Борис Соколов - Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб

Борис Вадимович Соколов

Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб

Мы довольно неплохо осведомлены о советских разведчиках и агентах периода Второй мировой войны в Германии и Японии. Много книг и статей написано о так называемой «Красной капелле» – разветвленной сети советской разведки в Западной Европе, особенно в Германии, где на СССР работала большая группа офицеров и чиновников, занимавших ответственные посты в штабах и министерствах. Имена лейтенанта Харро Шульце-Бойзена, профессора Арвида Харнака и многих других участников «Красной капеллы» теперь широко известны. Интересно, что почти все они сотрудничали с советской разведкой не из-за денег, а по идейным соображениям, будучи глубоко убеждены, что Гитлер и его режим несут страшную угрозу Германии и всему миру.

Немало написано книг и снято фильмов о разведчиках Николае Кузнецове и Рихарде Зорге, одно время ставших культовыми историческими фигурами. Такой легендарной фигурой до сих пор остается и Рудольф Абель. Вот только о его работе в Германии в военную пору обычно говорят глухо и не слишком внятно.

В последние годы списки «наших людей в Берлине» пополнились новыми именами, в частности благодаря книге Павла Судоплатова «Разведка и Кремль». В ней, например, много рассказано о прототипе лихого советского разведчика Штирлица из романа Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны». Роман был экранизирован в виде телесериала режиссером Татьяной Лиозновой, и благодаря этой монументальной ленте Штирлиц стал непременным настоящим народным любимцем и персонажем анекдотов. Однако судьба прототипа была куда печальнее. Осенью 1942 года рабогавший на НКВД офицер гестапо Вильгельм Леман был арестован в Берлине и казнен, причем о казни не знала даже его жена (официально Леман до конца войны числился пропавшим без вести). Кстати сказать, и для этого агента материальный стимул явно не был главным в сотрудничестве с советской разведкой, и, как и большинство деятелей «Красной капеллы», он за свою смертельно опасную работу в конечном счете получил в вознаграждение смерть.

Конечно, далеко еще не обо всех выдающихся советских агентах в Германии сегодня известно совершенно все. Однако архивы свидетельствуют, что с конца 1943 года, когда в Швейцарии была арестована группа Шандора Радо, информации стратегического значения из-за линии фронта в СССР больше не поступало. Некоторые источники Радо до сих пор не раскрыты, и есть основания полагать, что ряд агентов на самом деле поставляли ему дезинформацию, подготовленную германскими спецслужбами.

Иную картину мы наблюдаем в отношении немецких агентов в Советском Союзе, действовавших в годы Великой Отечественной войны. О них в нашей стране на протяжении нескольких десятилетий почти ничего не писали. До сих пор не было публикаций даже о разоблаченных немецких шпионах, занимавших более-менее заметное положение в советских учреждениях и штабах и поставлявших германскому командованию в той или иной мере ценную информацию. Обычно мемуаристы-контрразведчики и историки советской разведки и контрразведки сообщают только о захвате разведывательных или диверсионных групп вскоре после перехода ими линии фронта и успешных радиоиграх, которые вели чекисты с абвером (немецкой военной разведкой) с помощью попавших в их руки и перевербованных радистов. При этом сохраняется миф о полной недоступности советского общества для вражеской агентуры в годы войны, по крайней мере во всех значительных военно-политических и экономических сферах. Создается впечатление, что серьезных агентов у немцев в наших высших штабах (начиная от штаба армии) и гражданских учреждениях (наркоматы, ГКО и др.) не было. Положим, историки и мемуаристы не кривят тут душой и в 1941—1945 годах действительно не было разоблачений крупных немецких шпионов. Но если не было разоблачений, это вовсе не значит, что не было агентов. Напротив, опубликованные после войны немецкие документы свидетельствуют, что в Германию приходили важные донесения, которые отнюдь не были плодом дезинформации с советской стороны в ходе радиоигр.

По утверждению генерала Судоплатова, вплоть до 1943 года советская разведка всерьез рассматривала возможность организации покушения на Гитлера. Потом Сталин приказал прекратить эту тайную работу, опасаясь, что с преемниками фюрера западным державам легче будет договориться о сепаратном мире. Я коснусь и этой версии и попытаюсь ответить на вопрос, существовал ли у нас план устранения Гитлера в действительности.

Но германские и японские спецслужбы в СССР занимались не только разведкой. Есть сведения, что они готовили покушения на Сталина, однако, как известно, не достигли в этом успеха. Правда, никаких надежных документов на сей счет пока так и не найдено. Все версии основываются только на послевоенных воспоминаниях офицеров разведывательных органов Германии и Японии.

Давайте посмотрим, можно ли им верить. Начнем с истории покушения на советского вождя, будто бы готовившегося японской разведкой еще в 1938 году.

ОХОТА С ВОСТОКА, ИЛИ ДЕЛО КОМИССАРА ЛЮШКОВА

Ранним утром 13 июня 1938 года навстречу маньчжурским пограничникам, охранявшим границы марионеточной империи Маньчжоу-Го с Советским Союзом неподалеку отозера Хасан, направился человек лет 37—38, небольшого роста, с густой черной шевелюрой и в гимнастерке с тремя ромбами комиссара госбезопасности 3-го ранга на петлицах (в армии это соответствовало званию комкора). Его большие, кристально чистые глаза под длинными ресницами вглядывались во встречных острым внимательным взором профессионального дознавателя. Раннее брюшко выдавало человека, привыкшего к кабинетной работе.

При задержании неизвестный не оказал никакого сопротивления и сразу же заявил, что является высокопоставленным сотрудником НКВД. В доказательство он предъявил служебное удостоверение за номером 83, выписанное на имя Генриха Самойловича Люшкова, комиссара государственной безопасности 3 ранга, состоящего в должности начальника Управления НКВД Дальне восточного края. Удостоверение подписал сам Народный комиссар внугренних дел СССР Генеральный комиссар госбезопасности Николай Иванович Ежов. Вернее, проставлены все его должности и звание, но сам автограф отсутствует. Выданное 1 февраля 1938-го, удостоверение было действительно до конца года. Еще задержанный имел с собой билет депутата Верховного Совета СССР, причем избирался Генрих Самойлович от Камчатско-Колымского избирательного округа, самого для НКВД подходящего: из-за обилия лагерей. А 3500 маньчжурских юаней, как честно признался, он прихватил с собой из средств для оплаты иностранной агентуры.

Генрих Самойлович попросил, чтобы его поскорее переправили в Японию. Свой побег он объяснил страхом стать жертвой очередной кровавой чистки. Он готов был рассказать японцам все, что знает.

Через три недели, 1 июля, японские власти приняли решение обнародовать факт бегства в Страну Восходящего Солнца высокопоставленного чекиста. В газетах поместили фотографию Люшкова и фотокопию его удостоверения. Заголовки были соответствующе броские: «Жертвы чисток», «Казнен миллион советских граждан», «СССР в потоках крови». Вот что писала, например, 8 июля 1938 года газета «Хакодате симбун» в связи с делом Люшкова:

«На Дальнем Востоке создана система лагерей… для жертв террора, развязанного Сталиным внутри страны. По свидетельству Люшкова, все показательные процессы, организованные после убийства Кирова в декабре 1934 года (объединенного зиновьевско-каменевскою блока, центра Сокольникова-Пятакова, маршалаТухачевского и др.), сфабрикованы с начала и до конца Они готовились и проводились поличным указаниям Сталина… В лагерях находится около 4-5 миллионов человек И это тот прогрессивный социальный строй, который Сталин при помощи Коминтерна старается навязать мировой цивилизации?»

В цифрах Люшков позволил себе сенсации ради преувеличения. Так, в лагерях в 1938 году было только 1 882 тысячи заключенных, а число приговоренных к смертной казни за политические преступления в 1921 – 1953 годах далеко не достигало названной Генрихом Самойловичем цифры и составляло 786 тысячи человек. Однако о фабрикации политических процессов и масштабе репрессий в стране бывший комиссар госбезопасности говорил чистую правду. В этом ведь он и сам принимал деятельное участие.

Побег Люшкова вызвал переполох в Москве на самом высоком уровне. Его дело обсуждалось на Политбюро и стало одним из поводов для смещения еще недавно всесильного Н. И. Ежова. 23 ноября 1938 года «железный нарком» обратился в Политбюро, ЦК и лично к товарищу Сталину с просьбой об отставке. Одной из причин такого шага он назвал дело Люшкова:

«Вина моя в том, что, сомневаясь в политической честности таких людей, как бывший начальник УНКВД Дальневосточного края предатель Люшков и последнее время наркомвнудел Украинской ССР предатель Успенский, не принял достаточных мер чекистской предупредительности и тем самым дал возможность Люшкову скрыться в Японию и Успенскому неизвестно куда…» (Уже при Берии чекисты выследили Александра Ивановича Успенского, и ему не удал ось избежать пули в лубянском подвале. – Б. С).