Станислав Куняев - Жрецы и жертвы холокоста. История вопроса
А еще в «Споре о Сионе», в главе, касающейся создания государства Израиль, есть одно пророчество, особенно актуальное сегодня, после ряда арабо-израильских войн, после иракской войны и особенно после того, как в современной истории завязался ирано-израильский узел:
«С образованием Всемирной сионистской организации, которую западные державы вскоре признали, как власть, стоящую выше их самих, эта «жгучая проблема» стала управлять ходом исторических событий. То, что от нее зависит и «будущее всего мира», стало ясно в 1956 г., когда заканчивалась эта книга; в начале этого года политические руководители Америки и Англии вынуждены были с досадой и горечью признать, что следующая мировая война может начаться в любой момент именно в том месте, где они устроили еврейское государство, и они мечутся с тех пор взад и вперед по земному шару пытаясь предупредить это «завершение».
Что ж, как говорит русская народная пословица, – за что боролись, на то и напоролись…
* * *В 1922 году в Берлине вышла в свет брошюра, на титуле которой было напечатано: «Ахадъ Хамъ (Ашер Гинцберг). Тайный вождь иудейский». Автором брошюры был объявлен некий L. Fry, переводчиком с французского на немецкий Ф. Винберг. Перевод был сделан с публикации из журнала «La vielle France». Суть этой публикации заключалась в попытке доказать, что автором «Протоколов сионских мудрецов» был отнюдь не основоположник политического сионизма Теодор Герцль (такая версия имела хождение), а подданный Российской империи еврейский религиозный и политический деятель Ашер Гинцберг, публиковавшийся в те времена под псевдонимом «Ахад Хам» («один из народа»). Гипотеза эта базировалась на том, что «Протоколы» сначала были якобы написаны на древнееврейском языке, которым не владел Герцль, но который в совершенстве знал Гинцберг, и что оригинал этого документа, написанного на иврите, не только видели (аж в 1890 году!) некие евреи, жившие в Одессе, но и в руках его держали. Но перевод на французский язык был будто бы сделан специально для участников I Базельского конгресса сионистов (1897 год), не знавших иврита, и что одна из «французских» копий попала в руки Сергея Нилуса. Отсюда и потянулась вся дальнейшая запутанная и до сих пор еще темная история знаменитого манифеста сионских мудрецов.
Гипотеза эта в брошюре не выглядит достаточно аргументированной, однако сама публикация, если не обращать внимания на антиеврейские банальности, типичные для патриотической немецкой прессы тех лет, содержит в себе немало свидетельств и фактов, полезных для объективного историка и проливающих некоторый свет на историю Холокоста.
Ашер Гинцберг, как утверждает автор брошюры, «родился в Сквире Киевской губернии 5 августа 1856 г. Его родители принадлежали к еврейской секте хасидов <…>, семнадцати лет он женился на внучке Менахема Менделя, знаменитого раввина из Любавичей»…
Надо сказать, что поскольку раввинат в современном иудаизме – высшая кастовая власть, то такого рода брак можно считать приобщением к правящей династии восточного еврейства.
«В 1886 г. он окончательно поселился в Одессе », где основал тайное общество «Вне Мойше» («сыны Моисея»). К тому времени он начинает получать крупную финансовую поддержку от известного еврейского торговца чаем К. Высоцкого.
Название общества объясняется особым поклонением Гинцберга пророку Моисею, а также тем, что «в течение ряда веков евреи верили, что существует где-то в неведомом месте ответвление еврейского племени, совершенно отделенное от прочих своих соплеменников и состоящее из прямых потомков по прямой линии Моисея. Эти «сыны Моисея» будто знают тайну открывавшую способы и средства , с помощью которых евреям суждено добиться покорения всего мира», (из брошюры об Ахад Хаме).
Гинцберг с группой своих соратников принял участие в Базельском конгрессе сионистов, и когда выяснил намерения вождей западноевропейского сионизма, их идеологию и тактику, то «сделался определенным их противником. Существовавший в то время официальный сионизм он прозвал «политическим », свой же собственный «духовным» или «практическим» <…>. «Политический сионизм» Герцля был исполнительным органом независимого ордена «Бнай Брит» и группировал вокруг себя всех евреев Западной Европы и Америки» <…> «Практический сионизм» Ахад Хама собрал под свое знамя евреев Восточной Европы».
Вскоре между Герцлем и Ахад Хамом возникла ожесточенная полемика. Герцль, как сказано во французской брошюре, «был евреем западным, «ассимилированным» и никогда не испытывал беспощадной ненависти к неевреям». Он призывал евреев к тому, чтобы они чувствовали себя гражданами тех стран, где они жили в диаспоре, не порывали с их культурой, языком, образом жизни, даже к ассимиляции он относился спокойно, чего фанатик будущего национал-сионистского Израиля не мог принять. И когда Герцль в 1903 году издал роман «Старая новая родина», в котором изложил свои взгляды на сионизм, Ахад Хам впал в ярость и жестоко высмеял западного либерала Герцля в своем журнале. Ближайший сподвижник Теодора Герцля Макс Нордау заступился за основоположника политического сионизма:
«Ахад Хам упрекает Герцля в желании подражать Европе. Он не может допустить и мысли, чтобы мы перенимали у Европы ее академии, ее оперы, ее «белые перчатки». Единственное, что он хотел бы перенести из Европы в «старую новую родину», – это принципы Инквизиции, приемы и способы действий антисемитов, ограничительные законы Румынии в той форме , в какой они нынче принимаются против евреев. Такие чувства и мысли, им высказанные, могли бы вызвать ужас и негодование против человека, не способного подняться выше уровня гетто <…>. Идея свободы – выше его понимания. Он представляет себе свободу в виде гетто, но только с переменой ролей; так; например, по его мнению, преследования и угнетение должны существовать по-прежнему но с тою разницей, что уже не евреи будут их жертвами, а христиане [16] .
Великую ошибку совершают те евреи, которые доверяют Ахад Хаму! Он ведет их к пропасти».
Однако после того, как Герцль в 1904 году умер при весьма таинственных обстоятельствах, на двух ближайших сионистских конгрессах 1911-го и 1913 года восточные комиссары, возглавляемые Ахад Хамом, Хаимом Вейцманом, Захером и другими отморозками еврейства, сокрушили сопротивление толерантных сторонников Герцля.
«На этих конгрессах сионисты «политические» «Бнай Брита» приняли всю программу сионизма «практического» восточных евреев <…> принуждены были уступить свое место восточным евреям, русским, румынским, галицийским, прошедшим школу Ашера Гинцберга».
О том, что просвещенные образованные российские евреи опасались своей дикой родственной ветви, живущей в черте оседлости, свидетельствует деятельность И. Гурлянда, о которой личный секретарь Григория Распутина Арон Симанович пишет так: «Господин Гурлянд по рождению своему еврей, сын раввина в Одессе, перешедший уже взрослым в христианство, сделался страшным юдофобом…Он был главным редактором правительственной газеты «Россия»… Он имел сильное влияние на царя в еврейском вопросе. Я подозреваю даже, что фактическим застрельщиком процесса Бейлиса был Гурлянд. Во всяком случае он был неофициальным руководителем по этому поводу проводимой антиеврейской пропаганды. Совещание о том, как использовать этот ритуальный процесс вообще в борьбе с еврейством, состоялся на его квартире».
Последнюю попытку разобраться в отношениях сефардов и палестинских арабов со «спецназом Ахад Хама» сделал в 1912 году один из ярчайших публицистов сионизма Владимир Жаботинский.
«У нас, евреев, с так называемым «Востоком» ничего общего нет, и слава Богу. Поскольку у наших необразованных масс (читай у «ашкеназов». – Ст. К.) имеются духовные пережитки, напоминающие «Восток», надо наши массы от них отучить, чем мы и занимаемся в каждой приличной школе <…>. Идем мы в Палестину, во-первых, для своего национального удобства, а во-вторых, как сказал Нордау, чтобы «раздвинуть пределы Европы до Евфрата»; иными словами, чтобы начисто вымести из Палестины, поскольку речь идет о тамошнем еврействе нынешнем и будущем, все следы «восточной души». Что касается до тамошних арабов, то это их дело; но если мы можем им оказать услугу, то лишь одну: помочь и им избавиться от «Востока».
«Поскольку же нам, в течение переходного периода, или после, придется в Палестине жить среди окружения, пропитанного дыханиями «Востока», – будь это окружение арабское или староверо-еврейское, все равно – рекомендуется тот жест, который каждый из нас невольно делает, когда проходит в пальто по узким «восточным» улицам Стамбула, или Каира, или Иерусалима: запахнуть пальто, чтобы как-нибудь не запылилось, и смотреть, куда поставить ногу. Не потому, что мы евреи; и даже не потому, что мы из Европы; а просто потому, что мы цивилизованные люди» (В. Жаботинский. «Избранное». 1978 г. Израиль, статья «Восток», 1912 г.).
