(Исецкий) Соломон - Среди красных вождей том 1

И я гнал сомнения и приходил к заключению, что должен служить, должен работать и бороться и нести свой такой тяжелый крест общения с гуковскими, воров­скими, литвиновыми и иже с ними…

-

А поезд, мирно постукивая на стыках рельс, уносил меня с моими думами и надеждами все дальше и дальше от «берегов отчизны милой»… Я был далек от мысли, что уезжаю из России навсегда…

Но вот и граница — Ямбург… Мои сотрудники note 324трусят — как то пройдет проверка паспортов, не вернут ли кого-нибудь из них обратно? Задают мне тре­вожные вопросы. Я их успокаиваю. Входят чекисты. Я передаю им паспорта всех моих сотрудников. Про­верка кончена. Bсе облегченно вздыхают, и мы переезжаем границу, обозначенную колючей проволокой. Едем дальше. Вот и Нарва.

Здесь меня встречает И. Н. Маковецкий, теперь уже покойный, который находился здесь в командировке от Гуковского для наблюдения за грузами, шедшими в Россию из Нарвы. Я его немного знал, так как он приезжал ко мне из Петербурга просить места. Зная, что едут люди голодные, он заранее распорядился в станционном буфете, и нас ждет обед. Мои сотрудники, совершенно ожившие после переезда границы и ободрен­ные видом чисто и аппетитно накрытых в буфете столов, радостно усаживаются за еду. И они едят… едят много и долго — все так вкусно, все такое настоящее и всего вдоволь… Они едят, сказал бы я, с упоением и даже с обжорством — они ведь давно не ли как следует…

А мне не до еды, меня не соблазняют вкусные яства, мне не до них. Я весь ушел в себя. Я весело и любезно улыбаюсь моим радостно настроенным под влиянием хорошей пищи сотрудникам, отвечаю им бодро и оживленно, и под покровом своих ответов и улыбок скрываю от посторонних взглядов мое свя­тая святых — мои тяжелые думы, мои разочарования, мои тревожные, опасливые надежды, мои сомнения, мои предчувствия…

После обеда Маковецкий просит позволения пого­ворить со мной. Он делает мне подробный доклад, от­кровенно говоря о порядках и безобразиях, царящих note 325в Ревеле. Он радуется, что я приехал, что возьму "твердой рукой" власть… Он плохо знает… нет, он совсем не знает, что я весь опутан сетью гнилых интриг, и что, хотя я буду вести твердой рукой взятое на себя дело… но чего мне это будет стоить!.. Я обод­ряю его: "да, говорю я ему, конечно… я им не дам по­блажки"… Говорю, а черные кошки скребут и гложут мою душу…

Но поезд отходит. Я приветливо и с ободряющи­ми словами прощаюсь с Маковецким… И я рад поскорее вновь остаться наедине с самим собою, рад, что в уединении моего купэ могу не улыбаться, не смяться, что могу по меткому выражению Кнута Гамсуна "иметь свое собственное лицо"… Мои сотрудники после вкусного и сытного обеда поулеглись и спят…

Эту ночь мы проводим еще в вагоне. На утро в пять часов мы уже в Ревеле.

Начинается новая страница моей жизни…

Новая!.. Нет, нет, увы, это все та же захватанная грязными пальцами старая страница, полная интриг, тех же кляуз и грязи и страдания…

Страница ВЕЛИКОЙ ПОШЛОСТИ, каковою является и вся советская система, культивирующая «ветхого Адама»…

(ldn-knigi:

«ветхий Адам» — нераскаявшийся грешник;метка “ветхого Адама” - падшая греховная природа, которая скрыта в каждом из нас.

В английском есть устойчивое выражение - "old Adam". Кстати, и в русском такое есть, но оно уже устарело и не употребляется. У нас это звучит (звучало) как "ветхий Адам"… Значение: "грешный человек, который должен нравственно переродиться и собирается это сделать".

В английском выражение это употребляется довольно-таки часто (по сравнению с русским), по крайней мере входит в состав современного английского языка.)

Конец второй части

Note1

Х

Note2

1

Note3

2

Note4

3

Note5

4

Note6

5

Note7

7

Note8

8

Note9

9

Note10

11

Note11

12

Note12

13

Note13

14

Note14

15

Note15

16

Note16

17

Note17

18

Note18

19

Note19

20

Note20

21

Note21

22

Note22

23

Note23

24

Note24

25

Note25

26

Note26

27

Note27

28

Note28

29

Note29

30

Note30

31

Note31

32

Note32

33

Note33

34

Note34

35

Note35

36

Note36

37

Note37

38

Note38

39

Note39

40

Note40

41

Note41

42

Note42

43

Note43

47

Note44

48

Note45

"Протоколы ЦК РСДРП(б)", с. 2011 Поддерживая позицию "левых коммунистов" по отношению к заключению мира, 22 февр. совм. с Ф.Э. Дзержинским и Н.Н. Крестинским не присоединился к заявлению "левых" о развёртывании широкой агитации против линии ЦК, т.к. это "может повести к расколу партии" (там же, с. 210). 23 февр. совм. с Дзержинским и Крестинским подал в ЦК партии заявление о том, что возможный раскол партии опаснее для рев-ции, чем договор с Германией: "… не будучи в состоянии голосовать за мир. мы воздерживаемся от голосования по этому вопросу" (там же, с. 216). 24 (ревр. подал в ЦК заявление, что, являясь противником заключения мира, отказывается от участия в работе сов. делегации, "но ввиду категорического постановления ЦК, считающего обязательным моё участие в мирной делегации, …вынужден в интересах сохранения возможного единства партии подчиниться этому решению и еду в Брест-Литовск лишь как консультант, не несущий никакой политической ответственности" (там же, с. 227). Дел. 7-го съезда РКП(б) (6-8 марта); на заседании съезда 8 марта Крестинский от своего имени и имени Иоффе внёс резолюцию: съезд полагает, что "…тактика неподписания мира в Бресте 10 февраля этого года была правильной тактикой, т.к. она наглядно показала, даже самым отсталым отрядам международного пролетариата, полную независимость рабоче-крестьянского правительства России от германского империализма и разбойничий характер последнего" ("7-й Экстренный съезд РКП(б). Март 1918". Стенографич. отчёт, М., 1962, С. 128, 136

Note46

49

Note47

50

Note48

51

Note49

52

Note50

53

Note51

54

Note52

55

Note53

56

Note54

57

Note55

58

Note56

59

Note57

60

Note58

61

Note59

62

Note60

63

Note61

64

Note62

65

Note63

66

Note64

67

Note65

68

Note66

69

Note67