Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.
Новая экономическая политика дала отставку экономическому сверхцентрализму, который уступил первое место централизму политической организации. Зимой 1922 года имел место примерный случай, который выявил расстановку приоритетов в системе партийных и советских органов власти. Одесский губком в январе издал циркуляр, содержавший непосредственные указания ревтрибуналам и органам юстиции губернии. А именно: им предписывалось не рассматривать дела, возникшие в процессе чистки партии, а направлять таковые прямо в губернскую партийную контрольную комиссию. Указанные ведомства увидели в постановлении губкома ущемление своих прав, и нашли здесь живой отклик и понимание в Цека партии.
Одесский губком получил резкую отповедь со стороны ЦК РКП(б). На заседании Оргбюро 27 февраля было утверждено письмо, разработанное Орготделом, в котором говорилось: «ЦК и ЦКК считают необходимым разъяснить товарищам, что они абсолютно не имеют никаких прав издавать подобные циркуляры. Компетенция их распространяется лишь на членов партии и на парторганизации, по отношению к которым они могут издавать те или другие распоряжения. Советские органы им не подчинены и могут лишь руководствоваться распоряжениями вышестоящих органов Советской власти. А в указанном случае требовалось особо осторожное отношение ввиду того, что дело касалось судебных органов, относительно которых издано специальное письмо ЦК партии от 16 января с.г., где подобное вмешательство категорически воспрещалось. Партийные органы могут воздействовать лишь в партийном порядке и на основании партийной дисциплины, а не путем официальных выступлений рядом с советскими органами с предложениями каких-либо изъятий для коммунистов». ЦК и ЦКК отменили распоряжение одесских товарищей и поставили на вид секретарю губкома и председателю контрольной комиссии «их неосторожный образ действий»[492].
За строгими и правильными строчками этого внушения очевидно стремление Цека оградить свои прерогативы в отношениях с конституционными органами власти даже от своих местных комитетов. В видах необходимого государственного централизма все партийные указания, касающиеся функций советских, хозяйственных и прочих инстанций, должны были проходить только через ЦК партии и его органы.
В 1922 году закономерным образом участились эпизоды столкновений между губкомами и губпрокурорами. В Цека составился целый букет из конфликтных дел в Рыбинске, Вологде, Северодвинске, Туле, Владимире, Кубано-Черноморской области, Карачаево-Черкесской АО. Конфликты носили обоюдный характер: где-то прокурор пытался воплотить революционную законность в отношении доверенных лиц губкома, где-то губком покушался на прерогативы блюстителя законности. В Туле произошел случай вообще из ряда вон выходящий — губком водворил и.о. губпрокурора за решетку.
Ленин в мае 1922 года высказался категорически против зависимости губернских прокуроров от местной власти. Несмотря на мнение большинства комфракции ВЦИК, он настоял на принципе подчинения местной прокурорской власти только Центру и сохранения за прокурорской властью право и обязанность опротестовывать все решения местных властей с точки зрения законности[493]. В согласии с мнением Ленина «Положение о прокурорском надзоре», утвержденное ВЦИК под давлением Политбюро, отвергло принцип «двойного подчинения» прокуроров на местах, однако на практике это означало только то, что пресловутое «двойное подчинение» переносится на столичный уровень.
23 ноября Секретариат в основном одобрил проект циркуляра, который уже давно и трудно согласовывался в Орготделе ЦК, и который был призван отрегулировать взаимоотношения партийной и судебной власти. Смысл установления сводился к тому, что ЦК замкнул систему на себя. Губкомы были обязаны сообщать в Цека свои предложения по назначению и перемещению прокуроров и их помощников. Губкомам воспрещалось вмешательство в деятельность прокуратуры по раскрытию или пресечению разного рода преступлений, независимо от партийного или служебного положения обвиняемых. В случае разногласий с прокуратурой губкомы получили только право обращаться в ЦК партии[494]. Противоречия губкомов и прокуроров стали в это время наиважнейшими, поскольку в них наиболее отчетливо проявилось объективное системное противоречие между конституционным законодательством и партийным (орденским) регламентом социально-политического устройства советского общества.
В период военного коммунизма основная распределительная работа партии заключалась в массовых мобилизациях и перебросках работников в военные и другие ударные органы. Вопрос персонального подбора работников среднего руководящего уровня не был актуальным, да и его решение просто не представлялось возможным. Но период нэпа внес в этом отношении ряд резких перемен. Главные и необходимые работнику военного периода такие качества, как революционность и желание работать, стали явно недостаточны. Усложнение работы потребовало от партийцев знания конкретного дела и вместе с тем способности в погоне за прибылью своего треста не терять видения общегосударственных интересов. Наряду с этим масса соблазнов, порождаемых нэпом, требовали от ответработника революционной стойкости и бескорыстия. Отсюда актуальность проблемы персонального подбора руководящих кадров.
В конце 1922 года, в то время, когда Ленин диктовал свои последние статьи с филиппиками против бюрократизма, Сталин практически приступил к развитию былой установки вождя о том, что «партия господствует и должна господствовать над громадным го- сударственным аппаратом»[495]. Генеральный секретарь развернул стратегическую задачу всеобъемлющего охвата, формирования и воспитания новой управленческой элиты. Перед аппаратом был поставлен вопрос об учете не только партийных, но и всех мало-мальски ответственных беспартийных работников в хозяйственном управлении, и не только в центре, но и на местах. Молотов тогда писал: «Одно лишь прикосновение к делу учета ответственных работников различных учреждений в Москве нам уже показало, что в настоящее время в громадном большинстве учреждений и организаций вместо учета есть только пустое место»[496].
В начале 1923 года Секретариат сфокусировал внимание на проблеме кадрового учета. Укрепляется система учетных органов на местах, их дело — повсеместное изучение партийного квалификационного состава. Учраспредам в губерниях и уездах вменяется в обязанность взять на учет всех ответственных хозяйственных руководителей, от директоров до техников-специалистов, как членов партии, так и беспартийных, как на государственных предприятиях, так и в частной промышленности[497].
XII съезд РКП(б) поручил новому ЦК «поднять на большую высоту дело Учраспреда, которому надлежало теперь сыграть в порядке распределения сил особо важную роль для обеспечения за партией действительного руководства во всех без исключения областях управления». Была подтверждена задача партийного охвата решительно всех ответработников в стране. Практика работы Цека в 1923 году, вплотную подошедшего не только к назначению основных руководителей центральных учреждений, но и подбору отдельных работников для их аппарата, показала, что необходим точный учет ответработников в аппаратах учреждений. Несмотря на то, что положение о роли партии как регулятора состава госаппарата была более или менее усвоена руководителями ведомств, все равно имелись случаи неприятия работников, направляемых парторганами. Например, посылаемые Цека партии в органы ВСНХ квалифицированные работники-коммунисты, бывало, неделями ходили по учреждениям и обивали пороги приемных и, в результате, не найдя работы, возвращались в Цека.
Заведующий Учраспредом Каганович отмечал в 1923 году, что еще целые отрасли промышленности сосредоточены в руках непроверенных беспартийных, иногда не лучших спецов, а просто «ловких пройдох» (это в первую очередь касалось Наркомвнешторга). В таких учреждениях остро ощущалось отсутствие «достаточного партийного глаза»[498]. Все вышесказанное, по мнению Кагановича, определяло необходимость: определения точного перечня должностей госаппарата, назначение и смещение которых производится исключительно постановлением ЦК; изучения кадров ответработников; установления твердого партийного руководства кадрами.
После XII съезда началась подготовка к составлению номенклатурного списка. Всем руководителям центральных учреждений было направлено письмо, в котором сообщалось, что Цека приступает к выработке плана распределения партсил — «общепартийного бюджета на партработников». Для этого Цека нуждается в данных для определения всех руководящих постов советских, хозяйственных, кооперативных и профессиональных учреждений, которые «в интересах обеспечения максимального влияния партии на государственный аппарат должны быть сосредоточены в руках членов партии и тех, которые могут замещаться как лояльными и проверенными беспартийными, так и достаточно проверенными»[499]. Руководителям ведомств следовало не позже 1 сентября представить в Учраспред следующие данные: 1. Перечень (номенклатуру) ответственных должностей наркомата и его местных учреждений вплоть до волостных органов. 2. Общее количество потребных работников. 3. Точные данные о количестве членов партии в наркомате и его местных учреждениях.
