Эрик Фраттини - Священный Альянс. Палачи и шпионы Ватикана
Последним актом папы Бенедикта XV перед его смертью было утверждение 22 января 1922 года плана направления в Россию католической миссии. Исполнение этой операции взял на себя Священный Альянс. Американский иезуит Эдмунд Уэлш и еще тридцать священников поехали в разные части СССР. Пока агенты собирали информацию о католических общинах для дальнейшей деятельности, ватиканская дипломатия тайно устанавливала контакт с Лениным. Сначала переговоры шли в Риме, между посольствами, затем в Берлине, между самим государственным секретарем кардиналом Гаспарри и советским лидером.
Несмотря на то что Ватикан предоставил России беспроцентный кредит более чем на десять миллионов долларов, Ленин задерживал предоставление католикам концессий. Декрет об установлении дипломатических отношений и об экономическом сотрудничестве со старым врагом России, Германией, был подписан в Рапалло даже раньше, чем с папой Пием XI. Ответ не заставил себя долго ждать.
Весной 1923 года три католических прелата и двенадцать священников были арестованы тайной полицией по обвинению в контрреволюционной и антисоветской деятельности. Двоих из них, архиепископа Яна Чепляка и его старшего викария Константина Будкевича (он был еще и агентом Священного Альянса), приговорили: первого к пожизненному заключению и каторжным работам, второго — к смертной казни. Чепляку пожизненное заключение заменили на десять лет тюрьмы, Будкевич же был убит выстрелом в шею в одном из казематов Лубянки ночью 31 марта 1923 года.
Церкви, семинарии и религиозные школы были закрыты, а священники арестованы, казнены или отправлены в ссылку. В 1924 году, в год смерти Ленина, престарелый епископ Церр в Тирасполе был единственным оставшимся в живых и на свободе католическим епископом в Советском Союзе. Стали раздаваться голоса, усиленно призывавшие папу Пия XI публично осудить антикатолическую политику Москвы и направить общественное мнение католиков во всем мире против коммунистической угрозы. Его святейшество произнес перед кардиналами краткую осуждающую речь и, по совету своего эксперта по делам России Мишеля д’Арбиньи, дал в декабре 1924 года нунцию в Берлине монсеньору Эудженио Пачелли распоряжение продолжить тайные переговоры с Москвой.
Советский министр иностранных дел Георгий Чичерин был лидером московских прагматиков, которые отстаивали точку зрения, что с папой необходимо мирно сосуществовать. Тем не менее Эудженио Пачелли был настроен продолжать давить на Советы вплоть до достижения договора, по которому церковь была бы признана государством. Будущий папа Пий XII считал нужным оказывать на Чичерина давление и даже пригрозил ему экономической блокадой Советского Союза со стороны католических народов мира, если Москва не признает права католиков в своей стране. В какой-то момент переговоры были прекращены.
Многие историки сходятся во мнении, что на самом деле Пачелли не желал заключения договоров со странами «диких еретиков», как он сам их определял, и поэтому поставил Чичерину условия, которые Советский Союз принять не мог. С другой стороны, следствием этого разрыва стали истязания и казни сотен стоявших за веру священников и просто верующих в советских лагерях[52]. Было очевидно, что папе Пию XI следовало поручить проведение переговоров монсеньору Мишелю д’Арбиньи, но Пачелли сумел его отстранить, за что католицизм заплатил дорогой ценой.
Д’Арбиньи стал иезуитом в семнадцать лет. Начав учебу в Париже, он вскоре заинтересовался русской историей и культурой. Д’Арбиньи был не только эрудитом, но и человеком действия. Он не только писал по-русски труды о русской философии, но и участвовал в программах Священного Альянса по распространению католицизма в Советском Союзе вплоть до самых дальних его уголков.
О делах д’Арбиньи прослышали в Риме, и он был призван в Ватикан. В 1922 году он уже руководил вновь созданным Понтификальным институтом востоковедения и выполнял работу эксперта-консультанта для Восточных церквей — департамента Ватикана, отвечавшего за дела церкви в России и других славянских странах.
До того как д’Арбиньи присоединился к Священному Альянсу, в Ватикане очень мало знали о том, что происходило сначала в царской России, а затем в коммунистическом Советском Союзе. До тех пор, не имея в Москве ни нунция, ни даже апостольского легата, Ватикан получал информацию только от имевших связи со Святым престолом журналистов, которые писали об изменениях в политической и религиозной ситуации в СССР.
Иезуит Эдмунд Уэлш, который возглавлял миссию понтификальной помощи, время от времени посылал в Ватикан через немецкое посольство в Москве информацию о тех или иных вещах, включая перемещения войсковых частей. Но советское правительство лишило Уэлша права на свободное передвижение по стране, так что в его сообщениях папской разведывательной службе речь шла в основном об ограблении какого-то дипломата, слухах о том, что сказал тот или иной советский чиновник тому или иному секретарю, приятелю военного атташе, — одним словом, о вещах незначительных.
Уэлшу помогал отец Эдуард Герман, который продолжал оказывать помощь агентам Священного Альянса в Москве. Так, в апреле 1924 года агенты Уэлша сообщили, что архиепископа Чепляка выпустили из заключения и выдворили из страны. Чепляк немедленно отправился в Рим для доклада папе Пию XI. К началу 1925 года католических ячеек в Советском Союзе осталось очень мало, так что у Ватикана возникла необходимость заняться созданием там собственной агентурной сети.
В конце 1925 года Мишель д’Арбиньи неожиданно получил приглашение русской православной церкви посетить страну — акция, явно получившая одобрение Кремля. В визе священника значилось «поездка для отдыха и научной работы». Д’Арбиньи приехал в Москву, одетый в черную сутану с белым воротником. В Москве он встретился с несколькими западными дипломатами, высшими минами православной церкви и одним из самых влиятельных членов советского правительства, министром образования Анатолием Луначарским. Из этой поездки монсеньор д’Арбиньи привез с собой Рим огромное количество информации, полученной из первых рук. Проблема состояла в том, что все меньше священников соглашалось ехать в Россию, чтобы возглавить подпольные приходы. До некоторых семинарий дошли слухи о том, что три священника в маленьком сибирском городке были схвачены ОГПУ. Всех троих допрашивали и пытали, а потом привязали к столбу и сожгли живьем. На самом деле ничего подобного никогда не случалось, это была просто легенда, переходившая из уст в уста, и ни один из рассказчиков не мог толком объяснить, где, когда и от кого он все это слышал. Тем не менее многие молодые священники верили в эту историю и отказывались ехать в Россию.
Так как отношения между Советским Союзом и Ватиканом развивались с трудом, Пий XI решил сам принять меры для предотвращения разрушения церковных структур в России. Епископы должны были получить папское дозволение давать предписания местным священникам производить обряды крещения и венчания. В этом случае только епископы имели право решать церковные административные вопросы на местах. Проблема, по мнению Мишеля д’Арбиньи, заключалась в том, что власть, дарованная папой Пием XI епископам, делала ситуацию крайне неустойчивой: достаточно было советской тайной полиции наложить на епископов руки, чтобы построенное ими религиозное здание развалилось. Действительно, и 1924 году папа принял решение о создании подпольной сети посланных из Рима священников, которые должны были нести католическую веру в самые отдаленные уголки страны, но все это быстро сошло на нет, и пришлось вернуться к идее переговоров с Москвой. Дело было и том, что папские советники, которые могли бы руководить данной операцией, были взяты под строжайшее наблюдение ОГПУ. Шанс остаться в живых после проведения подпольных миссий в России имели не епископы, а простые священники, которые могли бы смешаться с населением, не вызывая подозрений.
Одним из таких священников был Эжен Неве. В первый раз он приехал в Россию в 1907 году, чтобы возглавить франко-бельгийскую конгрегацию в городе Макеевка. На этом посту Неве оставался до 1917 года. После Октябрьской революции большинство иностранцев разъехались по домам, и о Неве некоторое время ничего не было слышно. Но в 1922 году Священный Альянс получил письмо из одного из дальних уголков России. В этом письме Неве просил прислать ему пару брюк и карту мира.
Неве был очень храбрым человеком. Он был защитником веры и слепо доверял своему шефу, Мишелю д’Арбиньи, и авторитету римского папы. Неве был человеком дела, безукоризненным агентом Священного Альянса, и работал он в Москве и Санкт-Петербурге гораздо более эффективно, чем в Вашингтоне или Брюсселе.
11 февраля 1926 года Пий XI пригласил д’Арбиньи в свои личные апартаменты и приказал ему провести секретную операцию в Советском Союзе. Французский иезуит молча выслушал инструкции римского папы. Д’Арбиньи приказано было создать в России подпольную ветвь католической церкви со своей иерархией, а в качестве первого шага — пожаловать епископским саном отца Эжена Неве. Как добрый иезуит, д’Арбиньи принял приказание папы без колебаний и даже без вопросов.
