Джеффри Блэйни - Очень краткая история мира
Во многих частях мира традиционно владение землей давало тому, кому она принадлежала, доход, социальный статус и политические права. Образование теперь бросило вызов экономической роли землевладения, хотя пока не особенно посягало на его статус. К 1900 г., вероятно, столько же людей в США, Франции, Британии и Германии обеспечивали себе безбедное и достойное существование, работая в сфере образования, сколько и в результате владения землей, минералами и другими природными ресурсами. Образование стало новым Диким Западом. Фактически это была лихорадка знаний, сравнимая с золотой лихорадкой в Калифорнии и Австралии полвека назад.
Способность распространять знания была почти исключительной особенностью ведущих держав; и ни в один из прежних периодов не происходило такого накопления полезных знаний. Физик Альберт Эйнштейн широко признается гением XX столетия; но кто мог утверждать это со знанием дела — ведь научные теории, сформулированные этим блестящим и скромным немецким евреем, были поняты лишь немногими. Каждая сфера знаний была теперь вотчиной узких специалистов, и не многие специалисты пытались перепрыгнуть высокие изгороди, отделяющие одну сферу от других.
Специализация лежала в основе успехов Европы, но она же таила в себе серьезные угрозы для специалистов — еще большие, чем для цивилизации, которая извлекала пользу из их исследований. Иногда звучали недоуменные вопросы, произнесенные шепотом, поскольку мысль была еретической: если знания и истинная ученость действительно так важны, то почему большинство специалистов довольствуются владением столь малой и концентрированной крупицей знания?
Этого вторжения знаний не удалось избежать ни одной стране. У Японии бывали периоды отстранения от общего процесса, но и в изоляции в ней не замирали активность и изобретательность. В конце 1500-х гг., на исходе первого периода контактов с Европой, Япония производила больше мушкетов, чем, возможно, любая страна в Европе. В 1850-е гг. она снова открылась миру, разрешив заходить в свои порты иностранным кораблям. В 1860-е гг. она начала реформировать свою армию по французскому образцу, а военно-морской флот — по британскому. В 1876 г. запрет на ношение мечей стал еще одним признаком расставания с феодальным прошлым. Строительство железных дорог — которому яростно сопротивлялись некоторые японцы — было следующим. Преобразование Японии было энергичным и решительным. В 1895 г. она одержала победу в короткой войне с Китаем, а 10 лет спустя выиграла — к удивлению всего мира — короткую войну с Россией.
Длинный и славный период эгоцентризма Китая, напротив, закончился некоторым унижением. Во многих его портах европейцы установили собственные порядки, а Шанхай быстро превращался в европейский город. Монаршей власти в Китае, некогда всемогущей, вскоре суждено было пасть. Существовала даже вероятность того, что Китай постигнет участь Африки, и он будет поделен между европейскими державами.
Это был кардинальный переворот в отношениях между Китаем и Европой. Если бы такое оскорбление трона и культуры было возможным, скажем, в 1400 г., именно китайцы посылали бы буддийских миссионеров в Дублин, управляли бы таможнями в Гамбурге и Константинополе и угрожали бы разделить Европу, если люди не будут вести себя соответственно китайским представлениям.
Повсюду в мире распахивались запертые ворота, но только не в Мекке. Она по-прежнему оставалась городом, закрытым для неверных. И тем не менее многие арабы, отправляясь в обязательный хадж, теперь предпочитали одеваться в цветные манчестерские ткани.
ПОДЪЕМ СЕВЕРО-ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
В течение нескольких тысячелетий существовали лишь два долговременных очага инноваций и экономической власти. Одним из них была восточная Азия, а другим — Средиземноморье, особенно страны на Восточном побережье. Из влиятельных западных империй, существовавших до 1500 г. н. э., египетская, месопотамская, греческая, Римская, эллинистическая и Византийская империи группировались именно в этой относительно небольшой зоне. Восточное Средиземноморье было не только местом рождения самых распространенных на западе авраамических религий — иудаизма и наследовавших ему христианства и ислама, — но и колыбелью самых разных и жизненно важных западных инноваций — от земледелия и металлообработки до письменности, арифметики и даже государственности.
Восхождение к господству на мировой арене стран Северо-Западной Европы — господству, масштабов которого никогда не достигали старые империи Восточного Средиземноморья и Малой Азии, — невозможно было предсказать еще в 1600 г. Это восхождение не было неотвратимым, но, оглядываясь назад, можно отметить несколько мощных факторов, способствовавших ему. С открытием Америки и освоением длинного морского пути вокруг мыса Доброй Надежды в Индию, Ост-Индию и Китай Северо-Западная Европа получила преимущество. Разумеется, она делила это преимущество с западным побережьем Италии и средиземноморским побережьем Испании, которые занимали не менее выгодное для транспортировки сокровищ Нового Света через океан положение, чем Амстердам и Лондон.
Протестантизм был одним из приводных ремней процесса возвышения Северо-Западной Европы. Это религиозное движение процветало по преимуществу на северной стороне Альп. Вероятно, реформаторам было легче добиваться успеха вдали от Рима и других итальянских городов и княжеств, с их связью с папством и эмоциональной заинтересованностью в его поддержке. Кроме того, в первые годы Реформации ее приняла и поддержала с энтузиазмом, со временем только возраставшим, торговая и капиталистическая система, в основном связанная с текстилем, которая уже сложилась и интенсивно развивалась в некоторых частях Европы. За некоторыми существенными исключениями, протестантское вероучение более сочувственно относилось к исследовательскому духу, столь необходимому развивающейся науке и технике.
Географическое положение по-своему способствовало подъему Северо-Западной Европы. Этот холодный регион, с его длинными зимами, был активным потребителем топлива. Когда Англия, Бельгия и другие части этого региона начали исчерпывать дешевые запасы дров, они обратились к неглубоко залегающим прибрежным угольным пластам. Так случилось, что этот регион имел самые богатые месторождения угля по сравнению с Италией, Грецией, Египтом, Благодатным Полумесяцем и всеми странами Восточного Средиземноморья и Персидского залива. В свою очередь разработка угольных месторождений привела, хотя и не автоматически, к появлению парового двигателя и коксосжигающих доменных печей. Паровая тяга была самым влиятельным агентом глобализации из всех, появлявшихся до тех пор, поскольку прямо и опосредованно вела к созданию двигателей автомобилей и самолетов, к веку газа и нефти.
Так сочетание важных и второстепенных факторов помогло Северо-Западной Европе опередить более теплые и сухие Средиземноморье и Ближний Восток. Западная Европа использовала свое географическое положение, ведомая духом интеллектуального и коммерческого авантюризма, каких мир, вероятно, прежде не знал.
Соединенные Штаты демонстрировали тот же дух авантюризма, и даже с большим успехом. Огромная кладовая природных ресурсов и двигатель науки, они были потенциально богаче Северо-Западной Европы, и к 1900 г. вмещали больше жителей, чем любые две европейские страны, вместе взятые. Они также были едины, в то время как Европа — разделена. Ничто так не повлияет на события XX в., как единство Северной Америки и растущая раздробленность Европы.
29 МИРОВЫЕ ВОЙНЫ
Можно так написать историю мира, что почти главным ее содержанием будут войны между кланами, племенами, странами и империями. Бесчисленные войны, засвидетельствованные письменно и неописанные, происходили по меньшей мере последние 10 000 лет. Разумеется, мир — более естественное состояние, чем война, но войну и мир соединяет причинно-следственная связь. Так, длительность мирного периода может зависеть от итогов предшествовавшей ему войны и соблюдения заключенных договоренностей. Мир между двумя государствами региона часто является результатом согласия с неофициальной иерархией, выстроившейся в результате либо войны, либо военной угрозы. В Европе в 1914 г. уже, к сожалению, не было согласованной неофициальной иерархии.
Последняя большая война в Европе — между Францией и Пруссией в 1870-1871 гг. — была скоротечной; и поэтому было сочтено, что и в будущем войны, вероятнее всего, будут короткими. К Первой мировой войне привела вера в то, что война сама по себе — это по-прежнему быстрый и эффективный способ решения проблем. Обе стороны надеялись на победу. Они также надеялись на быструю победу, поскольку военная техника, казалось, как никогда прежде шагнула вперед.
