Феодоре Мопсуэстийском Иоанн Филопон сообщает, что он представлял себе мир в виде рассеченного по оси цилиндра, так что в основании его находился плоский четырехугольник, длина которого больше ширины. Края неба, по мнению Феодора, лежали на Земле. Противником учения о Земле-шаре был и патриарх Фотий Диодор Тарсский, эту идею отвергал в своих гомилиях Иоанн Златоуст. А Ефрем Сирин, вопреки мнению большинства антиохийцев, считал Землю не прямоугольником, а плоским кругом, и с ним солидаризировался и Равеннский Аноним.
Признание Земли плоской исключало идею ее вращения.
Неизвестный малоазийский богослов, обычно именуемый Псевдо-Кесарием, напоминал читателям библейскую цитату о том, что небо распростерто над Землей, как шатер. Но поскольку шатер не может быть распростерт над вращающейся основой, Земля должна быть неподвижной.
Идея шарообразности Земли была близко связана с важнейшей для античной географии концепцией существования антиподов. Тот же Лактанций прямо заявлял, что если Земля – шар, то на противоположной ее стороне должны существовать горы, реки, поля, моря, звери, люди. Принять эту точку зрения – значит, согласиться с тем, что существуют люди, которые ходят вверх ногами, кусты и деревья, растущие наоборот, моря и горы, висящие в воздухе, снег и дождь, падающие вверх. Кроме того, плоская форма Земли согласуется с Писанием. Аргументацию Лактанция, направленную против антиподов, повторил в дальнейшем Косьма Индикоплов.
Представление о плоской Земле и распростертом над нею в виде шатра небе ставило перед антиохийскими и сирийскими экзегетами важную проблему: куда исчезает Солнце на ночь, пройдя свой путь с востока на запад, и как утром оно вновь оказывается на востоке? Мысль о том, что Солнце освещает противоположную сторону Земли, исключалась. Так впервые появляется в богословской географической литературе идея о высоких горах на севере земной плоскости. Заслоненное ими Солнце возвращается ночью с запада на восток невидимо для людей. Эти идеи антиохийцев явно перекликаются с эллинскими, с идеей Анаксимена, что земной диск приподнят к северу и опущен к югу. Мысль о Солнце, прячущемся за горами, привлекала в дальнейшем многих средневековых географов.
Экзегетам-антиохийцам принадлежит инициатива в разработке проблемы местонахождения Рая. Они настаивали на исключительно земном существовании Рая, исходя из библейской фразы: «И насадил господь Рай в Эдеме на востоке». Севериан из Габалы впервые теоретически обосновал это положение тем, что жизнь человека подобна движению светил от восхода до заката, и если светила всходят на востоке и садятся на западе, то и человек должен был выйти с востока. Ефрем Сирин полагал, что Рай находится на острове в океане. Здесь чувствуется связь с эллинской теорией «Островов блаженных».
