Николай Губернаторов - Гордон Лонсдейл: Моя профессия - разведчик
Наконец машина британского правосудия подкатила к заранее намеченному рубежу. Оставалась лишь маленькая «формальность»: вынести подсудимым приговор.
22 марта 1961 года газета «Дейли мэйл» в репортаже о седьмом дне процесса писала:
«Затем он (Лонсдейл. — Ред.) обернулся к жюри, все члены которого были мужчины, и на безупречном английском языке с чётко выраженным американским акцентом зачитал свое заранее заготовленное заявление. Из этого заявления следовало, что никто из арестованных не находился с ним ни в какой преступной связи и что если суд на основании имеющихся у него улик посчитает обвинение доказанным, то виновным является (будет) только он, какие бы последствия для него это ни повлекло».
Впоследствии Конон Молодый, мотивируя такое заявление, говорил:
— Я вообще считал полезным укрепление морального состояния арестованных… и что на советских разведчиков всегда можно положиться, думал, что в конечном итоге мой поступок произведёт на общественное мнение положительное впечатление и покажет наше моральное превосходство…
23 марта Верховный судья лорд Паркер несколько часов кряду резюмировал ход процесса для присяжных заседателей, чтобы «помочь» им прийти к правильному решению. Он всячески подчёркивал всё, что говорило не в пользу обвиняемых, и искусно обходил слабости обвинения. Теперь он мог снять с себя маску беспристрастной Фемиды и обличать, обличать. Все, что свидетельствовало в пользу подсудимых, упоминалось им с язвительной иронией. Малейший довод против них преподносился тоном столь зловещим, что присяжные заседатели уже могли не сомневаться: им предстоит решить судьбу людей, едва не погубивших Великобританию…
Наконец присяжные заседатели ушли совещаться. Публика освободила зал. Подсудимых отвели в камеры. Журналисты гадали в кулуарах, сколько каждому из них «влепят».
Я сидел в камере — один на один со своими мыслями. О чём я думал в эти минуты?
О том, что четырнадцать лет каторжной тюрьмы — такой срок полагался мне по всем канонам английского судопроизводства — вдали от Родины, семьи, близких людей, четырнадцать лет одиночки — это не сладко.
Теперь главным действующим лицом процесса были присяжные. Но, видимо, среди них возникли разногласия, потому что, вместо того чтобы вынести свое краткое: «Да, виновны», старшина присяжных попросил верховного судью разъяснить, можно ли при обвинении в сговоре принять решение, что один из обвиняемых невиновен. Лорд Паркер тут же дал «чёткий и краткий» ответ, продолжавшийся каких-нибудь полчаса.
Хотя у меня было юридическое образование и я не пропустил ни слова из пространной речи судьи, но так и не понял смысла ответа: то ли «да», то ли «нет». Я спросил об этом у Харда. Хард неопределённо пожал плечами:
— Это очень сложный вопрос…
— Что же могут понять присяжные, если даже юрист не понимает сути ответа Паркера?
— Да разве смог бы он стать верховным судьей, если б его ответы были вразумительными? — ответил Хард.
Подсудимых снова увели в камеры. «Значит, — подумал я, — мне присяжные уже вынесли приговор, а разногласия возникли по делу кого-то из других подсудимых…» Я не догадывался, что через несколько минут мне придётся пережить жестокий удар.
Снова нас повели в зал. Судья, исполненный важности и значительности момента, спросил старшину присяжных, пришли ли они к какому-либо решению. Старшина ответил: да, пришли и тут же зачитал протокол: все обвиняемые признаны виновными в тайном сговоре с целью нарушить закон о сохранении государственной тайны.
Затем в соответствии с правилами английского судопроизводства полагалось выступить суперинтенданту Смиту.
Каждому из обвиняемых он дал подробную характеристику. Обо мне он сказал следующее:
— Нам не удалось установить его подлинную личность. Но, по-моему, он русский. Кадровый советский разведчик…
В доказательство своего умозаключения суперинтендант привёл тот единственный факт, что на допросе я не ответил ни на один вопрос. Он даже процитировал из протокола допроса заявление Гордона Лонсдейла: «Что бы вы ни спросили меня, моим ответом будет «нет», а поэтому не будем терять попусту время…»
Я действительно сказал это, но так и не смог понять, почему эти слова могут служить доказательством национальности человека и его профессии.
В списке подсудимых я был третьим. Но именно с меня начал приговор верховный судья лорд Паркер. Я заметил, что судья читал приговор по бумажке, хотя у него явно не было времени его подготовить, и счёл это благоприятным обстоятельством: очевидно, судья действительно остановился на четырнадцати годах заключения. Остальные подсудимые получат в таком случае лет по десять.
К сожалению, это было не так…
В Англии судьи не только отправляют правосудие, но и «творят» право, то есть создают новые прецеденты, которые автоматически становятся частью обычного права, если их не отменит апелляционный суд.
Лорд Паркер ловко и умело этим воспользовался.
Покончив со вступительной частью обвинения, он обратился ко мне:
— Вы, Лонсдейл, явно кадровый разведчик. Это опасная профессия, и человек, принадлежащий к ней, должен быть готовым, а вы, несомненно, готовы, серьёзно пострадать в случае обнаружения. Более того, я считаю, что в данном случае именно вы были руководителем всех обвиняемых…
В этом месте судья для вящей убедительности бросил многозначительный взгляд в зал.
— Вас нашли виновным в правонарушении по обычному праву, и в этих случаях нет установленного максимального наказания, однако никакое наказание не может быть чрезмерным для данных обстоятельств. Я убеждён, что данный тайный сговор длился много месяцев и материалы передавались несколько раз. Вы отправитесь в тюрьму на двадцать пять лет!
Зал ахнул.
Лорд Паркер торжествовал. Это были минуты его славы: вместе с Гордоном Лонсдейлом он входит в историю английского правосудия. И ещё он, видимо, сознавал себя спасителем Англии.
Ко мне подошёл защитник Хард:
— Гордон, не огорчайтесь слишком суровым приговором. Вы должны гордиться тем, что стали прецедентом английского права, я вас поздравляю…
Никогда ещё суды Англии не приговаривали за умысел к большему сроку, чем предусмотрено законом за само преступление! Судья и генеральный прокурор ловко использовали то, что пресса настроила соответствующим образом общественное мнение. Теперь они были спасителями страны!
Выслушав решение судьи, я улыбнулся — что мне оставалось делать?! Спросил Харда, чем он объясняет столь суровый приговор.
— Видите ли, — ответил адвокат, — сейчас у нас во всём и везде наблюдается инфляция. Растут цены, повышаются сроки наказания… И я, и Хард расхохотались.
Хаутон и Джи получили по 15 лет тюрьмы.
«Ну, вот, — подумал я, когда меня вели в камеру. — Точка поставлена. Теперь можно «отдыхать»…» Но мне предстояло ещё раз оказаться в зале суда — верховный судья решил, что 55 лет троим подсудимым — не так уж и много. Он должен вынести ещё одно решение — возложить на них оплату судебных издержек и даже расходов обвинения по этому делу.
Лорд Паркер оказался не только мстительным, но и мелочным.
Хард прокомментировал:
— Вам везёт, Гордон, ещё один прецедент в делах подобного рода…
Лишь поздно вечером меня увезли в тюрьму «Уормвуд скрабс». Один из сопровождавших меня тюремщиков — с ним я хорошо познакомился за два с половиной месяца Брикстона — сказал, что все тюремщики держали пари, каким будет приговор. Большинство считало — 10 лет, некоторые — и того меньше: семь — восемь… Все настолько ошиблись, что пари было отменено, а ставки возвращены.
— Сожалею, что ничем не могу помочь, — ответил я, — видимо, Паркер прослышал о вашем пари…
Лишь поздно вечером я наконец оказался в своей одиночке. Свалился на откидную койку, успев только отметить, что жизнь здесь не столь «комфортабельна», как в Брикстоне….
Утром посмотрел на себя и на процесс со стороны — принесли газеты.
«Дело Лонсдейла» освещали 200 журналистов, представлявших все крупнейшие издания Англии, Канады, Соединённых Штатов и других стран. Приговор в 25 лет вызвал сенсацию. Газета с самым крупным в то время в Англии тиражом — «Дейли миррор» посвятила ему всю первую полосу. Фотография — она сделана на Брюссельской международной выставке… — я улыбаюсь, за спиной — британский флаг… Подпись под снимком гласила: «Портрет мастера разведки на фоне британского флага. Фотография показывает красивого русского разведчика Гордона Арнольда Лонсдейла на выставке в Брюсселе, в которой он принимал участие в качестве директора одной из британских фирм. Вчера его приговорили к 25 годам тюремного заключения». В общей сложности газета уделяла подсудимым четыре полосы.
