Александр Насибов - Тайник на Эльбе
Лязг танковых траков, рев моторов надвинулся, стал оглушающе громким. И - оборвался. Если бы Аскер поднял голову, он увидел бы остановившуюся на шоссе стальную серую громадину, позади нее - два грузовика с солдатами. Но он лежал ничком в неглубокой ложбинке, обессиленный, полумертвый от перенесенного напряжения, от нестерпимой боли.
Солдаты попрыгали с грузовиков, подбежали к машинам, загораживавшим шоссе. Крышка люка танка откинулась, показался офицер.
- Что там такое? - спросил он.
Ефрейтор, склонившийся над телом Торпа, поднял голову.
- Штатский.
- Жив?
- Уже остыл.
- Пошарьте в карманах.
Ефрейтор обыскал труп, поднялся.
- Эй, у кого фонарь?
Подошел солдат. Луч света, скользнув по груди ефрейтора, остановился на книжечке, которую тот держал в руках.
- Удостоверение сотрудника гестапо, - сказал ефрейтор, адресуясь к офицеру. - Штурмфюрер Адольф Торп.
- Это они. - Офицер сделал солдатам знак. - По машинам!
- А не поискать ли вокруг? - нерешительно проговорил ефрейтор.
- Так они и ждут тебя здесь! - Офицер выругался.
- Но что делать с телом?
- Снесите на обочину. Подберем, когда будем возвращаться.
Крышка танкового люка захлопнулась. Солдаты оттащили труп на край шоссе, взобрались на машины.
Взревел мотор. Танк содрогнулся, двинулся вперед, обошел автомобили и устремился на восток. Грузовики ехали следом.
Прошло несколько минут, прежде чем Аскер отдышался и смог поднять голову. Грохот танка смолк вдали. На равнину вновь легла тишина.
И вдруг там, где скрылись танк и грузовики, раздались отдаленные взрывы, глухие толчки выстрелов. Две яркие вспышки озарили горизонт.
Аскер лежал неподвижно, боясь думать о том, что могло произойти. Вот он зашевелился, приподнял голову. Горизонт уже окрасился в багрянец. Над ним вспыхивали и пропадали тоненькие золотые лучики. И на этом фоне на шоссе появилась точка.
Аскер поднял перемазанный в грязи пистолет, беспокойно кашлянул. А точка росла. По очертаниям, которые она принимала, это не мог быть ни легковой автомобиль, ни грузовик.
Что же тогда?
Потянул ветерок. Он донес рокот мотора. Аскер понял: идет мотоцикл.
Мотоцикл!.. Напрягая последние силы, Аскер пополз к шоссе, затаился в кювете.
Теперь звук мотора слышался отчетливо. Аскер определил: четырехтактный, одноцилиндровый, скорее всего - "БМВ".
Мотоцикл подлетел к автомобилям, затормозил. Водитель соскочил с седла, кинулся к телу Торпа. Аскер поднял пистолет. Рука плохо слушалась, мушка плясала по спине мотоциклиста, склонившегося над убитым. Человек выпрямился, обернулся. Аскер выронил оружие.
Перцев кинулся к нему, упал рядом, целуя перемазанное кровью и глиной лицо Аскера.
- Говори, - прошептал Аскер.
- Вывезли!
- Рыбин?
- Нет его... погиб.
Аскер вскрикнул:
- Торп?
- Он. Ну да ты с ним рассчитался!
- А... Упиц?
- Ушел... Как сквозь землю провалился, проклятый!
- Упустил! - Аскер застонал. - Танк... Это вы его?
- Десантники. Встретили, как надо. У аэродрома еще три горят. По другим дорогам шли. - Он помолчал. - Наших много побили. С воздуха, пулеметами. И два самолета сожгли, гады!.. Вот и тебя... Сидеть сзади сможешь?
Аскер кивнул.
Перцев развернул мотоцикл, поставил на подножку, запустил двигатель. Подбежав к Аскеру, поднял его, на руки, снес к машине.
- С ног сбился, разыскивая тебя, - торопливо говорил он, усаживая Аскера на второе сиденье. - Думал уже оставаться со Штыревой...
- Тамара!.. Что с ней?
- Будет уходить на восток, к чехам. Оттуда и вывезут. Ну, поехали.
- Куда?
- Ждет самолет.
- Ты задержал?
- Приказал генерал Лыков.
Перцев сел за руль. Мотоцикл рванулся вперед. Скорость нарастала. Мотор пел свою песню.
Аскер старался крепче держаться за плечи Перцева. В голове мелькали обрывки мыслей. Полковник Рыбин!.. Нет больше Рыбина... И Андрей Авдеев навеки остался здесь, на чужой земле. А десантники, сколько их погибло в операции!..
Один за другим вставали перед Аскером: Шуберт, Кныш, Кригер, Шталекер. Где они, что теперь с ними?.. Потом он ясно увидел глаза Штыревой - голубые, широко раскрытые. Аскер представил: одна, совсем одна, идет Тамара с саквояжем в руке по улице чужого, враждебного города; обыкновенная русская девушка, каждый час, каждая минута жизни которой здесь, в глубоком вражьем тылу, - это подвиг!
И еще возник перед мысленным взором Аскера группенфюрер Упиц. Торп получил свое. Торп, Висбах, Беккер, Больм - не ушли. А Упиц смог! Упиц, Зейферт и тысячи таких - живы, действуют.
Да, борьба еще не окончена!..
Силы Аскера слабели. Он обнял товарища, всем телом приник к его спине - широкой и теплой. Стало легче.
Он глубоко вздохнул, закрыл глаза...
