Сат-Ок - Тайна старого Сагамора
На другой день, когда солнце разбросало свои первые золотые лучи по склонам гор, раздался глухой рокот барабанов. Воины Каменной Стрелы начали спускаться в долину. Подножия скал запестрели яркими красками праздничных нарядов. Вместе с воинами, расположившимися живописным лагерем, были женщины и дети. Колонисты, повылезали из повозок и с любопытством и страхом разглядывали чироков.
Арлингтон выбрал из числа колонистов трех помощников, один из которых был католическим священником (Ханс Схунвальд недавно бежал из. своей страны из-за каких-то неблаговидных поступков), а двое других отличались счастливым даром пить реки водки, не теряя рассудка, и, слегка волнуясь, легкой рысью направился к чирокам.
Только доехали до первых индейских палаток, как из-за угла выбежали два подростка. Один из них отвел спешившихся всадников в сторону, в Шатер Совещания, другой принял коней.
Молча встретили вожди прибывших, жестом указав на оставленные для них места. Согласно обычаю до того, как будет раскурена трубка мира, никто не произнесет ни слова. Этот момент ожидается всегда с большой торжественностью и напряжением. Первым должен выпустить дым из трубки шаман, в случае же, если по совету духов он откажется от этого права, никто из сидящих не прикоснется к ней и совещание состояться не может. Больше того, в таких случаях встречи иной раз кончались побоищем и кровопролитием.
Арлингтон, зная этот обычай, с напряжением следил за шаманом. Сейчас все будет зависеть от этого старого, сухого, почерневшего под бременем лет человека. А он сидел неподвижно, с не меньшим напряжением всматриваясь из-за опущенных век в лица белых. Арлингтон уже почувствовал, как затекли ноги и какой-то холодок приблизился к самому сердцу. Наконец рука шамана дрогнула и потянулась к обрядовой трубке, украшенной орлиными перьями.
Вздох облегчения вырвался из груди Арлингтона.
Шаман поднял трубку над головой, шепча какие-то заклинания, потом медленно заполнил ее табаком, зажег от костра, затянулся и выпустил дым на четыре стороны света. После того как такой же дар был принесен земле и небу, шаман передал трубку Каменной Стреле. Все это он проделал с такой торжественной важностью, что даже Арлингтон почувствовал при этом незнакомое ему волнение, а когда Каменная Стрела, повторяя все движения шамана, передал священную трубку ему, он, затянувшись, внимательно следил потом за ней до тех пор, пока она, переходя из уст в уста, не возвратилась опять к шаману.
Теперь можно было уже начинать совет. Первым взял слово Каменная Стрела. По обычаям индейцев он начал с красочных описаний битв, в которых принимал участие.
- Много зим и много больших солнц видели меня на военной тропе. Много, очень много еще моих врагов блуждают по дороге смерти и не могут попасть в Страну Теней своих отцов, потому что скальпы их висят в типи моей жены и служат ей в танце скальпов. Мое имя сопровождает смерть, и белые должны благодарить своего Доброго Духа, что могут выкурить трубку дружбы с Сахемом (Сахем - вождь небольшой группы племени.) чироков.
- Хай! - подтвердили гортанными голосами несколько воинов.
- Великий это день для нас, вождь, - сказал Арлингтон, - он сильно радует наши сердца подаренной тобой дружбой. Я также являюсь начальником белых, и слава моя шагнула далеко за Большую Соленую Воду, о том свидетельствуют люди, приехавшие со мной.
Два посланца согласно закивали головами.
- А теперь, - Арлингтон подал знак рукой, чтобы подали бочонки с огненной водой, - ты должен исполнить мой ритуал, как я исполнил твой, - он указал на священную трубку.
Прильнув к глиняным кружкам раз, индейцы уже не могли оторваться от них до тех пор, пока не почувствовали, как приятное тепло разлилось по телу.
- Ну вот, теперь можно поговорить и о деле. - Арлингтон заткнул бочку. - Я привез для вас ценные дары. Этот человек, - он указал на священника Ханса Схунвальда, - раздаст их моим красным братьям, если исполнят они мою просьбу. А пока я хочу, чтобы Сахем Каменная Стрела понял нас, белых.
- Говори, - коротко разрешил вождь.
- Сагамором чироков является Черная Туча, который поселился со своим народом в этих горах. Но он стар, а Великий Белый Отец мечтает о дружбе с молодыми вождями, потому что с ними легче дойти до понимания. Он много слышал о тебе, Каменная Стрела, и выслал меня для встречи с тобой. Он избрал тебя своим сыном и в знак отцовства высылает тебе большие богатства. Но и ты, вождь, должен также принести что-нибудь в дар своему отцу, в знак того, что не отталкиваешь его дружбы.
- Чего хочет Великий Белый Отец?
- Ему ничего не надо. Он все имеет и еще больше раздаст тем, кого любит. Тебе он дарит Земли Бизонов, которые лежат за Отцом Вод (Отец Вод так называют индейцы реку Миссисипи.), а через три Великих Солнца, когда твой народ туда переселится, возьмет заботу на себя, чтобы никто иной не отнял их у тебя. Кроме того, просит тебя Великий Белый Отец, чтобы позволил ты белым людям поселиться на одно лето и одну зиму у источников Канавахи. Я даю тебе слово белого вождя, что те люди без твоего разрешения никогда не перейдут на другую сторону Горы Грома, а по истечении уговоренного срока возвратятся на север.
Воцарилось молчание. Молодой вождь мутными глазами смотрел на Арлингтона. Казалось, что он не понял ни одного его слова. Но вот он прищурил глаза, потом снова широко открыл их и голосом, в котором не было твердости, ответил:
- Могут ли чироки пойти на другую сторону Отца Вод, может решать только Совет Вождей, а не я один. По ту сторону Великой Реки тоже живут наши братья, и та земля принадлежит им, а чужую землю чироки не забирают...
- Я уже тебе говорил, - вкрадчиво начал эмиссар, - что Великий Белый Отец назначает тебя Сагамором чироков и только ты теперь можешь решать судьбу племени. Что касается тех, кто живет на той стороне Отца Вод, то они будут перемещены на земли квавпов (Квавпы - индейские племена, кочующие за Миссисипи).
Возглас удовольствия раздался со стороны пьяных вождей.
Предложение было заманчивым. Если согласится на него Каменная Стрела, в чем они почти не сомневались, зная его жадность и властолюбие, значит, и им, воинам, сопровождающим его, тоже перепадут богатые дары.
- Я привез с собой, - продолжал между тем Арлингтон, - "Говорящую бумагу". На ней мелкими червячками написано все, о чем мы здесь говорили. Нужно только, чтобы все вы нарисовали на ней свои тотемы...
Индейцы взяли бумагу. Передали ее из рук в руки...
Сагамор умолк.
Месяц, давно обойдя вокруг рваной опушки леса, незаметно, словно боясь потревожить людей, сидевших у потухавшего костра, скрылся в розовых облаках, идущих впереди наступающего дня.
Ни белый служака, ни сын вождя не проронили ни слова. Видели: окончив говорить, старик продолжает свои мысли. А мысли, как и слова, стоят человеку усилий, прерывать их - значит потерять к себе уважение.
- Завтра, - вновь послышался голос старика, - когда вспыхнут в поселке огни вечерних костров и женщины накормят тебя жареным мясом, приходи сюда. Я буду ждать. А сейчас, - он сделал прощальный знак рукой, - хау!
Проводив гостя, сын вождя, как и в прошлую ночь, не заходя в типи, направился в чащу, уже разбуженную первыми криками птиц. Только здесь мог он слово за словом осмыслить все, что говорил отец. Слова его не были очень большой неожиданностью. Об истории племени чироков он хорошо знал и сам. Продолжало удивлять другое: зачем отец рассказывает все это белому? Какое это может иметь значение для решения вопроса, с которым тот пришел от своих начальников? Если даже, выслушав отца, и поймет он печальную участь индейцев, чем может помочь им один? Впрочем, Орлиный Глаз остановился, отвел в сторону взгляд, как бы всматриваясь во что-то, что могло помочь ему собрать разбежавшиеся мысли, может, и вправду этот белый не одинок? Может, таких, как он, что оленей в стаде? Но найдется ли среди них хоть один, кто не побоится стать на защиту индейцев? Кто, проникнувшись их болью и обидой, захочет соединить свои силы с силами индейцев? Или просто захочет рассказать о них так, чтобы правдой звучали слова - не индейцы жестоки, а жестокость со стороны белых породила в ишанибе (Ишанибе - первые люди на земле индейцы так называют себя) то, что несвойственно им от рождения; не разрушать созданное природой, а беречь, любоваться ее гармонией - вот к чему стремятся их мысли...
Слишком взволнованным, чтобы предаться отдыху, был и белый гость чироков. Многолетняя дружба связывает его с этими людьми. Он хорошо понимает не только их речь, но и тайный язык взглядов. И все-таки, как ни старается, не может сейчас уяснить - к чему затеял этот разговор старик. Просто ли захотелось поделиться наболевшим или ищет поддержки? Но в чем? А ведь он прав, этот старик, вся история его народа - это непрерывная борьба за право на существование. Менялись президенты в Штатах, создавались комиссии, но все это не вносило изменений в жизнь коренного населения. Чего же старик может ждать от него, ничем не примечательного человека?..
