Андрей Дикий - Евреи в России и в СССР (Исторический очерк)
397).
"Надо помнить, кем был Жид для Франции и ее литературы - что он был властителем дум и душ двух поколений французов, чтобы по достоинству оценить трагическую показательность этого "случая". Это индивидуальный случай, но не банальный",.. Так пишет Марк Вишняк, который в той же книге, на следующей странице (98) пишет следующие слова: "О СССР и убежденнейшие его противники не скажут, что там культивируется антисемитизм правительством". Тогда, надо полагать, будное око Вишняка еще не обнаружило того начала уравнения евреев в правах, которое теперь называют "антисемитизмом"... А через несколько строк, в той же книге и на той же странице, М. Вишняк пишет: "Боязливые и двоедушные - евреи и не-евреи - рекомендуют об антисемитизме не говорить из опасения, что разговоры о дискриминации и диффамации по мотивам расы и цвета кожи только способствуют усилению и распространению самой диффамации и дискриминации". Сам же Вишняк не только говорит, но и пишет, выступает, организовывает борьбу с антисемитизмом в мировом масштабе, каковую, по его мнению, надо вести "начиная с осведомления об очагах инфекции и кончая ее прямым предупреждением и пресечением"... Выступая на общем собрании еврейских федераций в Кливленде в январе 1943 года и отвергая наличие даже намека на "антисемитизм" правительства СССР, Вишняк вряд ли мог предполагать, что всего через три года этим самым правительством СССР будет одобрено и поддержано выступление Жданова, поставившего проблему "безродных космополитов" и поведшего борьбу против их засилия в культурной жизни страны, Додумался ли Жданов до этого сам или ему помог в этом М. Вишняк широким оповещением о сокровенных мыслях Андре Жида, записанных им в дневнике, конечно, установить нельзя. Да это и не важно, и не имеет значения. Важно другое: то, как это было встречено русскими деятелями культуры в СССР, и что это было начало новой политики правительства в СССР в еврейском вопросе. направленной к уравнению, фактическому, а не только на словах, евреев с остальным населением, каковое уравнение неизбежно вело к потере евреями того привилегированного положения, которое они имели в СССР почти 30 лет. Неудивительно, что этот новый курс политики правительства был воспринят всем еврейством диаспоры, как "антисемитский", и это отвратило его неизменно благосклонное отношение ко всему происходящему в СССР на путь активной поддержки сил и течений, враждебных не только системе и социальному порядку СССР, но и тех, кто ставил своей целью ликвидацию путем расчленения единого государства, называвшегося раньше Россия и в годы власти еврейской этнической группы переименованного в СССР. И именно в этой перемене политики правительства СССР, надо полагать, надлежит искать причину особых симпатий еврейства диаспоры, проявляемым разного рода сепаратистским группам отдельных народностей СССР, чего в годы предвоенные не замечалось. Совсем по-иному был воспринят новый курс в еврейском вопросе теми деятелями культуры, которые были не-евреи. Об этом не писалось в газетах, не дискутировалось на собраниях и митингах, но определенно ощущалось, что этот новый курс вызывает одобрение и дает надежду русским фактически уравняться в правах и возможностях с евреями, имевшими до этого монополию в области культуры СССР вообще, а пропаганды, особенно. Как известно, выступление Жданова и поддержка его правительством не повлекли за собой немедленное отстранение евреев от литературной и пропагандной деятельности. Очень много - даже непропорционально много евреев осталось на своих постах в литературе, искусстве, критике и пропаганде и никто их не смещал и не отстранял. Эренбург, Заславский, Вера Инбер, Пастернак, Маршак и множество других остались на литературном Олимпе. Немало евреев и сейчас, в 1967 году, состоит в числе членов Союза Писателей СССР, как например, Никулин, Каверин, Козаков и много других. И говорить о полном отстранении евреев от участия в культурной жизни СССР, конечно, нельзя. Но что они потеряли прежнее монопольное положение и ведущую роль - это несомненно. Вот это-то обстоятельство их и раздражает, Характерны и заслуживают особого внимания слова Жданова, положившие начало признанию того, что культура должна быть национальной по самому своему существу, и что она уходит своими корнями в далекое прошлое народа. "Безродные космополиты", - сказал Жданов, коммунист, последователь идей III интернационала. И никто, кроме заграничного еврейства, против этих слов не запротестовал... Не есть ли это доказательство осознания народом всей ценности и глубины своей национальной культуры? И в то же время - невысказанный протест, что от имени народа выступают и говорят те, кому эта народная культура чужда, непонятна и враждебна?... То, что Андре Жид записал в своем дневнике еще до первой мировой войны - то самое, только другими словами, высказал Жданов после окончания второй мировой войны. "Культура есть наследие отцов и дедов, которое надлежит передать потомкам". - Так поучают духовные вожди и элита каждого народа. - В СССР тридцать лет это наследие отцов и дедов было под запретом и если о нем и упоминалось, то все прошлое изображалось в самых черных красках. И когда были произнесены слова "безродные космополиты" народ их воспринял, как признание самой властью, что лояльность тех, кто от его имени тридцать лет говорил и выступал, взята под сомнение. А это как раз соответствовало тому, что думал народ, национальное чувство, патриотизм которого после победоносной войны и всего на ней виденного и пережитого был обострен. Сталин, который был хорошо осведомлен об этих настроениях, учел это обстоятельство и всячески подчеркивал жертвы и заслуги во время войны именно "русского" народа, нигде не вспоминая ни народ еврейский, ни его жертвы и заслуги, в наличии которых население страны сомневалось. Все население страны еще хорошо помнило свои много-милионные жертвы коллективизации, голода и лагерей, среди которых евреев оно не замечало. Причем жертвы эти были не результат бесчеловечного отношения врага, вторгшегося в страну, а были вызваны правящим классом, каковой народ отождествлял с еврейской этнической группой. В такой психологической обстановке в кругах "Еврейского Антифашистского Комитета" и среди евреев вообще возникла мысль превратить весь Крым, опустевший в результате войны, в еврейскую национальную область или республику. Результатом было, так называемое, "Крымское дело", которое повлекло за собой роспуск "Еврейского Антифашистского Комитета" и репрессии по отношению к ряду советских вельмож-евреев, в том числе и Соломону Лозовскому (Дриздо), возглавителю этого комитета. Население страны об этом плане не знало ничего и нигде он на страницах печати и на собраниях, насколько известно, не обсуждался. Но ЦК партии сразу же пресек все в самом корне, ибо он отдавал себе отчет в том, к чему это может повести. Подробности "Крымского дела" еще ждут своего объективного исследователя, ибо для исторического исследования еще не пришли сроки. Много в этом "деле" еще темного и неизвестного. - Но самый факт молниеносной реакции правительства СССР на этот план указывают, какое ему придавалось значение. Превращение всего Крыма, с его природными богатствами, гаванями и морской крепостью Севастополем в еврейскую национальную область или даже республику, по мнению правительства СССР, было бы "военным риском" для Советского Союза, с чем солидаризировался и Хрущев во время своего выступления в августе 1956 года, о чем пишет Р. Абрамович в "Социалистическом Вестнике" (май 1957 г.), называя эту мысль "чудовищной". Насколько она "чудовищна" судить трудно... Но если представить себе реально, во что бы вылилось осуществление "Крымского плана" - то не так уже невероятно и опасение "военного риска", высказанное Сталиным и повторенное Хрущевым. В атмосфере холодной войны, когда все еврейство на стороне противников СССР как государства (а не только противников, существующего там социального порядка), - наличие "еврейского государства" в Крыму, быть может, действительно представляло собою "военный риск"... И если этот военный риск (без всяких кавычек) был своевременно предусмотрен и предупрежден - с точки зрения государственной трудно не одобрить то, что до создания этого государства не дошло. Если Р. Абрамович и его единомышленники это и не одобряют - зато все население России-СССР держится противоположного мнения, в чем не может быть никакого сомнения Вряд ли можно сомневаться и в том, что все население СССР не особенно бы огорчилось, если бы все до одного представители еврейской этнической группы навсегда покинули страну. - По этому вопросу никогда никакого голосования не было. Кроме того не следует упускать из вида и то обстоятельство, что в то время, когда создавался план о создании еврейской национальной республики в Крыму уже существовала Конституция СССР, согласно которой Союзные и Автономные республики имеют право "вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться с ними дипломатическими и консульскими представителями"... "иметь свои республиканские военные формирования". А "за каждой Союзной Республикой сохраняется право свободного выхода из СССР" (Статьи 18, 18-а и 18-б). И если бы план создания еврейской республики в Крыму осуществился, какая гарантия, что, при помощи и поддержке всего еврейства диаспоры, Крым не превратился бы в суверенное государство, притом неизвестно, дружественное СССР или враждебное. И как бы к этому отнеслось все остальное население двухсотмиллионного СССР? Надо полагать, что все вышеизложенное было учтено и принято во внимание, когда сразу же в корне была пресечена попытка фактического отделения от всего государства того Крыма, за обладание которым пролито столько русской крови.
