А. Фурсов - De Secreto / О Секрете
Возможно, что выйти на международные рынки СССР помогли новые партнёры. Председатель банковского комитета Палаты представителей США Луис МакФадден выступил перед членами Конгресса в 1932 г.: «Откройте книги Военторга, торговой организации советского правительства в Нью-Йорке, Госторга, главного органа торговой организации Советского Союза, и Государственного банка СССР, и вы будете удивлены тому, сколько денег американцев пошло из казны Соединенных Штатов в Россию. Проверьте, какие сделки осуществлялись между Государственным банком СССР и “Standard Oil" Нью-Йорка» [335].
Конфликт с советскими нефтяными представительствами продолжался несколько лет, пока 28 февраля 1929 г. «New York Times» не сообщила: «В четверг Детердинг и британские нефтяные фирмы заключили мир… который… прекращает войну цен между британцами и Советами (РОП) на британском рынке… Главное достижение Советов заключается в том, что в договоре нет пункта о компенсации… Детердингу за национализированную собственность» [252]. В тот же год было заключено Соглашение Акнакарри, послужившее основой нового мирового нефтяного картеля. В этом картеле «Standard Oil» и «Vacuum Oil Со.» наконец получили пакет акций «Turkish Petroleum Со.», теперь ставшей «Iraq Petroleum Со.» (IPC). Как пишет в книге о монопольных корпорациях В. Жарков: «Прекратились "войны цен”между “Сокони” и “Шелл" в Индии, затихла “война” в Мексике. Произошел чёткий раздел сфер влияния между американскими и английскими монополиями» [334]. Нобели же в результате торгов и переуступок из нефтяных активов оставили себе только приобретённую в 1928 г. долю в «Gulf Oil» [116], практически уйдя с мировой арены борьбы за новый энергоноситель. Новый нефтяной картель являл собой хрупкое перемирие, которое можно проиллюстрировать словами лорда Мелчетта, основателя «Imperial Chemical Industries»: «Картель, или объединение, существующее только ограниченное число лет, в действительности есть не что иное, как перемирие в промышленной войне, и люди не собираются передавать оружие и методы ведения войны тем, кто через несколько лет, возможно, снова будут с ними сражаться» [54].
О том, что дело должно было кончиться новой войной, «говорят многие специалисты (прежде всего, западные), занимающиеся глобальной историей и политикой, — главной причиной двух мировых войн было не что иное, как изъятие у Ротшильдов и консолидация Рокфеллерами евразийских нефтяных активов. Именно для этого Германию дважды натравливали на Британию (Гитлера, как и кайзера, Рокфеллеры исправно финансировали всю войну)» — отмечает В. Павленко [228]. Рокфеллеры, а правильнее всё-таки будет упомянуть всё окружение ФРС, не случайно содействовали появлению «IG Farben». На его заводах ещё до начала Первой мировой войны проводились эксперименты по созданию синтетических заменителей каучука и нефти [61], которые становились ключевыми для морской и сухопутной транспортной логистики. Нефть, кроме того, оставалась источником толуола, посредством которого мировой истеблишмент взрывал старые государства, а из обломков создавал новые зоны влияния. Тот, кто покушался на нефтяную монополию, покушался не только на контроль над логистикой грузов, но и на способность к переделу зон контроля.
Овладение секретом изготовления таких ресурсов становилось принципиальным для конкурирующих сторон. Стремящимся к монополии Ротшильдам мешали не только концессии каспийской нефти, отданные «Standard Oil», но и новые патенты «IG Farben». Речь идёт о синтетической нефти, процесс получения которой был открыт в 1923 г. Фридрихом Бергиусом (Friedrich Bergius) — в 1907 г. докторским стипендиатом в университете в Бреслау, ассистировавшим Нернсту и Хаберу. При высокой температуре и давлении уголь способен обогащаться водородом, присоединяя его и превращаясь в жидкость, сходную с нефтяными продуктами [120; 247; 291]. В 20-х годах они разработали альтернативный вариант, при котором молекулы угля под действием пара разлагались на водород и моноксид углерода, которые, в свою очередь, вступали в реакцию друг с другом, в результате чего также синтезировалась нефть. Однако процесс Бергиуса был хорош тем, что с его помощью можно было получить и авиационное топливо [247]. Химик расстался со своим патентом в пользу «BASF» в 1925 г. [120] посредством сделки, которую оформлял Шмиц [182]. Второй находкой Бергиуса стал способ получения этилового спирта, завод по производству которого был открыт им в Рейнау в 1935 г. [353].
Кроме того, «BASF» стал правообладателем способа синтезации из угля метанола, который также можно использовать как транспортное топливо. Один из специалистов Боша в Опау Матиас Пьер (Matthias Pier), положил в его основу оборудование высокого давления, аналогичное тому, что «BASF» использовал для синтезации нитратов [1].
Существует и ещё одна причина, по которой американская элита и Рокфеллеры прежде всего были крайне заинтересованы в союзе с немецкими химиками, обладающими столь ценными умениями. Когда лорд Керзон воспевал «волны нефти», на которых союзники приплыли к победе, он не упомянул, что 80 % (по данным А. Раевского, 85 %) этих волн составили поставки из США, и хотя Рокфеллеры по-прежнему контролировали 84 % американского бензинового рынка [125], запасов, по мнению экспертов, теперь оставалось на одно-два десятилетия [101; 124].
Компания «Standard Oil» находилась в поисках альтернативных нефтяных источников. В 1921 г. были приобретены 22 тыс. акров земли в штате Колорадо в надежде найти удачный с коммерческой точки зрения способ получения нефти из сланцевой глины. Однако на получение одного барреля сланцевого топлива уходила тонна породы. Промышленная интенсификация нефтедобычи путём кислотной обработки, запатентованная в 1885 г. химиком «Standard Oil» Германом Фрешем, началось только в 30-х годах [242]; гидроразрыв, по мнению историка науки Л. Грэхэма, был разработан русскими учеными в 1950-х гг. Однако «никто так и не воспользовался этой блестящей идеей… теперь в Россию прибыли американские компании — Chevron, Exxon, BP, — которые учат русских, как работать с технологиями гидроразрыва» [340].
Так как «сланцевую революцию» пришлось отложить по техническим причинам, синтетическая нефть немецких химиков с учётом угольных запасов США обещала стать надёжным источником топлива и взрывчатых веществ. Поэтому ещё в 1925 г. Бош заключил соглашение с «Standard Oil of New Jersey», или «Esso», по которому группа под руководством производственного директора завода в Опау Вильгельма Гауса (Wilhelm Gaus) посетила очистительный завод «Standard Oil» с целью использования его производных для применения патента Бергиуса [1; 5].
В 1926 г. «Standard Oil» стала активно изучать немецкие наработки. Начальник исследовательского отдела компании Фрэнк Хауэрд посетил завод в Лойне, где ему продемонстрировали пробное устройство производства топлива из угля. Увиденное произвело на него сильное впечатление. Этим же вечером Хауэрд отправил президенту компании Уолтеру Тиглу телеграмму: «Это самый важный вопрос, стоящий перед компанией… [IG] способен производить высокооктановое топливо из бурого и других низкокачественных сортов угля с выходом половины используемого сырья. Это означает абсолютную независимость Европы в обеспечении себя нефтепродуктами. Все, что остаётся, — это ценовая конкуренция».
Через несколько дней Тигл прибыл лично убедиться в правдивости полученной информации. После этого руководство «Standard Oil» провело там же, в Германии, совещание, на котором Хауэрд заявил: «Гидрогенизированный уголь, возможно, никогда не составит конкуренцию сырой нефти, тем не менее “националистический фактор” может привести к тому, что во многих странах, которые согласятся платить за это, может быть создано автономное производство топлива на базе гидрогенизации» [247]. Правда, ещё не менее года немецким химикам потребовалось, чтобы подобрать катализатор и довести оборудование до промышленной стадии.
В процессе Бергиуса, как и при синтезе азота, большую роль играют именно правильно подобранные катализаторы.
В апреле 1927 г. появилось первое топливо, произведённое заводом в Лойне. В конце следующего года выпуск превысил 67 000 тонн. Тем не менее, производство искусственного топлива было столь затратным, что заставило «IG» в 1929 г. понести 85 млн. рейхсмарок убытков, сохраняя стоимость продажи своего топлива на уровне рыночной. Тогда в ноябре 1929 г. Гауе, Шмиц, Август фон Книрим (August von Knieriem) и Бош прибыли в США, чтобы сделать предложение, от которого «Standard Oil» не смог отказаться: они решили продать Рокфеллерам права на производство синтетического топлива на внешних рынках в обмен на 2 %, или 546 000 акций, компании «Standard Oil» на общую сумму 35 млн. долл.
