Валерий Шамбаров - Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства
Но… его совершенно не прельстило объединять Украину под властью России! Он не только категорически отказал, но и запретил под страхом смерти своим подданным ездить на Правобережье, возить туда товары и вообще оказывать любую помощь. А перед царем он постарался оклеветать повстанцев, выставлял их смутьянами, злодеями, бездельными пьяницами. Петру в данное время тоже было не с руки принимать мятежную область. Август и поляки были плохими, но единственными союзниками, оттягивали на себя шведов. Однако царь уже успел понять, что паны отнюдь не друзья нашей страны. Восставшие казаки вызвали у него симпатии, он решил наладить связи. А со временем, глядишь, и впрямь притянуть к себе Правобережье. Петр отправил письмо к Самусю и Палию, предложил свой вариант урегулирования – занятые города сдать полякам, а казакам уйти в Россию.
Палий сокрушенно объяснил, что это невозможно – если здешние города останутся без защиты, поляки вырежут православное население. Он оказался прав. Ради подавления мятежа паны даже «забыли», что по их стране разгуливают шведы. Против Карла выступали реденькие отрядики, а на усмирение казаков собралась 15-тысячная армия с 44 орудиями. Главнокомандующий Сенявский попросил помочь и соседей: крымского хана, Петра и Мазепу. Татары охотно прислали конницу, сколько невольников наберут! Но царь приглашение отклонил и Мазепе вмешиваться запретил. Каратели нагрянули в январе 1703 г., когда повстанцы разошлись зимовать по разным городам. Громили разношерстные толпы, пленных не брали. Истребляли и жителей, если признавали причастными к бунту. Взяв Ладыжин, посадили на колья все население, 2 тыс. стариков, женщин, детей. У людей, не участвовавших в мятеже, но обвиненных в «сочувствии», отрезали уши – такому наказанию подверглись более 70 тыс. человек.
Однако основные силы Самуся, Палия и Искры укрепились в Белой Церкви, Фастове, Корсуни и Богуславе. Поляки не смогли подавить этот район. А Петр направил в Малороссию своего посла при дворе Августа Паткуля. Он вел переговоры с Сенявским, приехал в «столицу» Правобережья, Белую Церковь, изложив Палию предложения царя – заключить перемирие на три месяца, обменяться пленными, дозволить беженцам с обеих сторон вернуться по домам. А казакам вместе с русскими включиться в борьбу со шведами. Палий доказал ему, что такие условия невыполнимы. Но подчиняться царю он не отказывался. Соглашался даже сдать Белую Церковь, если получит приказ Петра. Государю Паткуль доложил: вина за восстание целиком лежит на поляках. А казаки – сторонники России, могут быть очень полезны. Открыто под покровительство Петр их все-таки не брал, но направил им денежную помощь. Это окрылило повстанцев, вселяло надежды на будущее.
Тем временем Карлу XII надоело гоняться за Августом по всей Речи Посполитой. Он решил дополнить военные меры политическими. В январе 1704 г. по его указанию польские сенаторы созвали сейм, постановили низложить Августа и возвели на трон марионетку шведов, Станислава Лещинского. Хотя Карл просчитался. Многие паны возмутились, что их «свободами» распоряжается чужой король, да и себя считали не хуже Лещинского. В Сандомире созвали конфедерацию, объявили делегатов Варшавского сейма изменниками, а их решения незаконными. Польшу расколола гражданская война.
Теперь и Петр решил вмешаться в эти дрязги. Августу он послал на помощь 11 полков конницы и пехоты. А Мазепа получил предписание перейти границу, занять своими частями Правобережье Днепра. Здешние казаки и крестьяне радостно встречали левобережных братьев. Предводители явились к Мазепе. Самусь передал ему свои регалии – булаву, бунчук, королевскую грамоту на пост гетмана. В Мазепиных казаках видели освободителей. Разлетались слухи, что Россия пришла спасать единоверцев. Забурлили районы, которые поляки считали уже усмиренными. Услышав, что восстал Немиров, туда поскакал Палий с отрядом, ворвался в город. Но Мазепа переполошился. Издал универсал, что его казаки прибыли вовсе не для поддержки бунтовщиков. Они явились защищать Польшу от шведов и их сообщников. Угрожая карами, требовал покориться польским властям.
Гетман разослал сердюков, своих личных гвардейцев, занять центры мятежной области – Белую Церковь, Фастов, Корсунь. Немиров возвратил полякам. Послушный Самусь понравился ему, бывшего гетмана Мазепа поставил во главе Богуславского полка. А Палия арестовал. Царю налгал, будто тот сносился со сторонниками Лещинского. Хотя на самом деле Мазепа увидел в нем подлинного народного лидера, он мешал играть собственные игры. Палий почти год просидел в подземелье гетманского замка в Батурине. Там обрывалось немало жизней. Но о нем помнил Петр, и Мазепа не рискнул убить полковника. А царь все-таки не считал Палия врагом. Его мнимую переписку с противником считал не настолько опасной, зато Палий был сторонником воссоединения с Россией. Петр затребовал его в Москву и сослал в Сибирь, но не очень далеко, в Тобольск. Если понадобится, возвратить будет не трудно.
Ну а Мазепа нацелился подмять под себя всю Малороссию. Он даже титул себе подправил. Стал называться «Гетман и кавалер царского пресветлого величества Войска Запорожского обеих сторон Днепра». Левобережья и Правобережья! Действовал уже как хозяин. На Правобережье оставалось четыре казачьих полка, Мазепа учредил еще три. Но при этом поощрял поляков. Под эгидой гетмана дворяне Подольского воеводства в декабре 1704 г. созвали местный сеймик и постановили – свободные крестьяне, три года прожившие на панской земле, становятся пожизненными и наследственными крепостными. Это коснулось тех людей, которые заселили брошенные поместья в период смут. Подобные постановления начали принимать паны и в других воеводствах. Мазепа закрепощение поддержал, он и сам под шумок захватил на Правобережье обширные владения! Вместе с прежними его имениями он стал владельцем 100 тыс. крестьян! Таким образом, Украина объединилась! Причем объединилась под властью Мазепы! Оставалось лишь оторвать ее от России…
Сигналы об измене гетмана поступали в Москву уже давно, с 1690 г. Появлялись анонимные письма, челобитные. Но Мазепа в таких случаях разводил руками – конечно, у него есть враги, копают под него. Он даже придумал самому составлять доносы на себя. Такие, чтобы ложь легко опровергалась. Царь привыкал – жалобы на Мазепу не более чем злопыхательство. А в 1703 г. гетман установил первые контакты с Лещинским. Кстати, Станислав еще не был королем, и мало кто догадывался, что он станет королем. Но ведь гетман был связан с иезуитами, а в ордене знали то, что недоступно «простым смертным».
А потом на сцену выпорхнула княгиня Анна Дольская. Она дважды была замужем, за князьями Вишневецким и Дольским, оба супруга оставили вдове сказочные состояния, больше она браками не интересовалась, окружала себя 16-летними «пажами». Но страстно полезла в политику. Польский главнокомандующий Сенявский был поклонником княгини, его заместитель Вишневецкий – родным сыном, а Лещинский – дальним родственником и одним из прежних «пажей». Однако ее сила состояла не только в богатствах и сохранившихся дамских прелестях. Анна была одним из лучших агентов иезуитов.
Она приезжала в русскую ставку, завела знакомства с фельдмаршалом Шереметевым, генералами. А в 1705 г. княгиня устроила крестины своей внучки. Почему-то понадобилось организовать их на Украине, в Белой Церкви, и на церемонию Дольская пригласила Мазепу. Авторы XIX в. породили романтическую историю, будто очаровательная княгиня вскружила голову гетману и любовь довела его до измены. Это полная чепуха. Мазепе стукнуло 60, да и Анна была уже бабушкой. В распутстве оба друг друга стоили и не преминули испробовать взаимный опыт в данной области. Но Дольская приехала не за этим. Она передала устное обещание Лещинского – если Мазепа изменит, его ждут великие награды.
Княгиня еще несколько раз приезжала к нему или присылала иезуита Заленского. Они привозили письма Лещинского. Король предложил сделать Мазепу князем Черниговским, гарантировать «вольности» запорожцам. Гетмана это не удовлетворило, он запрашивал больше. Обсуждали и вопрос, как втянуть в союз крымского хана. Что же касается пылкой любви, то гетман в данное время закрутил роман с юной Матреной, дочкой генерального судьи Василия Кочубея. Поначалу они были близкими друзьями, старшая дочь Кочубея вышла за племянника Мазепы Обидовского. Но гетман принялся ухлестывать за младшей и посватался к ней. Кочубей с женой в ужасе отказали – пожилой жених приходился Матрене крестным, подобный брак считался кровосмесительным. Но Мазепа продолжал обхаживать ее. Девчонке, видимо, льстило, что у ее ног оказался первый человек в Малороссии! Да еще такой обходительный, готовый завалить подарками. Она настолько потеряла голову, что сбежала к гетману. Опозоренный отец взывал к совести Мазепы. Через какое-то время дело утряслось, по неизвестным причинам Матрена охладела к любовнику. Ее отец продолжал служить под началом обидчика, пытался выдать оскандалившуюся дочку замуж.
