Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина
Торговля водкой и прочими алкогольными напитками в магазинах тогдашнего Военторга велась исключительно советскими гражданами на советские рубли для советских же граждан.
Однако и местные жители за короткое время оказались вовлечены в торговый оборот, и есть факты того, что аудитория русского национального напитка расширилась до войны значительно за счет присоединенных вышеназванных территорий.
Во время войны водка попала в США, Англию и даже в Австралию.
Воспоминаниями о русской водке делились, вернувшись с войны, не только американские солдаты, пробовавшие на Эльбе русскую водку из рук союзников, – вкус водки узнали поляки, немцы, чехи, итальянцы. Англичане, участвовавшие в конвойных операциях на Севере, узнали ее вкус в Мурманске и Архангельске. И героический маршал Монтгомери на приеме в Кремле тоже пил русскую водку. Русскую водку распробовали американские летчики, совершавшие по ленд-лизу полеты из США в СССР, доставляя грузы в помощь нашей армии.
Кто подсчитал, сколько союзников заполучила русская водка за годы войны?! Я утверждаю, что именно после Второй мировой войны русская водка стала в мире алкогольным напитком № 1.
Война и сухой закон в США расчистили дорогу не только американской водке Smirnoff. Они помогли и советской «Столичной».
И если реальные продажи «Столичной» в эту страну начались только в 60-е годы, то надо признать, что именно Сталин в 40-50-е годы заложил прекрасный базис для продвижения ее на Запад, создав ей благородный имидж напитка, скрепившего антигитлеровский союз.
За что мы Сталину должны быть благодарны.
В том случае, конечно, если считать, что водка – это добро, а не зло.
Рожденная в СССР
В отличие от Гитлера, Сталин знал в водке толк. Не в смысле, что пил ее много или предпочитал ее всем другим напиткам.
В отличие от еще одного революционера-трезвенника, вознамерившегося перелицевать мир, В.И. Ленина, Сталин понимал значение водки для народа, и первое, что он сделал после войны, на 25 % снизил на нее цену.
На другие продуктовые товары, правда, цены были снижены куда как на больший процент: на хлеб – на 58 %, на макароны – на 55, на сахар – на 33, на крупу – от 53 до 63 %, но это значило одно: восстановление разрушенной страны требовало все-таки трезвой головы у народа.
Незадолго до войны была создана знаменитая «Столичная», водка всех времен и народов. Она могла быть создана только теми, кто понимал ценность торговой водочной марки, и теми, кто ставил амбициозную задачу вывести свой товар на широкий международный рынок. Конечно, можно продавать обезличенную водку, раз и на нее есть спрос (на водке, выпущенной при Сталине, писали «водка», и больше ничего), что и делалось в СССР после отмены сухого закона. Но, создавая водку под названием «Столичная», авторы явно претендовали именно на первенство в водочном «брендинге».
Что это могло означать? Что СССР готов был не только воевать с Западом, но и конкурировать с ним хотя бы в таком сегменте, как крепкий алкоголь. Не случайно «Столичная» появилась в продаже не в год своего появления (1941-й, по другой версии – 1939-й), а именно после войны.
Несмотря на то что живы некоторые участники этого уникального проекта, материалы о создании и продвижении «Столичной» находятся в крайнем дефиците. Об этом говорит и современная рекламная компания водки, начатая с фотоконкурса «Столичная история» (название, кстати, украдено у моего фильма по истории этой марки.)
Появление на этикетке водки «Столичная» здания гостиницы «Москва» удивительным образом вписалось в политические реалии СССР конца 40 – начала 50-х годов.
Ответить на вопрос, почему сталинская гостиница оказалась на этикетке водки «Столичная», не берется никто. Отсюда и версии, слухи. Вот один из них. Что будто бы главный чекист Берия, зная, что в лучшем отеле сталинской Москвы селятся люди, известные и в СССР, и в мире, напичкал ее до основания подслушивающей аппаратурой. А для рекламы гостиницы использовали лучший и массовый по тем временам носитель – водочную этикетку.
Это, повторюсь, версия. До сих пор идет дискуссия – сколько лет «Столичной» и кто ее придумал? Недавно стало известно, что водкой «Столичная» Сталин угощал участников Парада Победы на банкете в Кремле в 1945 году. Привезли пробную партию из цехов Московского ликеро-водочного завода, приурочив выпуск «Столичной» к великому событию. Об этом рассказал по секрету бывший директор Московского ликеро-водочного завода Бачурин.
Что очевидно, так это то, что водку «Столичная», получившую известность во всем мире, надо занести в актив Сталина. Она его современница. Я не исключаю, что рано или поздно обнаружится в архивах документ, из которого станет ясно, что идея выпуска водки с таким названием – его, Сталина, идея. Уж больно все это было основательно и серьезно, чтобы пройти для него незамеченным.
Как случилось, что «Столичная» завоевала мир?
Вот характерный эпизод, которому я был свидетелем. Впрочем, не свидетелем даже, а участником. Китай, Пекин, офис крупнейшей дистрибьюторской компании, продвигающей алкогольные напитки.
Идут российско-китайские переговоры о поставке русской водки в Китай.
– Мы купим у вас только красную и зеленую водку, – говорит крупный китайский дистрибьютор, назовем его, скажем, господин Ши.
– Настойки? – переспрашиваю я переводчицу.
– Только красную и только зеленую! – упрямо твердит китаец. – И больше никакую.
Я пытаюсь уточнить название, мало себе представляя, что имеет ввиду богатый импозантный китаец под этой странной цветной палитрой.
– Только «кляссную» и только «зильеную», – волнуясь и нервничая от моего непонимания, высококвалифицированная переводчица Ли (учила русский язык в Ленинграде и, кстати, перевела стихи Анны Ахматовой, издав их книгой за свой счет) вдруг перестает выговаривать буквально все буквы русского алфавита.
– Ли, я не понимаю! Красная у нас – не водка, а наливка, настойка, фруктовая водка. Бывает малиновая, бывает рябиновая, бывает рябина на коньяке. Но это – не водка. А зеленая? Где он видел зеленую водку?!
– Не только видел, но и торговал ею, и очень хорошо.
– Пусть расскажет, где он видел зеленую водку! Может, не водку, а-рассол? Абсент?
Китаец быстро-быстро замотал головой.
Синхронно с ним замотала головой переводчица:
– Нет-нет-нет, не рассол! Рассол он знает. Не абсент! И – никаких ягод! Чистая-чистая белая русская водка! Белая-белая!..
– Но почему он требует красную и зеленую, если ему надо – белую!
– Да потому что и красная, и зеленая – белая! Белая! Как снег! Как вата! Как… Как… вода в этом графине!
Китаец сердито забурчал под нос, замахал бешено руками, словно бы взлететь решил, и вдруг, резво вскочив, убежал, громко хлопнув дверью. Вот вам и переговоры с китайскими товарищами! А ведь встречи с этим важным господином я добивался долго, и, честное слово, это было нелегко.
Он торговал, и очень успешно, «балантином», французским коньяком. Последние десять лет французы целенаправленно внедряли в массовое китайское сознание мысль о бесспорных прелестях этого напитка, вкладывая в рекламу огромные деньги, и, кажется, лет тронулся, китайцы в массовом порядке стали пить этот самый «балантин», на котором мой сбежавший визави делал неплохие деньги.
«Мужик и охнуть не успел, как на него медведь насел!» Мой собеседник снова выткался в дверном проеме. В этот раз – с двумя бутылками в руках: в правой – «Столичная», в левой – «Московская».
– Красная! – он с азартом стукнул дном «Столичной» об стол.
– Зеленая! – «Московская» издала аналогичный грохот.
Пришлось признать железную китайскую логику: у «Столичной» этикетка красная, у «Московской» – зеленая!
– Господин Ши спрашивает: как в России можно купить только красную и только зеленую водку? Их в Китае нет, в эти бутылки он налил нашу водку. Вы не поставляете вашу водку в Китай, и господин Ши удивляется: ваша страна теряет такие большие деньги!
– А что, другая водка им вообще не нужна? – спрашиваю я растерянно. – Другого, так сказать, цвета?
– Другого цвета им не нужна, – отрезала Ли устами господина Ши.
Так в стольном городе Пекине я впервые оценил великий труд советских предшественников наших современных торговцев русским национальным напитком.
«Столичная» завоевала мир вопреки логике жизни, политической конъюнктуре. Ведь, покупая советскую водку, не помогал разве Запад Советской России? Не укреплял ненавистный ему режим Сталина?
Помогал и укреплял. И все равно – буржуазный мир покупал и пил водку с надписью Made in USSR, страны победившего социализма, «империи зла» (авторство на термин принадлежит Рональду Рейгану, бывшему президенту США, ныне покойному).
Чтобы понять этот безусловный парадокс XX века, нужно разобраться в предыстории этого вопроса и выяснить, какие объективные и субъективные факторы формировали в XX веке рынок мирового алкоголя вообще и рынок русской водки (и, кстати, псевдоводки, то есть водки, производимой за границей России местными производителями и из местного сырья), в частности.
