Анатолий Яковлев - Завещание Джона Локка, приверженца мира, философа и англичанина
Без применения «умеренной силы», аргументировал Прост, люди могут не получить такой возможности и, оставленные на волю самим себе и свободе выбора, скорее подчинятся «похотям», чем требованиям истинной религии. Если человек приведен к истинной религии с помощью силы, «истинная религия… не становится из-за этого менее истинной». Разумеется, замечает Прост, в использовании силы не было бы необходимости и она не была бы оправдана, «если бы все люди были преданы своим душам и искали бы путь спасения с тем попечением и усердием, коих заслуживала важность предмета, и с умом, свободным от предрассудка и страсти» [412] .
Однако само существование великого множества религий есть «очевидная демонстрация того, что люди не искали истины в этом деле с той прилежностью ума и той свободой суждения, которые требуются для обретения уверенности в ее нахождении» [413] . Более того, писал Прост, «какую бы религию люди ни выбрали, они обычно в дальнейшем ее и придерживаются, не прибегая к разуму». Самомнение приводит к тому, что люди ценят выбранную ими религию только потому, что сами ее выбрали, и предвзято настроены к любым другим религиям. «Изучая только собственную позицию в споре, они еще больше убеждаются в правоте своего выбора и думают, что… разум на их стороне» [414] .
Единственно возможным способом заставить таких людей посмотреть на свою религию с позиции разума является «применение к ним таких наказаний, которые могут перевесить предрассудки, склоняющие их к предпочтению ложного пути перед истинным, и вернуть их к такой здравости и такому размышлению, которые вынудят их спросить себя со всей серьезностью, стоит ли на самом деле испытывать такие неудобства, придерживаясь религии, которая, если подумать, может оказаться ложной, или отвергать другую… которая, если подумать, может оказаться истинной» [415] .
Когда люди отказываются от назидания или убеждения, не остается ничего другого, как применить к ним силу, и нет причины сомневаться в успехе этого метода, если применять его правильно к тем, кто еще «не полностью неизлечим». Тех же, кто неизлечим, «следует оставить Богу» [416] .
Не все виды и степени насилия оправданы. Прост «полностью соглашается» с Локком, протестующим против калечения, пыток голодом, убийств. Такого рода жестокость обычно контрпродуктивна. Применяемое насилие должно быть «пропорционально» своей цели.
Из этого следует, пишет Прост, что Локк неправ, говоря, что никто не имеет права использовать силу в приведении людей к истинной религии. Если для содействия истинной религии возникает необходимость во «внешней силе», то «светский магистрат» должен располагать таким правом: «поддержание и рост» духовных интересов граждан «должны, разумеется, считаться одной из целей светского общества и, таким образом, подпадают под юрисдикцию магистрата» [417] . А значит, согласно Просту, в юрисдикции магистрата находится «забота о душах» [418] .
Прост цитирует Фому Аквинского: стремясь поступать правильно, мы должны исполнять два долга – приобретать истинные убеждения и искренне следовать им. Поступок является правильным только в том случае, если выполняются оба условия. Истинные моральные принципы доступны всем, ибо интуиция морального блага как бы внушена, присуща человеческому роду, и речь идет лишь о том, чтобы напрячь волю, избрать путь исследования и встать на него. Люди, которые оправдывают собственную и чужую леность «непреодолимым невежеством», виновны в том, что отказываются от поиска оснований своей веры.
В религии и морали проводником выступает церковь, и мы, писал Прост, должны интеллектуально смириться и прислушаться к ее авторитетному учению. Однако церковь имеет в своем распоряжении лишь ненасильственные средства воспитания и назидания, которые могут и не достичь всего сообщества, к тому же расколотого схизмой.
Каким же образом можно повлиять на людей, чтобы они пересмотрели свои взгляды? Это возможно только через принуждение, осуществляемое магистратом.
Разумеется, само по себе насилие, писал Прост, ни в чем не убеждает, но действует косвенным образом и в некоторой перспективе, а его использование может стать поводом для пересмотра взглядов, целительным средством, инициирующим новый духовный поиск. К пониманию, необходимому для веры, нельзя принудить, но воля поддается принуждению и может направить понимание к новому исследованию. Люди, ранее сопротивлявшиеся истине, теперь будут радостно благодарить своих строгих наставников за то, что те указали им путь.
Не имеет никакого значения, как именно достигается истина: порой полное крушение жизненного уклада, телесные и эмоциональные потрясения приводят к тому, что человек начинает прислушиваться к новому для него учению.
Толерационист, предполагает Прост, возразит на это, что, хотя тело можно сломить, применение насилия в религии способно произвести лишь фальшивых и лицемерных новообращенных. Но еще Аврелий Августин указывал: тело может поработить ум, поэтому – сломай тело, и ум будет освобожден от рабства.
На кону стоит душа человека, поэтому насильственные действия магистрата, находящегося на службе христианского пастыря , являются величайшей милостью. Снисхождение – «ложно направленная доброта», а карательные законы – акт любви. Возможно, и лучше было бы применять мягкое убеждение, но упорствующие столь жестокосердны, что их не проймешь одними словами. К этому можно добавить, утверждал Прост, что насилие – толчок для последующего преображения человека, а страх – начало мудрости, которая должна быть в дальнейшем усовершенствована при помощи любви.
«Контекст Проста» – не что иное, как позиция англиканской церкви на момент «дела семи епископов», отказавшихся зачитывать с церковных кафедр предписанную им королевским эдиктом Декларацию о свободе совести, а также последующих событий – оккупации Англии принцем Вильгельмом Оранским и «временного», как считала значительная часть англиканского духовенства, урегулирования вопроса о престолонаследии.
Прост защищал действия церкви и ее национально-государственный статус, оставляя за «магистратом» право на насилие, но в соответствии с целями церкви. Прост сожалел, что Акт о толерантности 1689 г. отменил наказания для диссентеров, поскольку целью англиканской церкви является не насилие само по себе, что есть тирания, а пастырское наставление , в свете которого принуждение становится мерой, охватываемой понятием целесообразности и эффективности в деле проповеди истинной религии и спасения души. И поэтому, писал Прост, «мы видим, как мало истины» в словах Локка о том, что «любая внешняя сила совершенно бесполезна» [419] .
Прост настаивал на том, что «душа всякого человека не должна оставляться только на его собственное попечение», как предлагал, по словам Проста, Локк, способствуя тем самым тому, чтобы покинутая душа следовала своим беспричинным предрассудкам. Локк, по словам Проста, – наивный оптимист, считающий, что религиозная истина обладает особой способностью «побеждать благодаря своему собственному свету и своей собственной силе» [420] .
Разберем теперь позицию Локка в этом споре.
Считать, что Локк не видел последнего возражения, было бы неправильно. Напротив, еще в «Опыте о человеческом понимании» он задавался вопросом, что будет, если мирные и разумные средства не принесут должного результата в виде «приятия» (assent to) веры, необходимой для спасения. Ответ Локка заключался в следующем: это будет прискорбным, но неизбежным следствием свободы человеческой воли. Душа человека – его собственная забота, за нее отвечает он сам, а не кто-то другой. Законы могут защитить людей друг от друга, но не могут защитить их от самих себя. Никто не может спастись против своей воли. Те же, кто подчиняется в деле спасения власти или силе других, пускаются в опасное путешествие, в котором не будет ни искренней, ни истинной веры, а следовательно – не будет и спасения.
Кроме того, есть еще один важный аспект. Локк занимает позицию лояльного подданного, считающего приоритетом безопасность и порядок в государстве [421] . Суть ее такова: в период Реставрации карательные законы и их исполнение не были пастырской и катехитической деятельностью, поскольку имели целью не понуждение людей к размышлениям, а наказание. Нонконформизм, с точки зрения исполнителей этих карательных законов, был преступлением, а не «отсутствием размышлений». Соглашаясь с Простом, что церковь не может мириться с пренебрежением, с которым многие люди относятся к своей душе, Локк призывает Проста и других представителей церкви прибегать не к насилию, осуществляемому «руками» светского магистрата, а к силе проповеди, дружеских бесед и, привлекая внимание к своим словам, не навязывать собственной точки зрения.
Позиция Проста и его возражения изложены в первом и втором ответах Локку. Локк ответил во втором и третьем посланиях, предложив рассмотреть, как на практике осуществляются «подходящие» меры насилия. С его точки зрения, относительность понятия «подходящие» ведет к произволу. На практике «умеренные наказания» скатываются чаще всего к жестокости. Кроме того, даже если насилие способно принести результат, что в высшей степени сомнительно, это не превратит незаконные действия в законные, если магистрат ошибся, полагая наказание правильным.
