Юрий Житорчук - Так кто же виноват в трагедии 1941 года?

Однако уже 31 декабря на заседании военного кабинета Ллойд Джордж высказался против продолжения военного вмешательства в России и заявил, что после поражения Германии дальнейшая английская политика по отношению к Москве должна строиться исходя из того, что «большевизм рухнет сам».

Тем временем вопрос о признании правительства Колчака вновь был поднят на встрече лидеров союзных держав, состоявшейся 26 мая, где президент США Вильсон все-таки согласился подписать послание Верховному Правителю России. Однако при этом он жестко оговорил предлагаемую Западом помощь боеприпасами, снаряжением, продовольствием и добровольцами вполне определенными политическими условиями, включающими в себя:

«Отказ от восстановления режима, уничтоженного революцией. Признание независимости Финляндии и Польши. Консультации с Лигой Наций об отношениях правительства Колчака с Прибалтийскими, Закавказскими и Закаспийскими территориями. Подтверждение, что правительство Колчака признает российские внешние долги».

Колчак ответил 4 июня, при этом он выразил согласие с большинством условий союзников, признав независимость Польши и допуская обсуждение независимости Финляндии. В тоже время адмирал отверг возможность признания независимости остальных государств, возникших на территории бывшей Российской империи.

Этого Западу было явно недостаточно и 12 июня Колчаку было отправлена явная отписка:

«Союзные державы подтверждают получение ответа адмирала Колчака. Они удовлетворены тоном этого ответа и намерены оказать помощь, обещанную в предыдущем послании».

Что же касается западной помощи колчакавцам, то уже 5 августа главе британской военной миссии в Сибири генерал-майору Ноксу, была отправлена телеграмма, в которой Лондон сообщал о ее приостановлении:

«Из-за географической отдаленности, недостатка транспортных судов и растущего хаоса на Транссибирской магистрали, британские усилия в России будут сконцентрированы на оказании помощи генералу Деникину». О признании правительства Колчака Запад больше уже даже и не заикался.

Инициатором увеличения помощи Деникину был, естественно, Черчилль. 25 июля его предложение было подробно рассмотрено на заседании правительства. При этом премьер-министр согласился, что если Деникину оказать помощь, то, вероятно, ему и удастся не допустить большевиков на освобожденные белыми территории. Однако довод Черчилля, что при отсутствии соответствующей поддержки Запада:

«В ближайшие месяцы антибольшевистские силы могут прекратить существование, и тогда мы получим империю Ленина и Троцкого».

Ллойд Джордж парировал:

«Я лично очень боюсь, что единая Россия станет для нас большей угрозой».

Отсюда видно, что расчленение России на как можно большее число независимых государств надолго и всерьез стало ключевой целью Запада. Это обстоятельство и предопределило степень участия Антанты в борьбе между красными и белыми. Не оставляет сомнения, что большевики идеологически были смертельными врагами частной собственности, являвшейся основой экономики и мировоззрения Запада, но при этом Ленин никогда не ставил во главу угла следование принципу единой и неделимой, а для белых это была первая заповедь их политики.

Для Запада лишь оставалось выбрать, что для него важнее: уничтожить своих идеологических противников, или же смириться с восстановлением России в ее прежних границах. Для Черчилля было очевидно, что надо уничтожать большевиков, а для Ллойд Джорджа — любыми средствами не допустить восстановления Российской империи, как бы она не именовалась и кем бы она не управлялась.

Эта позиция Лондона была предельно четко сформулирована во время заседания кабинета министров 29 июля, где Ллойд Джордж следующим образом охарактеризовал сущность проводимой им по отношению к России политики:

«Было бы ошибкой считать наши военные операции в России борьбой против большевизма. Да, один из членов кабинета постоянно призывает к такому подходу (речь идет о позиции Черчилля, — Ю.Ж.), но я всегда возражал против этого… Какое правительство будет у русских — забота самих русских. Пусть даже это будет большевистское правительство. При этом лично мне не нравится никакое их правительство».

Далее премьер министр объяснил истинные причины и цели английской интервенции в России:

«Брестский мир. Британия попыталась восстановить Восточный фронт против Германии. Колчак и Деникин попытались помочь нам в этом. В ответ мы помогаем нашим друзьям».

Однако после этого лорд Керзон заметил:

«Генерал Деникин представляет сторонников прежней Российской империи. Он намерен ликвидировать молодые республики, которые мы поддерживаем».

Уже тогда такие действия России рассматривались Лондоном как покушение на национальные интересы Великобритании.

В качестве еще одной иллюстрации английской политики по отношению к Белому движению можно привести и следующую телеграмму британского военного министерства от 3 июля, адресованную генералу Маннергейму:

«Союзники считают крайне нежелательным всякое движение финских частей к Петрограду и вообще в глубь русской территории».

Наступление финнов было нежелательным для Англии, потому что захват Петрограда войсками Юденича значительно усилил белогвардейцев и мог бы иметь своим последствием восстановление единой России.

Впрочем, как союзнички помогали своим русским «друзьям» видно из их конкретных действий. Так, например, перед уходом из Мурманска и Архангельска англичане, вместо того, чтобы передать остававшиеся запасы и снаряды белым, утопили все в море… Американцы оказались практичнее. Вместо того чтобы топить амуницию, они продали ее через своего представителя Красного Креста большевикам в кредит с оплатой будущими поставками сырья.

Белые армии были подло преданы своими союзниками по Антанте и преданы они были исключительно потому, что Запад не желал выполнять своих обязательств по отношению к России. Ведь признай он правительства Колчака или Деникина законными правительствами России, которые до конца оставались верными своим союзническим обязательствам, так сразу же встал бы вопрос, а почему Россия, понесшая значительные жертвы в ПМВ, должна быть раздроблена на ряд независимых государств, как это было сделано по отношению к проигравшей войну Австро-Венгрии? Тем более что Лондон сам торжественно заявлял, что ввел войска на территорию России для того, чтобы не допустить ее раздробления… А ведь эти белые реакционеры могли бы еще, не дай Бог, и Проливы себе потребовать! Согласитесь, Ленин был куда более покладистым, а потому и более приемлемым для Запада политиком. Впрочем, у Лондона, как известно, нет постоянных союзников, а есть лишь постоянные интересы. Так что предательство, совершенное во имя национальных интересов для англичан не является аморальным поступком.

12 августа британский кабинет собрался для обсуждения представленного лордом Керзоном проекта послания союзникам, в котором говорилось, что британское правительство больше не намерено нести всю тяжесть поддержки антибольшевистских сил.

В завершение этого заседания Ллойд Джордж сообщил, что он хочет предоставить Деникину последний шанс и заявить ему:

«Вы владеете всем углем России, достаточными источниками нефти и основными сельскохозяйственными районами. Поэтому мы не можем больше дарить вам помощь, однако намерены торговать с вами на обычных условиях».

При этом он выразил надежду, что вскоре в России наступит мир. Однако мир этот представлялся английскому премьеру весьма своеобразным: «Ленин не получит ресурсов, а Деникин не завоюет Москву». Вот она вековая мечта Запада: из одной большой России сотворить несколько мелких, враждующих между собой, но зато послушно управляемых Западом сателлитов.

3. Почему Запад дал возможность красным выжить и победить

В отличие от Колчака, Юденича и Деникина большевики легко шли на признание государств, искусственно сфабрикованных Западом на территории Российской империи. 31 августа они обратились к марионеточному правительству Эстонии с предложением начать мирные переговоры. Впрочем, фактически это предложение было обращено не столько к Эстонии, сколько к Антанте, без помощи которой ни о какой независимости эстонских сепаратистов не могло бы быть и речи. Аналогичные предложения были сделаны Москвой правительствам Латвии, Литвы, Финляндии. Таким образом, советы пошли на существенные территориальные уступки ради достижения мира, хотя эти уступки и были значительно меньшими, чем это было сделано Лениным при подписании Брестского договора.