Павлюченков Алексеевич - «Орден меченосцев». Партия и власть после революции 1917-1929 гг.
Известный циркуляр ЦК 17 февраля 1922 года устанавливал порядок, в соответствии с которым ответработники губернского и уездного масштабов должны были перемещаться Учраспредом ЦК по запросам с мест. Рядовые работники оставались полностью в компетенции губкомов, которые должны были запрашивать санкцию Цека только в случае их массовых перебросок[484]. Но как признавал Каганович, и этот, начатый по новым формам новый учет партработников до XII съезда был еще недостаточным и неполноценным[485]. Во второй половине 1922-го и в 1923-м году последовали очередные шаги по его совершенствованию. Их итогом и стало изобретение единой формы учета руководящих кадров с установлением учетных сеток и прикреплением к ним групп работников соответствующей квалификации и занимаемых должностей. Эта работа главным образом легла на губкомы, обкомы и укомы партии.
Упорядочивание партийного аппарата было только началом, вслед за этим немедленно явилась необходимость в охвате всех ответработников в стране. После войны в советских республиках, даже в самой отдаленной глубинке остро ощущалась потребность в систематизации партийно-государственного устройства и учета активных функционеров. В самых экзотических местах Совреспублики местные парткомы своими силами пытались справиться с государственной задачей гигантского масштаба. Архивы сохранили любопытные свидетельства стихийного номенклатурного строительства в регионах. Так, в 1921 году семипалатинский губком вперед Москвы разработал и выпустил в свет подробный справочник партийного и советского строительства, прав и обязанностей организаций[486].
Армавирский окружной комитет РКП(б) Кубано-Черноморской области в 1921 году издал циркуляр на ту же тему, причем отсутствие в кассе пишмашинки армавирского парткома буквы «р», которая потерялась где-то в вихре гражданской войны, придал документу прямо-таки провокационный кремлевский выговор: «Сгочно. Всем секгетагям гайонных комитетов Агмовигского отдела. Агмпагтком созывает на 24 сего магта совещание секгетагей ячеек Агмотдела почему пгедлагаем секгетагям гайкомов немедленно оповестить об этом все ячейки гайона и обезательной явке секгетагей на конфегенцию. Опыт последнего совещания секгетагей показал непгостительно халатное отношение товагищей к делу пагтийно-советского стгоительства, почему в данном случае вся ответственность за неявку будет возложена на секгетагей гайкомов, почему последним надлежит наблюдать за своевгеменной явкой товагищей». Секгетагь (некто от руки) Зав. огган инстгук. отд. (имя рек)[487].
Наверное, в архивном океане можно было бы отыскать и другие интересные дефекты речи на тему государственного строительства. Неодушевленный канцелярский инвентарь красноречиво по-своему засвидетельствовал, что военная разруха коснулась аппарата власти в той же мере, что и остальной страны. Требовалось восстановление не только народного хозяйства, но и социально-политического устройства общества с его неизбежным расслоением и иерархией.
Резолюции XI съезда партии по кадрам выдвинули вперед необходимость партиизации круга капитанов производства. Газета «Экономическая жизнь» в номере от 26 ноября 1922 года подняла вопрос о добросовестности руководства госпредприятиями их дореволюционными владельцами. Дело дошло до Цека и в Учраспреде так прокомментировали статью. Процент бывших владельцев в управлении предприятиями не слишком высок. «За истекший год имеется ряд примеров, когда бывшие владельцы, оставшиеся на своих предприятиях в качестве заведующих заводами, директорами, лелеяли надежду на то, что власть переменится и они опять будут хозяевами. Теперь, когда прошло пять лет и их надежды не оправдались, они подают заявления об увольнении, в том числе и потому, что начинают приступать к точному учету их хозяйствования, кладется конец бесконтрольности. Вторая группа бывших владельцев до сих пор питает надежду, что их заводы, где они являются директорами, государство сдаст им в аренду, поэтому ведут дело так, что завод или явно дефицитен, или в лучшем случае не приносит прибыли. Третья группа приступает серьезно заниматься делом, таких немного, но все же есть»[488].
По мнению партийной власти, нелояльные нэпманские кадры нуждались в коммунистической смене. В проекте информационно-инструктивного письма ЦК всем заворгам губкомов, обкомов и облбюро ЦК от 26 сентября 1922 года подчеркивалось, что от них теперь требуется не выполнение ударных заданий, а упорная систематическая работа по учету кадров. «Учет — это система, начинающаяся в партийной ячейке и заканчивающаяся в ЦК, требующая однотипности и не допускающая никаких отклонений». «Система эта имеет целью выдвинуть во всероссийском масштабе твердый кадр работников с определенным практическим стажем и достаточной подготовкой по различным отраслям работы, которые, специализируясь и будучи закреплены на определенной работе могли бы сниматься с нее лишь в случае крайней необходимости и только с ведома вышестоящих организаций». Парторганизации на местах не учитывают прошлого опыта работы своих ответственных работников, их практического стажа. Практикуемая местами частая переброска работников, не обладающих высокой квалификацией, может совершенно дезорганизовать единую систему учета ответработников во всероссийском масштабе. Указывалось, что устанавливаемые в настоящее время организационные формы носят переходный характер и окончательно не закреплены. Обращалось особое внимание на циркуляр ЦК о создании кадрового резерва ответработников, не прикрепленных к квалификационным группам и «строго централизованный учет всего резерва ответработников»[489].
В 1922 году Цека уже был в состоянии довольно точно определить свои активные кадры. Эта цифра была невелика. Работников всероссийского и областного масштаба — 320―350 человек, губернского — около 4 000, уездного — 28―29 тысяч. Всего — около 32―33 тысяч[490]. XI съезд РКП(б) провозгласил лозунг специализации коммунистов на определенной работе. Однако в аппарате очень быстро поняли, что специализация вовсе не исключает возможность и необходимость перемещения работников. Государственные интересы прямо диктовали действия, противоположные узковедомственным интересам того или иного учреждения.
В свое время казалось забавной глупостью, нелепостью советской системы, когда ответработников перебрасывали с одного руководящего места на другое, порой совершенно неожиданное. Во времена общественной фронды государственному абсолютизму стали популярны поверхностные суждения относительно номенклатурных перемещений. Маститые литераторы иронизировали по поводу перебросок ответтоварищей с руководства театром на заведывание баней.
Принцип партийной номенклатуры отрицал ведомственность и опирался на принцип двойного подчинения коммуниста, который обеспечивал возможность перемещения кадров по горизонтали. Горизонтальные перемещения управленческих кадров всегда являлись жизненной потребностью эффективного государственного механизма. Без этого вместо целостного государственного устройства страна имела бы ведомственный хаос, созвездия бань, театров, производств и учреждений со всеми вытекающими последствиями, характерными для неразвитых или упадочных общественных систем. Следует отметить, что в таком ответственном ведомстве, как ВЧК-ГПУ, в первые годы после революции руководители высшего ранга назначались ЦК партии только со стороны, а не из кадров выпестованных в недрах органов, дабы не дать развиться ведомственности и опасному сепаратизму могущественной организации. Двойное подчинение и двойная ответственность представителей новой общественной элиты стали неизбежным и необходимым условием восстановления государственного централизма в советский период. Это был более конкретный и более совершенный институт общественного истэблишмента, по сравнению с дворянским служилым классом и его сословными правилами поведения, привилегиями и табу.
Парткомы на местах давно уже вели борьбу с центральными ведомствами за свои приоритеты и права в кадровой политике. Так, в июле 1922 года петроградский комитет РКП(б) выразил протест против наблюдающихся со стороны Президиума ВСНХ, Наркомфина и Цектрана назначений и отзывов работников без согласования с губкомом[491]. Но парткомы далеко не всегда получали поддержку у своего партийного руководства в Москве. Подобное часто случалось во времена военного коммунизма, когда, например, в отношениях местной власти и Наркомпрода Центральный комитет партии всегда становился более центральным, нежели партийным, и, как правило, поддерживал амбиции и политику базового наркомата против выступлений местных парткомов. Это было характерно для периода войны, когда горизонталь межведомственных согласований и перемещений была поднята на самый высокий столичный уровень в целях максимальной концентрации ресурсов.
