Антон Первушин - Оккультный Сталин
Известно, что и сам Сталин верил в идеи ламаркизма, а Лысенко лишь чутко уловил тайное желание вождя уничтожить принцип изначальности гена.
Генеральное сражение состоялось на сессии ВАСХНИЛ СССР (Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина) в декабре 1937 года. В своем докладе Лысенко сосредоточился на двух вопросах. Первый – «повышение качества посевного материала растений-самоопылителей путем внутрисортового скрещивания», второй – «переделка природы растения путем воспитания». И вновь бредовейшие, совершенно алхимические по своей сути, теории находят поддержку у властей предержащих.
Ведущие генетики прекрасно понимали антинаучность идей Лысенко, но ничего поделать уже не могли.
«Сам по себе Лысенко слаб, – сказал как-то академик Вавилов в узком кругу, – но за Лысенко стоит поддержка руководства партии и правительства, которая и обеспечивает ему победу в борьбе с истиной в науке...»
Следующим шагом властей стал арест в августе 1940 года Николая Вавилова и других замечательных ученых. Сталин уже наметил «окончательное решение» генетического вопроса, а для этого следовало вывести из игры всех влиятельных генетиков.
Рис.12.3. Карикатура на генетика
Известный генетик Иосиф Рапопорт вспоминал: «А. Р. Жебрак, профессор генетики Тимирязевской академии, рассказывал, что после применения к нему после сессии [август 1948. – А.П.] мер он попал на прием к одному очень ответственному лицу, которое начало беседу с ним неслыханным утверждением: “Вас, генетиков, спасли немцы. Если бы не война, мы вас уничтожили бы еще в 1941 году”».
Но и после войны ситуация мало изменилась. В 1947 году Сталин уже твердо знал, что запрет генетики станет важной частью курса на изоляцию страны от остального мира; следовало лишь выбрать форму, в которую выльется запрет, и назначить время. В августе 1948 года состоялась очередная сессия ВАСХНИЛ СССР, на которой сторонники Лысенко при молчаливом одобрении высшего руководства ЦК КПСС устроили решительный бой генетикам. Об этике можно было не думать, и за словом лысенковцы в карман не лезли:
«...Додуматься до представлений о гене как органе, железе с развитой морфологической и очень специфической структурой может только ученый, решивший покончить с собой научным самоубийством. Представлять, что ген, являясь частью хромосомы, обладает способностью испускать неизвестные и ненайденные вещества – значит заниматься метафизической внеопытной спекуляцией, что является смертью для экспериментальной науки...»
«...История развития менделевской науки о наследственности с необычайной наглядностью демонстрирует связь науки при капитализме со всей растленной идеологией буржуазного общества...»
«...Загнивающий капитализм на империалистической стадии своего развития породил мертворожденного ублюдка биологической науки, насквозь метафизическое, антиисторическое учение формальной генетики...»
«...Мы, мичуринцы, должны прямо признать, что до сих пор не смогли еще в достаточной степени использовать все прекрасные возможности, созданные в нашей стране партией и правительством для полного разоблачения морганистской метафизики, целиком привнесенной из враждебной нам зарубежной реакционной биологии. Академия, только что пополненная значительным количеством академиков-мичуринцев, теперь обязана выполнить эту важнейшую задачу...»
Теперь известно, что текст доклада Лысенко на сессии ВАСХНИЛ 1948 года был предварительно просмотрен, отредактирован и одобрен лично Сталиным. Тем самым «мичуринская» биология была признана единственно правильной биологией.
Самое унизительное действо произошло на последнем, десятом, заседании сессии. Накануне вечером раздались телефонные звонки в квартирах некоторых «менделистов-морганистов». Им позвонили из «инстанций». И три человека: профессор Жуковский, доцент Московского университета Алиханян и профессор Поляков – выступили с заявлениями об изменении своих взглядов и «переходе в ряды мичуринцев».
А затем, как полагалось, было принято приветственное письмо товарищу Сталину. Я приведу из этого письма отдельные абзацы, в них содержится дух того времени.
«Дорогой Иосиф Виссарионович!
Каждый день и каждый час ученые и практические работники сельского хозяйства ощущают всестороннюю заботу Коммунистической партии и Советского государства о сельскохозяйственной науке и Ваше личное постоянное участие в деле ее дальнейшего развития и расцвета.
Вам, великому творцу коммунизма, обязана отечественная наука тем, что своими гениальными трудами Вы обогатили и возвысили ее перед всем миром, оберегаете ее от опасности отрыва от запросов народа, помогаете ей одерживать победы над реакционными, враждебными народу учениями, заботитесь о непрерывном росте деятелей науки.
Продолжая дело В.И.Ленина, Вы спасли для передовой материалистической биологии учение великого преобразователя природы И.В.Мичурина, подняли мичуринское направление в биологии перед лицом всей науки, как единственно правильное, прогрессивное направление во всех отраслях биологической науки. Тем самым еще более укрепились естественно-научные основы марксистско-ленинского мировоззрения, всепобеждающая сила которого подтверждена всем опытом истории. <...>
Мичуринское учение – новый высший этап в развитии материалистической биологии. Мичуринская биологическая наука будет и впредь творчески развивать дарвинизм, неуклонно и решительно разоблачать реакционно-идеалистическую, вейсманистско-морганистскую схоластику, оторванную от практики, бороться против недостойного для советского ученого раболепия перед буржуазной наукой, освобождать исследователей от пережитков идеалистических, метафизических идей. <...>
Слава великому Сталину, вождю народа и корифею передовой науки! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают)».
Разгром был полный. Когда Совмин СССР постановил ввести в состав ВАСХНИЛ 35 новых действительных членов, среди них не было ни одного подлинного генетика – все были ставленниками Трофима Лысенко.
Немедленно заработал репрессивный аппарат. Закрывались кафедры, генетики изгонялись с занимаемых постов и лишались званий.
По приказу министра высшего образования Кафтанова около 3000 ученых, имеющих отношение к генетике, были уволены с работы.
В мае 1949 года был арестован Владимир Павлович Эфроимсон – один из основателей медицинской генетики в нашей стране. Интересно, что он требовал, чтобы в обвинительном заключении было указано, что его арестовали за борьбу с Лысенко. Но такой статьи в уголовном кодексе не было, и Эфроимсону присудили «антисоветскую агитацию».
В лагеря ГУЛАГа потянулась вереница «вавиловцев» и «менделистов». Их судили в основном по обвинению в «преклонении перед Западом» и «восхвалении американской демократии». Многие из них так и сгинули в Сибири.
Нередко они добровольно уходили из жизни. Так, не выдержав травли, наложил на себя руки защищавший генетику физиолог Сабинин. Покончили с собой еще два генетика – Промптов и Ферри...
Гомункулусы Ольги Лепешинской
В атмосфере торжества узаконенной алхимии стали появляться настоящие чудовища.
Рис.12.4. Ольга Лепешинская
Так, старая большевичка с образованием фельдшера Ольга Борисовна Лепешинская заявила, что ей удалось открыть образование клеток из бесформенного «живого вещества» (например, сенного настоя, сока алоэ и так далее). Ниже я привожу фрагмент из статьи «Огонька», воспевающей это открытие. Обратите внимание на фронтовую лексику, которая вообще была типичной для той эпохи.
«Клетка... Кому не знакомо это слово, выражающее самое существенное в наших знаниях о тончайшем строении живых тел! В сознании каждого со школьной скамьи прочно укрепляется представление, что основу строения организмов составляют клетки – мельчайшие частицы, из которых сложены тела животных и растений. <...>
Такой взгляд владел исследователями на протяжении почти целого столетия. Изучение клеток, их тончайшего строения и деятельности открыло новый, неведомый нам мир – “закулисную работу жизни”, по выражению великого русского мыслителя А.И.Герцена. Но вместе с тем оно уводило в сторону от познания организма как целого, в котором клетки играют подчиненную, зависимую роль.
Немецкий ученый Вирхов 90 лет назад объявил их ответственными за все состояния организма. Болезненные изменения нашего тела Вирхов назвал “клеточной патологией”. <...>
На многие годы незыблемыми, несокрушимыми истинами стали казаться слова Вирхова: “всё живое только из клеток», «каждая клетка возникает из клетки”. Отсюда следовал вывод, что познание всех живых тел должно сводиться к изучению входящих в их состав клеток.
