Борис Соколов - Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб
«Ты говоришь, что НАС атаковали и НАША армия победит?!»
Он с силой ударил рукой по столу, заставляя меня замолчать. «Сейчас не время для иронии. Сегодня нет ни красных, ни белых, а только русские, которые не отдадут страну своих предков!»…
«Что делать? Что можно сделать?! – повторял он в отчаянии. Никогда я так не восторгался отцом, как в это утро. Двадцать лет критики и насмешек по поводу Советской России, ее хозяев и ее армии исчезли, как только его страна, ее независимость оказались под угрозой. За отцом мне виделись миллионы русских, поднимавшихся с той же решимостью на защиту своей земли.
С того дня мы жили сообщениями по радио из Владивостока и газетными сводками, доходившими из России…
На стенах папиной квартиры приколоты портреты маршалов Красной Армии. Они вырезаны им из «Правды» в четверть газетного листа. А в центре висит – во весь лист – генералиссимус Сталин! (Анахронизм: Сталин во время войны генералиссимусом еще не был. – Б. С.) Видя мое изумление, он возражает: «Я знаю, что это мерзавец, но сегодня он, и никто иной, командует всей нашей армией – это надо понимать».
Однако настроение старого полковника решительным образом изменилось, как только армия Паулюса капитулировала в Сталинграде и в военных действиях обозначился коренной перелом в пользу союзников: «Исход войны стал ясен всему миру. Мы все ликовали. Все… кроме моего отца.
Как только завершилась битва за Сталинград, отец снял со стены портреты маршалов и перестал толковать о военных действиях, только ворчал: «Неудивительно, что немцы побиты, их фронт и коммуникации недопустимо растянуты. В таких условиях даже эти генералы, не стоящие унтер-офицеров царского времени, могли свободно управлять боями. И не надо забывать, что в Москве по-прежнему сидят большевики».
Как в волшебной сказке, вчерашний воин вновь превратился в брюзжащего эмигранта.
Думаю, что таившийся в нем четверть века дух защитника своей земли заставил смолкнуть накопившуюся злобу к советской власти, как только независимость его отечества оказалась под угрозой. Увы, благое перерождение длилось лишь столько, сколько существовала сама опасность поражения».
Ясно, что наши террористы в дни Московской битвы, когда судьба страны, казалось, висела на волоске, не вешали портреты Сталина в своих блиндажах (разве что по указанию начальства). А вот что мерзавцем его считали и справедливо, – можно не сомневаться, и осуществление своей акции откладывали до времени, как минует угроза, нависшая над Россией. Конечно же они не знали, что тогда убийство Сталина было неосуществимо. Ну а Гитлера это все равно не спасло бы, ибо весь здравомыслящий мир был заинтересован в его устранении с политической арены. Вообще, теракт против Сталина, если бы только его организацией ни занялось ближайшее окружение диктатора, изначально был обречен на провал: слишком плотное кольцо охраны окружало «дядюшкуДжо»…
ОХОТА НА ГИТЛЕРА: СОВЕТСКИЕ АГЕНТЫ И ГЕРМАНСКИЕ ЗАГОВОРЩИКИ
А были ли у советской разведки планы покушения на Гитлера? По утверждению Судоплатова, были. Вот что он пишет по этому поводу в своих мемуарах: «Мы создали одну автономную группу, которая должна была уничтожить Гитлера и его окружение, если бы они появились в Москве после ее взятия. Эта операция была поручена композитору Книпперу, брату Ольги Чеховой, и его жене Марине Гариковне». Но поскольку осенью 1941-го Москву немцы так и не взяли, этот план отпал.
По другому плану покушения на фюрера, как вспоминает Павел Анатольевич, группа террористов во главе с Игорем Миклашевским была направлена в 1943 году в Берлин, чтобы связаться с людьми из окружения Гитлера. В мемуарах Судоплатова читаем по этому поводу:
«Известная актриса Ольга Чехова, бывшая жена племянника знаменитого писателя, была близка к Радзивиллу (польский князь, которого НКВД считал своим «агентом влияния». – Б. С.) и к Герингу и через родню в Закавказье связана с Берией. Она поддерживала регулярные контакты с НКВД. Первоначально предполагалось использовать именно ее для связи с Радзивиллом. У нас существовал план убийства Гитлера, в соответствии с которым Радзивилл и Ольга Чехова должны были с помощью своих друзей среди немецкой аристократии обеспечить нашим людям доступ к Гитлеру. Группа агентов, заброшенных в Германию и находившихся в Берлине в подполье, полностью подчинялась боевику Игорю Миклашевскому, прибывшему в Германию в начале 1942 года.
Бывший чемпион по боксу Миклашевский, выступая как советский перебежчик, приобрел в Берлине немалую популярность после своего поединка с чемпионом Германии по боксу Максом Щмелингом в 1942 или 1943 году, из которого он вышел победителем. Миклашевский оставался в Берлине до 1944 года.
Дядя Миклашевского бежал из Советского Союза в начале войны и стал одним из активных участников немецкого антибольшевистского комитета за освобождение СССР. Он с гордостью принял своего племянника, оказывая ему всяческую поддержку как политическому противнику Советской власти. В 1942 году Миклашевскому удалось на одном из приемов встретиться с Ольгой Чеховой. Он передал в Москву, что можно будет легко убрать Геринга, но Кремль не проявил к этому особого интереса. В 1943 году Сталин отказался от своего первоначального плана покушения на Гитлера, потому что боялся: как только Гитлер будет устранен, нацистские круги и военные попытаются заключить сепаратный мирный договор с союзниками без участия Советского Союза…
Миклашевский бежал во Францию в 1944 году после ликвидации своего дяди. Во Франции он оставался на протяжении двух лет уже после окончания войны, выслеживая бежавших на Запад власовцев – остатки армии предателя генерал-лейтенанта Власова. В 1947 году Миклашевский вернулся в Советский Союз, был награжден орденом Красного Знамени и возобновил свою боксерскую карьеру, которой оставался верен до выхода на пенсию».
Увы, теперь уже невозможно проверить, истинно ли сообщение Судоплатова. Документы с планами покушения на Гитлера, если они и существуют, до сих пор не опубликованы. Неизвестна и судьба дяди Игоря Миклашевского – известного актера Всеволода Блюменталя-Тамарина, одного из соратников генерала Власова. Следы его теряются в Праге в ноябре 1944-го, где Всеволод Александрович присутствовал при создании Комитета освобождения народов России. Поскольку к тому времени Миклашевский был уже во Франции, дядю он, следовательно, не убивал. Погиб ли Блюменталь-Тамарин от чьей-нибудь пули или умер позднее своей смертью в каком-либо из лагерей для перемещенных лиц в западных зонах оккупации Германии или Австрии, – мне неведомо. Вот только среди насильственно репатриированных власовцев Блюменталя-Тамарина не было – это известно точно.
А собирался или нет его племянник убить Гитлера – до сих пор тайна. Судя по рассказу Судоплатова, Миклашевский вполне мог быть послан в Германию с целью внедриться в окружение Власова и оповещать о его деятельности НКВД. Да еще вопрос, имела ли Ольга Чехова какое-либо отношение к советской разведке. В своих мемуарах она ничего не пишет о связях с людьми Судоплатова и Берии. Но вот сын Лаврентия Павловича упоминает Ольгу Чехову в своих воспоминаниях как глубоко законспирированного агента советской разведки. Серго Лаврентьевич, в частности, пишет: «Я знаю, кто ее вербовал и на каких основаниях это делалось, но не считаю себя вправе говорить о таких деталях из биографии разведчицы». Проверить это утверждение не представляется возможным.
Вызывает сомнение и указанное Судоплатовым время переброски агента-террориста в Берлин – начало 1942-го. Дело в том, что в 1942 году Блюменталь-Тамарин был не в Берлине, а в оккупированном Киеве, где в качестве художественного руководителя Театра русской драмы вместе с С. Э. Радловым осуществил постановку пьесы Александра Корнейчука «Фронт», в которой играл роль генерала Горлова. Спектакль шел с подзаголовком «Так они воюют…» и представлял собою злую сатиру на советскую власть и Красную Армию. Тут возможны два объяснения: либо Игорь Миклашевский «подался» к немцам только в 1943-м, когда уже после Сталинграда, если верить Судо-платову, Сталин решил фюрера не «мочить», полагая взять его живьем; либо «перебежал» он в Германию действительно в 1942-м, но в Берлине появился позднее.
В любом случае шансов осуществить покушение на Гитлера у Миклашевского не было. В отличие от офицеров и генералов – участников заговора 20 июля – он не имел никакой возможности быть около Гитлера во время совещаний и тем более при личной встрече. Даже Власова фюрер ни разу не принял. Что уж говорить о каком-то перебежчике, пусть и прекрасном боксере, друге самого Макса Шмелинга, столь превозносимого нацистской пропагандой. Заполучить же агентом немца, вхожего в ближайшее окружение Гитлера, у советской разведки не было совершенно никакой возможности. Тут не годился сорви-голова и артист вроде обер-лейтенанта Пауля Зиберта – Кузнецова: гестапо тщательно проверяло всех желавших вступить в контакт с главой государства.
