Игорь Дьяконов - Архаические мифы Востока и Запада
239
Та же судьба постигает бога неба Ану в хурритской (но не в вавилонской) мифологии.
240
«Открывание» в одном семантическом ряду с «оживлением» — ср. выше об «отверзании уст» (или глаз).
241
ANET, с. 120 и сл.; Луна, упавшая с неба. Древняя литература Малой Азии. М., 1971. К сожалению, в переводе-пересказе Вяч. Вс. Иванова лакуны оригинала не обозначены.
242
Güterbock Н. G. The Song of Ullikummi. — Journal of Cuneiform Studies. 1951, V, c. 135 и сл.; 1952, VI, с. 8 и сл.
243
Эта обувь, напоминающая обувь Гермеса у греков, — главное средство передвижения хеттско-хурритских богов наряду с колесницами, запряженными быками.
244
В Египте, где нет дождя, богиня неба Нут возлежит на боге земли Гебе.
245
Матье М. Э.Древнеегипетские мифы, с. I 17.
246
Там же, с. 59. Таким образом, роль principium volens плодородия непосредственно переходит к царю в его качестве божества. Ср. «священный брак» позднешумерского царя с его наложницей. Некоторую аналогию этому являет скандинавская мифология, где principium volens (женской) агрессивности, обычно воплощаемой в богине — деве-воительнице, переходит к множественному и даже человеческому его проявлению — валькириям.
247
Там же, с. 103 и сл.
248
Под «священным браком» мы понимаем только обряд, имитирующий брак божеств плодородия и, как предполагается, метонимически-ассоциативно долженствующий стимулировать плодородие природы; этим же термином обозначается соответственный миф. Соединение различных космических богов и богинь в ходе космогонического процесса, хотя, быть может, и является прототипом и метонимией всех любовных соединений и браков вообще, нельзя напрямую отождествлять со священным браком в смысле, который сформулирован здесь, — разве в той лишь мере, в какой космогенез (сотворение мира) является и метонимическим осмыслением периодического возрождения мира, что далеко не во всех случаях можно считать достаточно ясным.
249
См. примеч. 12 к главе II.
250
Этот брак описан Геродотом (I, 181–182); Мардука он называет, согласно обычаю I тысячелетия до н. э., Белом, т. е. «Владыкой», Царпаниту по имени не названа. Интересно, что богиня Ṣarpānītu, букв. чистая, серебристая, имеет еще эпитет Zērbānītu создающая семя.
251
Ср. миф о браке Энки и Нинхурсанг (см. выше, с. 119); существовал ли соответственный обряд, достоверно неизвестно, но весьма вероятно. Город Эреду погиб в связи с недостаточным орошением еще в III тысячелетии до н. э., и его культы были перенесены в Ур.
252
По Фалькенштейну (Falkenstein A. Die Inschriften Gudoas von Lagaš. Roma, 1966, c. 1–3).
253
См.: Лирическая поэзия древнего Востока. М., 1984, с. 156; Дьяконов И. М. Люди города Ура. М., 1990. Издавая переводы песен, относящихся к этому обряду, Т. Якобсен был настолько шокирован невозвышенностью их содержания, что приписал их сочинение некоей «пивной бабе» (tapstress), а одну из песен называет «Tavern Sketch» («Кабацкая сценка») и характеризует как «а bit of low lifе» («кусок низменной жизни»), Jacobsen Th. The Harps that once…. c. 84–90. Ср. оригиналы этих текстов: Chiera E. Sumerian Religious Texts. Upland, 1924, № 23, 31; ср.: Kramer S. N. (addendum). — Zeitschrift für Assyriologie. LII (1957), c. 84.
254
См.: Kramer S. N. Le mariage sacre. P., 1983; ср. особенно приложение Ж. Боттеро к этой книге. Ср. также переводы в книге: Jacobsen Th. The Harps that once…
255
Нинмах — шумерская богиня-«прародительница», «творец». Нинхурсанг — «Владычица лесной горы» — прозвище ее же, связанное с мифом о борьбе ее сына (или сына Нинлили) Нинурты со злыми силами («горой» Кур). В результате войны с чудовищем меняются очертания космоса и возникают окаймляющие Шумер с востока лесистые горы (hursang), которые Нинурта дарит матери. Нинмах равна также Нинту.
256
Согласно другой индийской традиции, царь Самварана повстречал во время охоты, на горной вершине, небесную деву Тапати, дочь Солнца, в прямом смысле ослепительпую по красоте. Добившись через посредство своего жреца согласия Сурьи на брак. Самварана удалился с молодой женой на гору и там двенадцать лет предавался любовным утехам. Этот брак можно назвать сакральным потому, что он влияет на плодородие страны, хотя и обратным образом: двенадцать лет Индра не проливает дождя в царстве Самвараны и подданные мрут от голода. Дождь проливается только по возвращении Самвараны вместе с Тапати в столицу. — Повествование это не относится собственно к мифологии (действующие лица не принадлежат к principia volentes), но оно может быть отголоском древнего мифа; однако здесь представление о действенности сакрального брака царя для всей природы переосмыслено под воздействием специфически индийских экологических условий.
257
В трактовке Т. Якобсена (The Harps that once…, с. 53 и сл.) Нгештинана только навещает брата в Преисподней, чему нет никаких других мифологических параллелей; он упустил из виду обнаруженный С. Н. Крамером отрывок, где Инана прямо распоряжается: разделить пребывание в Преисподней между Думузи и Нгештинаной (по половине года), см.: Kramer S. N. Sumerian Sacred Marriage, PAPS 107, 6. Philadelphia. 1963. c. 515.
Ср. также русский перевод (В. К. Афанасьевой): Поэзия и проза древнего Востока (Библиотека всемирной литературы. I). М., 1973, с. 155. В вавилонской (поздней) мифологии Нгештинана преображается в Белет-цери («Владычицу [безжизненной] степи», т. е. «страны мертвых») и в «деву-писца Преисподней», регистрирующую поступление мертвых. О ее возвращении на землю для возрождения растительности зимой речи больше нет — кажется, для этого достаточно возвращения Иштар из Преисподней, обмененной на Думузи. Все это, разумеется, вторично и иллюстрирует лишь то, как много в любой письменно зафиксированной мифологии позднейших наслоений, не выводимых прямо и непосредственно из ассоциативно-метонимического осмысления мира архаическим человеком. Заметим, что в Месопотамии I тысячелетия до н. э., несмотря на все синкретические процессы предшествовавшего тысячелетия, различалось не менее пяти разных Иштар (Иштар урукская, дочь Ану; Иштар урская, дочь Сина; Иштар ашшурская; Иштар ниневийская — хурритская Шавушка; Иштар арбельская — и эти пять только самые известные). Понятно, что мифы, связанные с этими богинями, тоже разнились.
258
См. об этом священном браке выше, примеч. 126; также: Дьяконов И. М. Люди города Ура (последняя глава).
259
Ариадна принимает облик жены афинского архонта-басилевса, потому что «Перво-Ариадна» была женой «перво-басилевса» Тесея и оставлена им, чтобы быть взятой богом Дионисом.
260
Пропп В. Я. Русские аграрные праздники. Л., 1963, с. 105 и сл. Ср. растерзание героя, типологически одинаковое как в шумерском мифе о Думузи (см. с. 167), так и в русском аграрном празднике (Пропп В. Я.Русские аграрные праздники, с. 68 и сл.). В мифе о Дионисе (Вакхе) девы-менады, его спутницы, растерзывают животное-«замену». В классическое время менады сохранились только в мифе (трагедия Еврипида «Вакханки»), но, без сомнения, он воспроизводит и древний обряд.
261
Матье М. Э. Древнеегипетские мифы, с. 54–58.
262
К предполагаемым сезонным умирающим и воскресающим богам иногда относят и греческих Диоскуров, и индийских Ашвинов-Насатья, однако последние — скорее боги утра и вечера. Но и умирание необязательно для смены сезонов: хеттский (собственно хаттский, западнокавказский) Телепинус просто «исчезает», а находит его пчела (как метонимия весны?).
263
Тексты см.: Jacobsen Th. The Harps… с. 1–81; Kramer S. N. Le mariage sacré; ср.: Afanasieva V. Vom Gleichgewicht der Toten und Lebenden: Die Formel sag-Aš sag-a-na in der Sumerischen mythologischen Dichtung. — Zeitschrift der Assyriologie. 70 III, Heidelberg, 1980, c. 161–169; она же. Das Mythologem des Lebens und das Leben des Mythologems in der Literatur Mesopotamiens. — Archiv für Orientforschung. Beiheft 19, 1982, c. 348–362.
264
Прозвище Персефоны — Кора, «Дева» (Kórē, *koûrē), возможно, связывает ее с Диоскурами, «Юношами Зевса (Неба)» (diòs koûroi; kórē, koûros < *korwa, *korwos). Имя Персефоны указывает на ее зловещий характер (по народной этимологии?).
265
Миграция из «мира» в «мир» необязательно связана только с богами растительности. Своеобразным случаем «мигрирующего» божества является скандинавская богиня — охотница и лыжница Скади (значение имени — «вред, беда»). Дочь йотуна Тьяцци, она выходит замуж за морского бога-вана Ньёрда, но затем уходит из «Ладейного двора» (морского мира Ноатун) обратно в родные горы. Это не мешает ей вместе с богами-асами участвовать в наказании злого бога Локи с помощью яда змеи («Перебранка Локи», 49–50, и заключительный прозаический отрывок — СЭ, с. 58–60). Впрочем, ее присутствие среди асов неудивительно, так как большинство жен асов — дочери йотунов; тех и других, видимо, можно рассматривать как два экзогамных рода. Хотя в текстах это кажется, нигде не указано, не исключено, что мужской парэдр Скади — бог-лыжник Улль, сын богини Сив. Имя Ullr восходит, видимо, к и.-е. ṷṛtra=, и он, таким образом, как-то связан с индийским демоном засухи Вртрой (может быть, по семантическому ряду «засуха — жжение — мороз», ср. афразийский корень *qrr, или «засуха — внезапная перемена — холод». Возможно, что Скади следует отождествить с индийской демоницей вод Дану, матерью или женой Вртры; ее первоначально водный характер объяснял бы ее связь с Ньёрдом. Скади — «несмеяна» (МЭ, с. 57) и, быть может, principium volens морозной, снежной зимы (?). — Фрейр и Фрейя — дети Ньёрда, вероятно, не от Скади, а от его сестры-жены, известной у западных германцев под именем Нертус (ср. выше, примеч. 76).
