Виктор Прудников - Стальной ураган
Стало ясно, что вести армию по четырем маршрутам не удастся, и Катуков отдал приказ наступать по шоссе Реетц — Неренберг. По шоссе шли и главные силы армии Богданова. Стали образовываться пробки глубиной на несколько десятков километров. Теперь нечего было думать о темпах наступления, определенных приказом в 45–50 километров.
И тем не менее, даже двигаясь со скоростью 10 километров в сутки, Темник завязал бой за городок Гросс-Зее, а Гусаковский — за Неренберг.
На следующий день скорость движения войск увеличилась, и в бой вступали основные силы армии. К утру 3 марта оборона противника на кольбергском направлении была прорвана, и танки Катукова, а левее Богданова уверенно прорывались к Балтийскому морю.
В коридоры, пробиваемые пехотой армии Симоняка, словно потоки воды, неслись танки, сокрушая все на своем пути. Впереди, как и с начала наступления, шли передовые отряды Гусаковского и Темника. С передовыми отрядами шел Гетман со своим «маленьким штабом», который корректировал действия бригад, идущих в авангарде, армейской разведки и ударных групп, а точнее — штурмовых батальонов, созданных для борьбы с танками противника и фаустниками.
Пали первые города: Гросс-Зее, Неренберг, Цульцефиц и Зенгерин. Разгромленные немецкие части отходили в северо-западном направлении на Драмбург.
Гитлер сместил командующего группой армий «Висла» генерал-полковника Зеппа Дитриха и назначил на его место рейхсфюрера Гиммлера, надеясь таким образом изменить ситуацию в Померании. Гиммлер сразу же бросил на передовую войска, находившиеся в резерве: 28-ю легкую пехотную дивизию СС «Бельгийскую», 402-ю запасную дивизию, 7-ю танковую дивизию СС «Гольштейн», 11-ю мотодивизию СС «Нордланд», пехотную дивизию СС «Карл Великий» и другие соединения.
Только вряд ли рейхсфюрер даже такими радикальными мерами мог что-либо изменить на фронте. Усилил давление на немцев 2-й Белорусский фронт Рокоссовского. Его войска начали бои за Кёзлин, 2-я танковая бригада успешно продвигалась к Наугарду и Коммину.
Катуков нацелил 8-й гвардейский мехкорпус на захват Драмбурга, Бальгарда и Керлина, 11-му гвардейскому танковому приказал занять Кольберг, Трептов, Гросс-Естин, где перейти к обороне и быть в готовности отразить удары противника с запада![260]
Такое массовое передвижение войск в узких дебиле снова привело к пробкам. Наши войска шли на север, в обратном направлении двигались колонны пленных и группы беженцев. Гетман посылал своих людей, требуя от них любой ценой освободить дороги, чтобы можно было протолкнуть вперед машины с боеприпасами, горючим и продовольствием для ушедших вперед бригад Гусаковского и Темника.
В этой сутолоке сначала Гетман нарвался на Катукова, затем и Бабаджанян, который тоже пробовал бороться с пробками. Но тоже безуспешно. Каждый из них поочередно получил взбучку.
На одной из фронтовых дорог Бабаджанян жаловался Андрею Лаврентьевичу, что незаслуженно получил от командарма нагоняй. «Я ведь хотел как лучше, — говорил он с раздражением. — Не вмешайся я тогда, основные силы корпуса простояли бы несколько часов». Гетман только улыбнулся, пооткровенничал, что и ему тоже досталось.
Уже после войны Бабаджанян написал: «Мы с Гаркушей (заместителем командира корпуса. — В. П.) выбились из сил, а тут, как на грех, еще и наскочили на командарма М. Е. Катукова, который с начальником оперативного отдела полковником М. Т. Никитиным пробивался сквозь заторы на север, поближе к действующим частям.
— Тебе, Армо, надо руководить боем своих передовых бригад, а не с пробками воевать! — строго выговорил мне командарм.
Я не стал возражать, Катуков был прав: несмотря ни на что, командиру следует точно определять, где он нужнее, и находиться именно там. Надо уметь и в условиях боя расчетливо распределять обязанности между собой, своими заместителями и помощниками, а не хвататься сгоряча за все самому»[261].
Наступление продолжалось. 4 марта 1945 года Москва салютовала войскам 1-го Белорусского фронта и 1-й армии Войска Польского, прорвавшим оборону немцев и захватившим ряд городов в Померании, двадцатью артиллерийскими залпами.
А тем временем передовые отряды 1-й гвардейской танковой армии подходили к Кольбергу. Достигнув таким образом берегов Балтийского моря, Бабаджанян пытался взять город с ходу, но атака бригад Моргунова и Смирнова захлебнулась. Только после полной блокады город сдался. Полковник Смирнов направил в штаб армии бутылку морской воды, своеобразный рапорт о взятии Кольберга.
Зажатые с запада войсками 2-го Белорусского фронта, а с юга войсками 1-го Белорусского и 1-й армией Войска Польского, разгромленные дивизии группы армий «Висла» отступали, пробиваясь на запад, надеясь вырваться из окружения.
Чтобы добить отступавшие немецкие войска, Катуков бросил в бой даже свой резерв — 64-ю танковую бригаду под командованием полковника К. Н. Бойко.
Хотя разгром немцев был полный, в Померании еще немало оставалось так называемых «блуждающих котлов», которые оказывали яростное сопротивление. Их добивали шедшие за танками стрелковые части.
Для ускорения разгрома остатков немецких частей на побережье Балтийского моря Ставка Верховного Главнокомандования решила подчинить 1-ю гвардейскую танковую армию 2-му Белорусскому фронту. Трудно сказать, как удалось Рокоссовскому уломать Сталина, чтобы заполучить танковую армию. Жуков скуповат, войсками не разбрасывался, тут же позвонил по ВЧ и предупредил: «Армия должна быть возвращена точно в таком же составе, в каком она к вам уходит, — писал Рокоссовский. — Я обещал, но, в свою очередь, попросил, чтобы армия нам была выделена боеспособной…»[262]
Шифротелеграмму о переподчинении армии Катуков получил 6 марта, а следом и приказ Рокоссовского, гласивший: «1-й ГТА 9.03.45 главными силами выйти на рубеж частей 13-й армии в район Лупов, Рексен, Гловец, Бандзехов, быть в готовности с утра 10.03.45 развить удар в направлении Лауенбург — Нойштадт. Передовыми отрядами к исходу дня 9.03.45 захватить переправы через канал Бренкенхоф на участке Лауенбург— Адмиг — Фреест»[263].
На основании приказа штаба фронта Катуков издал свой приказ по армии, а контроль за его исполнением ложился на генерала Гетмана. Армия еще не была готова к повороту на восток и зачистке побережья Балтийского моря, как на нее обрушился удар 10-го армейского корпуса СС, потесненного войсками 2-го Белорусского фронта, пробивающегося на запад. Немцам удалось сбить заслоны частей 8-го мехкорпуса Дремова и захватить ряд небольших городков.
В результате прорыва немцев 11-й танковый корпус оказался отрезанным от главных сил армии и фронта. Ликвидацией прорыва пришлось заниматься помощнику командующего генералу Гетману. Он спланировал операцию так, что вскоре была разгромлена немецкая корпусная группа «Теттау», а затем и весь 10-й армейский корпус СС. К его разгрому подключились войска 8-го мехкорпуса, 134-го стрелкового корпуса и части 1-й армии Войска Польского.
Только после ликвидации этой опасности армия сдала свой рубеж у Кольберга частям 1-й армии Войска Польского и повернула на восток. Передовые отряды — правый 11-го гвардейского танкового корпуса, левый 8-го гвардейского механизированного корпуса — продвигались настолько быстро, что немцы не успевали взрывать мосты на пути их движения.
Мост на реке Леба удалось захватить 8 марта, с каналом Бренкенхоф тоже особых проблем не возникло, Гусаковский начал переправлять свою технику в районе Каролиенталь. На несколько часов задержался Темник со своими войсками: мост на Лебе в районе Цаценов, где он переправлялся, был взорван. Пришлось воспользоваться подручными средствами. К ночи танкисты и мотострелки достигли района Виттинциг.
На мосту через Лебу Андрей Лаврентьевич встретился с командиром 6-го мотоциклетного отряда Валентином Мусатовым, спросил о потерях, пообещав, если надо, укрепить его силы несколькими танками и самоходками. Потери оказались невелики, в основном — в личном составе. Отряд прикрывал легкий артиллерийский полк.
На пути к Лебе передовым отрядам и разведке, рассказывал Мусатов, пришлось вести бои в основном с остатками войск из 7-й танковой дивизии СС, из дивизий «Карл Великий» и «Полицай». Попадались фольксштурмовские подразделения. Этих едва прижмешь, кричат: «Гитлер капут!» — и поднимают руки. Эсэсовцы, правда, дерутся до последнего в связи с тем, что остатки немецких частей пробивались к морским портам Данцигу и Гдыни, надеясь таким образом уйти в Германию. Гетман поставил Мусатову задачу: перекрыть им все пути отступления.
Прощаясь, полковник вытащил из полевой сумки несколько листков с допросами пленных и попросил передать их члену Военного совета Попелю. Он такие вещи собирает и использует в своей повседневной работе.
