Олег Мороз - Хроника либеральной революции

У большинства «народных заступников», прибегавших в ту пору к дешевым популистским приемам, помимо общих для всей антиельцинской команды политических интересов, были еще какие-то свои личные политические интересы.

Правительственные реформаторы, естественно, держались иного мнения, нежели премьер, относительно того, что считать приоритетом в экономике. Уже через два дня после назначения Черномырдина Анатолий Чубайс заявил, что «центральным вопросом для правительства является предотвращение гиперинфляции». Ясно было, что в отсутствие Гайдара решать эту главную задачу просто некому. Министр финансов Василий Барчук на роль основного действующего лица тут явно не годился. По словам Чубайса, требовалось ввести в состав кабинета «специалиста экстра-класса, отвечающего за макроэкономику, который и взял бы на себя контроль за этой сферой». Анатолий Борисович предлагает на этот пост бывшего министра финансов РФ (в правительстве Силаева) Бориса Федорова.

23 декабря Федоров был назначен вице-премьером, курирующим макроэкономику и финансы. Интересно, что среди альтернативных кандидатов на этот пост фигурировал Григорий Явлинский. Однако, памятуя, видимо, прошлое, годовалой давности, обсуждение этой кандидатуры, Ельцин даже не стал рассматривать ее в качестве реальной.

Борис Федоров много сделал для сохранения курса реформ в самый опасный для них период, хотя в полной мере заменить Гайдара ему, естественно, не удалось…

Уже вскоре после вступления Черномырдина в должность, 5 января 1993 года, произошло некое событие, которое повергло реформаторов в ужас: сбываются их самые худшие ожидания. В этот день в печати появилось постановление «О государственном регулировании цен на отдельные виды продукции и товаров». Оно было подписано Черномырдиным 31 декабря и вводилось в действие с 1 января. Отныне регулированию подлежали цены на «важнейшие» виды товаров и услуг, производимых не только государственными, но и частными предприятиями. К «важнейшим» был отнесен широкий круг товаров, начиная от продукции горнодобывающих и металлургических предприятий и кончая изделиями легкой и пищевой промышленности. Это, повторяю, был шок для всех, кто надеялся, что новый премьер не станет покушаться на основные элементы реформы. Хорошо помню, как снова стали пустеть прилавки. «Недолго музыка играла…».

На состоявшейся в этот же день встрече с руководителями московских предприятий и организаций различных форм собственности Черномырдин впервые представил что-то вроде программы действий своего правительства на начавшийся год. Он заявил, что намерен перейти «от импровизаций в экономической политике», которая, по его мнению, была свойственна правительству Гайдара, «к холодному расчету и умению практически организовывать». Новый премьер сообщил также, что собирается проводить «реформы с человеческим лицом». Среди намечавшихся первоочередных шагов — меры по замедлению спада производства. Прежде всего, они предусматривали широкое внедрение краткосрочных и среднесрочных проектов, нацеленных на поддержку «предпринимателей-производителей». В переводе на обычный язык — директорского корпуса, из среды которого, как мы знаем, вышел сам Черномырдин.

Кстати, в конце встречи премьер в очередной раз напомнил об этом: «Я сам из директоров», — вызвав аплодисменты зала, опять-таки директорской его части. При этом бросил укор тем предпринимателям, которые «не сделали в своей жизни ни одного гвоздя или кирпича». Упрек вполне в советском духе: мы ведь знаем, как в ту пору партийные, советские, хозяйственные руководители любили бахвалиться, что когда-то, во времена своей молодости, они водили трактор или стояли у токарного станка (так ли все было на самом деле — поди проверь). Без такого штриха в биографии вроде бы и не могло быть полноценного начальника.

После этих черномырдинских заявлений стало ясно: предоставление ТЭКу двухсотмиллиардного кредита, аннулирование его долга в восемь с лишним миллиардов, возврат к регулированию цен в отношении ряда товаров — это не случайные акции. Они вполне вписываются в программные установки свеженазначенного главы правительства.

Все это вместе — и постановление о регулировании цен, и программные заявления нового премьера — навевало уныние.

Против возврата к регулированию цен восстали все наличные силы реформаторов. Анатолий Чубайс, Борис Федоров, Евгений Ясин, Яков Уринсон, Сергей Васильев принялись убеждать Черномырдина отменить постановление, которое, во-первых, противоречило общему курсу на рыночные реформы, а во-вторых, было практически нереализуемо (цены предполагалось регулировать путем введения предельных уровней рентабельности предприятий).

8 января Чубайс позвонил Гайдару, находившемуся в то время где-то, по его словам, «далеко от Москвы», попросил о помощи. Гайдар попытался связаться с Черномырдиным, но ему это не удалось. Тогда он позвонил президенту, сказал, что весьма обеспокоен ситуацией с ценами, попросил прочитать записку, которую он, Гайдар, срочно ему направляет, и отменить необдуманное постановление.

Эти дружные усилия в конце концов возымели действие.

Вскоре раскрученный премьером антиреформаторский маховик остановился и двинулся в обратную сторону. Как это нередко бывает в России, все случившееся было представлено в анекдотическом свете. 13 января Борис Федоров заявил в «Известиях», что Черномырдина просто «подставили», «подсунув на подпись старый, недоработанный проект». Этот проект, мол, родился в недрах Госкомцен и даже не был рассмотрен правительством. По словам Федорова, постановление ошибочно и ни в коем случае не отражает общего курса правительства в экономической политике, оно должно быть пересмотрено.

На следующий день на встрече с журналистами Владимир Шумейко подтвердил, что с постановлением о регулировании цен «вышло недоразумение»: этот документ попал на стол премьеру в «черновом» варианте, его «предполагалось выпустить совсем не в том виде, в котором он был опубликован», и в ближайшее время постановление будет переработано. Этой переработкой, дескать, уже занимаются Черномырдин и его зам Борис Федоров.

Трудно, однако, поверить, что дело тут только в технической ошибке. Ведь еще при вступлении в должность премьер обещал «бороться с безудержным ростом цен». В свете этих обещаний постановление об их регулировании выглядит вполне логично. Правда, мало кто ожидал, что эту свою борьбу премьер начнет таким лобовым, примитивным способом. Но если вспомнить, что его рыночное образование было совсем невелико, это тоже не должно вызывать удивления.

«Переработка» постановления свелась к тому, что оно было фактически отменено. Регулируемыми остались лишь цены на продукцию предприятий-монополистов.

Явно по настоянию реформаторов в документ были включены слова о необходимости ужесточить финансовую и денежно-кредитную политику, не допускать «расходования не обеспеченных источниками денежных средств», Центральному банку предлагалось «сдерживать темпы роста кредитования» и т. д.

Новое постановление Черномырдин подписал 18 января.

Нельзя сказать, что история с выпуском злополучного предновогоднего постановления не оставила никакого следа. След остался. И не только в самой экономике (за те дни, пока постановление действовало, многое в ней успело крутануться назад), но и в головах людей: немалое их число и в России, и за рубежом в очередной раз убедилось, сколь зыбки российские преобразования, как легко их можно застопорить и обратить вспять.

В середине января наметился некоторый отход от разговоров о борьбе со спадом производства как первоочередной задаче правительства. 18 января, выступая перед журналистами, Борис Федоров такой задачей вновь, как это было при Гайдаре, назвал стабилизацию денежного обращения в стране. Он дал понять, что главное — антиинфляционные меры, а борьба со спадом производства — это задача на будущее. При этом, правда, вице-премьер, сказал, что жесткая кредитно-финансовая политика, декларировавшаяся предыдущим правительством, «по существу, не проводилась».

В действительности, как мы знаем, в начале реформ, в первые месяцы 1992 года эта политика была достаточно жесткой и достаточно эффективной. Потом ее в самом деле успешно торпедировал человек по прозвищу «Геракл».

Надо сказать, этот персонаж древнегреческого эпоса немало крови попортил не только Гайдару, но и самому Борису Федорову. Однако для Бориса Григорьевича затяжное противоборство с председателем ЦБ было еще впереди…