Алексей Брусилов - Мои воспоминания
Этим я и заканчиваю мой первый том воспоминаний. Если бог жизни даст, постараюсь вспомнить все подробности моей жизни при новом режиме большевиков в России. Из всех бывших главнокомандующих остался в живых на территории бывшей России один я. Считаю своим священным долгом писать правду для истории этой великой эпохи. Оставаясь в России, несмотря на то, что перенес много горя и невзгод, я старался беспристрастно наблюдать за всем происходящим, оставаясь, как и прежде, беспартийным. Все хорошие и дурные стороны мне были заметнее. В самом начале революции я твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, пока она будет существовать или же пока меня не сменят. Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило. Одно время под влиянием больших семейных переживаний и уговоров друзей я склонился к отъезду на Украину и затем за границу, но эти колебания были непродолжительны. Я быстро вернулся к моим глубоко засевшим в душе убеждениям. Ведь такую великую и тяжелую революцию, какую Россия должна была пережить, не каждый народ переживает. Это тяжко, конечно, но иначе поступить я не мог, хотя бы это стоило жизни. Скитаться же за границей в роли эмигранта не считал и не считаю для себя возможным и достойным.
В заключение мне хочется сказать, какое глубокое чувство благодарности сохранилось в душе моей ко всем верившим мне моим дорогим войскам. По слову моему они шли за Россию на смерть, увечья, страдания. И все это зря... Да простят они мне это, ибо я в том не повинен: провидеть будущего я не мог!
ИЗ ПРИКАЗОВ А. А. БРУСИЛОВА
Русская армия не ведет войны с мирными жителями
"Поздравляю славные войска армии с переходом границы.
Приказываю объяснить нижним чинам, что мы вступаем в Галицию, хотя и составляющую теперь часть Австро-Венгрии, но это исконная Русская земля, населенная, главным образом, Русским же народом, для освобождения которого война ведется.
Русская армия не ведет войны с мирными жителями. Русский солдат для мирного жителя, к какой бы он народности ни принадлежал, не враг, а защитник, а тем более он защитник для родного по крови галичанина.
Я выражаю глубокую уверенность, что никто из чинов, имеющих честь принадлежать к армии, не позволит себе какого-либо насилия над мирным жителем и не осрамит имя Русского солдата. С мирным населением каждый из нас должен обращаться так же, как это было в родной России" (7 августа 1914 года).
О дисциплине
"При мобилизации в состав армии влито большое число нижних чинов запаса, часть которых пробыла в запасе довольно значительное время и успела основательно забыть и совершенно отвыкнуть от требований дисциплины. Вид людей на улицах, одетых в форменную одежду, наглядно это подтверждает. Я не буду говорить о том доминирующем значении, какое имеет дисциплина для достижения успеха в предстоящих столкновениях. В твердой, железной дисциплине залог успеха - это вернейшее средство победы. Государь император и вся Россия с полным доверием смотрят на Армию и ждут, что она с успехом выполнит свою великую историческую задачу. Чтобы быть нам на высоте положения и оправдать эту веру, надо приложить все силы, не теряя минуты времени, чтобы прибывших запасных обратить в солдат. Не мерами взыскания, окриками, а тем более рукоприкладством, которого в Армии быть не должно, а твердым внутренним порядком, постоянным надзором, словом, воспитательными мерами дисциплина должна быть быстро доведена до образцового состояния.
Гг. ротные командиры! Прошу вас проникнуться сознанием важности этого вопроса и приложить все ваше усердие, все ваше умение и при деятельном сотрудничестве младших офицеров и унтер-офицеров создать из вверенных вам частей крепкие духом роты. В сознание каждого нижнего чина должно быть внедрено, что высшая наша добродетель, ведущая к победе, - это дисциплина. Строй, строевая муштра - это одно из сильных средств для дисциплинирования людей. К сожалению, должен отметить, что не всеми гг. офицерами это сознается, почему приходится наблюдать там, где офицеру необходимо сделать замечание, указать, направить, упущения нижних чинов остаются как бы незамеченными; в строю допускаются вольности, не разрешаемые уставом, и т. п...
Приказываю: пользоваться каждой минутой для обучения частей и для вкоренения железной, непоколебимой дисциплины. Не сомневаюсь, что в строевых частях работа так и ведется. Остаются многочисленные обозы и тыловые учреждения, на установление в которых твердого внутреннего порядка начальникам всех степеней обратить самое серьезное внимание" (No 3, 29 июля 1914 г.).
О месте командира в бою
"2 сего июня мною в распоряжение командира 12-го корпуса генерала Альфтана кроме войск, бывших в его подчинении раньше, были даны вся 35-я дивизия и бригада 20-й дивизии с целью наступлением не только сдержать натиск немцев в промежуток между 2-м Кавказским и 12-м корпусами, но и восстановить наше положение на фронте Любачув, Краковец. Из поступивших за 2 июня донесений и из личного доклада 3 сего июня командира 12-го корпуса вижу:
первое - наступление было организовано и начато больше для виду, чем с твердою решимостью победить или умереть; в таком случае, очевидно, успех и не мог быть;
второе - технически наступление повели так, как дай Бог вести его испытанным, стойким частям с надежными кадрами, т. е. повели его редкими цепями, где каждый стрелок должен работать самостоятельно, по собственным соображениям; но было забыто главное, что ныне люди мало обучены, а офицеров мало. Теперь для успеха наступления надо вести его густыми цепями, а поддержки иметь в еще более густых цепях и даже в колоннах...
третье - многие из гг. начальников стремятся только управлять подчиненными им частями, и это даже тогда, когда до очевидности настало время уже командовать, а не управлять; к вечеру 3 июня из семи начальников пехотных дивизий, бывших в составе 12-го корпуса, трое находились в д. Липина, а остальные в той же деревне, где и штаб корпуса, и это в то время, когда, по крайней мере, некоторые части чуть не бежали, а остальные колебались. Не знаю, где в это время были командиры полков, но допускаю, что, глядя на начальников дивизий, и командиры полков в это время собрались где-нибудь по два и по три; генералы и командиры частей не только могут, но и должны быть сзади, чтобы управлять, но до поры до времени; раз какие-либо части дрогнули, вперед не идут, а некоторые уже и поворачивают - место начальников впереди, а не на центральной телефонной станции, где можно оставить и адъютанта. Никаких оправданий в малом числе штыков быть не может: чем их меньше, тем легче перейти от управления к командованию, а это-то теперь зачастую только и дает успех. Мы начали отступать не по своей вине, но отступаем уже второй месяц.
Пора остановиться и посчитаться наконец с врагом как следует, совершенно забыв жалкие слова о могуществе неприятельской артиллерии, превосходстве его сил, неутомимости, непобедимости и т. п., а потому приказываю:
первое - при обороне занимать передовые окопы наименьшим числом стрелков, располагая сзади поддержки и резервы в несколько линий, а наступать густыми цепями, чтобы держать людей в руках, а за ними двигать поддержки и резервы в еще более густых строях, не боясь потерь, которых при бесповоротном движении вперед всегда меньше;
второе - для малодушных, сдающихся в плен или оставляющих строй, не должно быть пощады...
третье - дисциплину всегда и везде, а тем более в строю, поддерживать строжайшую, забыв на время судебные порядки;
четвертое - начальникам всех степеней, до начальников дивизий включительно, в бою выбирать себе такое место, чтобы видеть бой, а не только слышать его;
пятое - во время боя доносить все без мрачных прикрас, бодро и правдиво;
шестое - не пугаться прорывов и обходов, прорывающихся брать в плен, а обходящих обходить в свою очередь, для чего иметь резервы и живо всеми силами помогать соседям;
седьмое - разведку и наблюдение за флангами высылать возможно дальше и обязательно иметь боевое сторожевое охранение, не заставляя бодрствовать всех;
восьмое - помнить, что дальше нам уходить некуда: под Львовом мы должны удержаться, разбить немцев и погнать их...
девятое - помогать соседям не только огнем, но и наступлением, памятуя, что оборонительный образ действий, принятый армией, не исключает, а требует развития самых энергичных активных действий на отдельных участках, в зависимости от обстановки, по инициативе ближайшего начальства..." (5 июня 1915 г.).
Забота о солдате
"3 декабря в 14-й роте прапорщика Захарова 45-го Сибирского полка до вечера люди не имели горячей пищи якобы на том основании, что ко времени большого привала пища не была готова. При опросе моем нижних чинов выяснилось, что рота эта и накануне не имела горячей пищи, равно не имела ни хлеба, ни сухарей в то время, как соседние роты пищу получали. Вижу в этом не только бездеятельность командира роты, но и отсутствие какого бы то ни было надзора и распорядительности со стороны командира батальона и командира полка. Мы требуем от солдата громадного напряжения, и солдат это дает, но необходимо, чтобы он был сыт. Ставлю заботу, чтобы солдат имел ежедневно горячую пищу, первейшею обязанностью всех начальствующих лиц, несмотря ни на какие препятствия. Те начальники, у которых солдат голоден, должны быть немедленно отрешаемы от занимаемых ими должностей" (6 декабря 1914 г.).
