Джеффри Хоскинг - История Советского Союза. 1917-1991
Гитлеровское вторжение, разумеется, принесло советским евреям страшные бедствия. Многие погибли в массовых экзекуциях. Особой известностью среди страшных мест массового уничтожения пользуется урочище Бабий Яр близ Киева. Оставшихся немцы отправляли в лагеря смерти на территории оккупированной Польши. По переписи 1940 г. в Советском Союзе насчитывалось 4,8 млн. евреев; эта цифра сократилась до 2,3 млн. в 1959 г. Самые страшные последствия имела война для еврейского населения старой черты оседлости, в большей мере сохранявшего свои традиции. Относительно ассимилированное население городов пострадало в меньшей степени. Можно даже предположить, что учиненная Гитлером жестокая резня была прежде всего направлена против тех, кто сохранял особую еврейскую культурную специфику, и меньше коснулась евреев, так или иначе поглощенных уже основной советской — или русской — нацией, что немало способствовало дальнейшей ассимиляции.
Однако полной ассимиляции не произошло, что объясняется двумя причинами. Одной из них стало то, что советское правительство вернулось к традиционному для России антисемитизму. Другой причиной был, разумеется, “пятый пункт”.
Антисемитские предрассудки резко усилились среди русских и украинцев во время революции, что привело к отвратительным погромам. В последующие годы предрассудки эти отнюдь не стали слабее. Так, например, в 1920-е гг. нэпманов часто считали евреями, причем некоторые члены партии ничего не делали, чтобы противостоять этим взглядам. Позднее те относительные успехи, которых евреи достигли в образовании и в престижных профессиях, вызывали растущий ропот и противодействие. Однако антисемитизм не стал официальной политикой до 1945 г., когда евреи почувствовали на себе клеймо “пятого пункта”. Паспорта с этой графой, были необходимы при поступлении в учебные заведения, на работу или для получения жилья. Так, например, рассказывают, что в 1947 г. в Московский университет была спущена жесткая квота на прием евреев, и были упразднены привилегии для медалистов-евреев, которым ранее давали право не сдавать обязательные для всех высших учебных заведений Советского Союза вступительные экзамены. Виктор Перельман, бывший сотрудник “Литературной газеты”, рассказывал, как он, окончив в 1951 году юридический институт, не мог получить работу по специальности. Сначала устроился библиотекарем, а потом стал журналистом. Диссидент Владимир Буковский вспоминал со стыдом, как во время истерии вокруг “Заговора врачей-убийц” одного мальчика-еврея из его класса ежедневно избивали перед началом занятий; учителя не пытались защитить его, а просто отправляли его смыть кровь и грязь.
Образование в 1948 г. государства Израиль сделало евреев вдвойне непохожими на любой другой народ Советского Союза. Мало того, что у них не было своей этнической территории в пределах СССР — таковая потенциально появилась у них за границей. В условиях послевоенной бдительности, если не истерии, по поводу изменников и шпионов, такое положение могло привести — и привело — лишь к одному: государственная политика в отношении евреев из простой дискриминации превратилась в прямые репрессии. Сталинская кампания борьбы с “космополитами” была направлена прежде всего против евреев, и именно им более всех других угрожало тогда увольнение с работы или арест. Людей призывали выявлять “сионистов”, т.е. тех, кому приписывалась измена идее социалистического отечества и работа на национальное государство Израиль. В 1949–52 гг. на процессах восточноевропейских коммунистических лидеров обвинения в “сионизме” предъявлялись постоянно. Кампания поношения достигла такого накала, что со дня на день ожидалось начало репрессий против евреев в общенациональных масштабах. В 1948 г. был неожиданно распущен созданный во время войны Еврейский антифашистский комитет. Председатель комитета, выдающийся еврейский актер и режиссер Соломой Михоэлс, был убит по приказу Сталина. Еврейский театр в Москве закрыли, были арестованы практически все известные еврейские писатели и деятели культуры. Из них расстреляны в 1952 г. двадцать шесть человек. Их обвиняли в том, что они собираются превратить Крым в еврейскую территорию, отторгнуть от СССР и передать англичанам и американцам. Появились слухи, что всех евреев вскоре должны отправить в Сибирь.
Именно в этой атмосфере Сталин начал фабрикацию “Дела врачей-убийц”, которому суждено было сыграть свою роль в таинственных обстоятельствах его смерти.
В целом Сталин предпринял попытку избавиться от двусмысленности ленинской национальной политики путем усиления ее центростремительных тенденций, пожертвовав при этом “национальным самоопределением”. Это была не то чтобы русификация наций и народов, но скорее “советизация” или “коммунизация”. В качестве объектов политики централизации политического контроля со стороны партии и аппарата планирования в этот процесс были вовлечены все народы, включая русских. В нерусских регионах процесс сопровождался сокращением сферы применения местных языков. Поскольку русский был языком политики советизации, она неизбежно должна была выглядеть как русификация, и столь же неизбежно именно так и воспринималась. На практике, однако, обучение в начальной школе продолжалось на местных языках, сохранилось некоторое количество изданий на них. Не делалось никаких попыток полностью искоренить национальные культуры, как это было при царе. Напротив, ликвидация неграмотности, организация всеобщего начального образования, переселение миллионов сельских жителей в города привели к очень заметному росту местного национального сознания, хоть Сталин и лишил национальные республики политической и экономической власти. На деле новые нации обретали форму под чудовищным давлением, а старые боролись за сохранение своей культуры. Более того, партия старалась способствовать возникновению национальных элит, способных возглавить свои республики. Сталинские чистки в конце тридцатых годов грубо прервали политику коренизации, но не прекратили ее окончательно, так что после его смерти шло формирование национальных партийных элит. Кандидаты отбирались номенклатурной системой и становились ее частью. Позднее эти люди стали передаточным звеном в системе функционирования власти между авторитарным центром и национальным сознанием у себя дома.
Если политика Сталина была направлена на создание единой советской нации с русскими языком и культурой, то следует признать, что здесь он достиг определенных успехов. Но в то же время и наследие революции, и непредсказуемые последствия политики, проводившейся самим Сталиным, одновременно приводили к возникновению противоположных тенденций, что создавало для наследников Сталина парадоксальное положение, чреватое возможностью взрыва.
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА
Для человека с Запада очень трудно писать о советско-германской войне 1941–45 гг. Отчасти эти трудности объясняются спецификой источников. Такого количества разного рода воспоминаний и мемуаров не дал ни один другой период советской истории — что само по себе чрезвычайно примечательно. Однако большинство из них написано военными, уделявшими внимание лишь чисто военной стороне событий. Когда же они касаются более широких проблем, их описания становятся ходульными и полными общих мест. Всеобщий героизм присутствует, а критика верховной власти была возможна только в краткий период “десталинизации” между 1956 и 1965 гг. или около того. Лишь немногие советские источники говорят правду о том, какой была жизнь подавляющего числа населения во время войны в тылу или (таких источников еще меньше) на оккупированных немцами территориях.
Даже еще важнее для нас осознание подлинных масштабов войны и тех жертв, которые потребовала она от советского народа. Они поражают наше воображение, поскольку на Западе никогда не испытывали ничего подобного — даже во время той же самой войны. Это можно понять, только если в полной мере осознать тот факт, что Советы потеряли людей приблизительно в сорок раз больше, чем Британия, и приблизительно в семьдесят раз больше, чем Соединенные Штаты. И в этих подсчетах еще не учитывается тот факт, что немцы относились к русским с неизмеримо большей жестокостью, не учитывается и катастрофическая нехватка жилья, пищи и прочего, в чем обычно нуждается человек. Чтобы понять, через что прошли советские люди, какой ценой добились они победы, нам надо сделать специальное усилие — и потому прежде всего, что советское руководство своей деятельностью лишь увеличивало страшное количество жертв, которые понес этот народ.
Своим вторжением на рассвете 22 июня 1941 г. немцы добились полной внезапности (по причинам, которые будут рассмотрены ниже) и абсолютного господства в воздухе. Это, а также полная беспомощность советского командования в первые дни военных действий дало немцам абсолютное превосходство. Первоначальные цели плана “Барбаросса” были выполнены до конца. Смоленск, расположенный на половине дороги к Москве, пал в середине июля, а к концу августа группа армий “Север” впрямую угрожала Ленинграду. С более действенным сопротивлением столкнулись немцы на Украине, где советское командование оказалось более квалифицированным в военном отношении. Но даже там в результате прорыва в конце августа пал Киев. Позже, однако, Гитлер начал колебаться по поводу направления дальнейших наступлений. Немецкие рывки на Ленинград и Москву потерпели неудачу. Вместо этого немцы закрепили свои успехи на Украине, чей промышленный потенциал имел для них большую ценность. Основной же целью наступления были нефтяные месторождения Каспия. Одновременно группа армий “Центр” начала двигаться к Москве. Началась осень, дороги развезло, что свело к минимуму те преимущества, которые давали крупные моторизованные немецкие соединения. Блицкриг увяз в осенней распутице. Месяц спустя немцы вопреки всему подошли к Москве, но оказались совершенно неподготовленными к зимней кампании. Линии немецких коммуникаций были чрезмерно растянуты. Местное население относилось к немецким войскам со все возрастающей враждебностью.
