Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин
Пламенной верой в лучшее будущее, сознанием необходимости беззаветной, самоотверженной борьбы за него был проникнут знаменитый роман Н.Г. Чернышевского «Что делать?», написанный в Петропавловской крепости и опубликованный в 1863 г. в «Современнике». Он оказался как бы завещанием гениального мыслителя-революционера молодому поколению 60-х годов.
Роман «Что делать?» имел подзаголовок «Из рассказов о новых людях». К «новым» людям он был и обращен в первую очередь. «Добрые и сильные, честные и умеющие, недавно вы начали возникать между нами, – говорил Чернышевский, – но вас уже не мало и быстро становится все больше»[633]. Показать этих людей, с их настоящими мыслями и чувствами, и тем наглядно опровергнуть распространяемую о них клевету – такова была одна сторона задачи, поставленной себе Чернышевским. Наряду с этим он стремился самим «новым» людям лучше разъяснить стоящие перед ними революционные задачи, показать, к чему они должны стремиться и какие качества в себе воспитывать, чтобы оказаться достойными этих задач и с ними успешно справиться. Призыв к революции, пропаганда новой морали, всестороннего освобождения женщины, прославление труда и проповедь принципа ассоциации, изображение тех или иных черт будущего социалистического строя, – всем этим роман «Что делать?» оказал громадное влияние на лучшую часть молодежи 60-х годов, продолжая воздействовать и на последующие поколения. Особенно сильное впечатление на читателей производил образ непреклонного и несгибаемого революционера Рахметова – образ, надолго ставший для революционной молодежи идеалом и в известной мере примером для подражания. П.А. Кропоткин свидетельствует: «…Для русской молодежи того времени она (автор называет „Что делать?“ повестью. – Ш.Л.) была своего рода откровением и превратилась в программу… Ни одна из повестей Тургенева, никакое произведение Толстого, или какого-либо другого писателя, не имели такого широкого и глубокого влияния на русскую молодежь, как эта повесть Чернышевского»[634]. Г.В. Плеханов в свою очередь заявлял: «…Пусть укажут нам хоть одно из самых замечательных, истинно художественных произведений русской литературы, которое по своему влиянию на нравственное и умственное развитие страны могло бы поспорить с романом „Что делать?“! Никто не укажет такого произведения, потому что его не было, нет и, наверное, не будет»[635].
Известно, что роман «Что делать?» любил и превосходно знал В.И. Ленин, говоривший о нем, как вспоминает М. Эссен, что это – «настоящая литература, которая учит, ведет, вдохновляет»[636].
Прием, оказанный роману передовым читателем 60-х гг., служил убедительным доказательством, что реакция бессильна искоренить революционно-демократические и социалистические идеи, под знаменем которых боролись демократические элементы страны, что разночинная демократия стала слишком серьезным фактором общественной жизни России, чтобы можно было какими бы то ни было репрессиями «укротить» ее, отбросить на дореформенные позиции.
Что революционно-демократическое движение вопреки всем усилиям реакции живет и будет жить, это показала вскоре и гражданская казнь Чернышевского. Варварский обряд был назначен на Мытнинской площади в Петербурге на 19 мая 1864 г. Литераторы, студенты, офицеры, представители других групп интеллигенции пришли с раннего утра на площадь, чтобы выразить сочувствие любимому писателю и вождю, проститься с ним. Как гласило жандармское донесение, «публики было 2 – 3 тысячи, из них простого народа… не более 1/3, остальные все чиновного сословия» (т.е. интеллигенты). Во время чтения приговора Чернышевскому был брошен букет цветов[637].
Приговор над Чернышевским вызвал появление в «Колоколе» протестующей статьи Герцена, в которой он с возмущением писал о правительстве: «Да падет проклятьем это безмерное злодейство на правительство, на общество, на подлую, подкупную журналистику… А тут жалкие люди, люди-трава, люди-слизняки говорят, что не следует бранить эту шайку разбойников и негодяев, которая управляет нами!»[638] Герценовский «Колокол» ознакомил мир с зверской расправой самодержавия над Чернышевским, показал, что этот процесс организовало царское правительство при помощи провокации.
Чернышевский служит примером не только могучего мыслителя, но и закаленного, несгибаемого революционера. Как Петропавловская крепость, так и последующие десятки лет каторги и ссылки не сломили революционной стойкости этого великого деятеля русского освобождения[639].
Нельзя, конечно, думать, что крушение больших надежд, порожденных подъемом массового и общественного движения в годы реформы, осталось вовсе без последствий во внутренней, идейной жизни демократических кругов. Напротив, в ней сказывались некоторые сдвиги, стали пробиваться новые взгляды, заметнее стала идейная дифференциация внутри самой разночинной интеллигенции.
Главное и наиболее характерное для наступившей полосы заключалось в упадке среди известной части демократической интеллигенции веры в массовое движение, в народную революцию, с чем связано было временное распространение ошибочных, утопических теорий и планов достижения лучшего будущего без революции или без решающего участия в революции народа.
В середине 60-х годов, несмотря на трудную идейно-политическую обстановку, сложившуюся после ликвидации первой революционной ситуации, особенно ярко расцвело творчество такого замечательного представителя русской передовой демократии, как Писарев.
Дмитрий Иванович Писарев (род. 2 октября 1840 г.) начал литературную работу в конце 50-х годов еще будучи студентом Петербургского университета. В конце 1860 г. он стал сотрудничать в редактируемом Г.Е. Благосветловым журнале «Русское слово» и уже в следующем году обратил на себя общее внимание своими блестящими статьями «Схоластика XIX века». Усвоив в это время радикально-демократические взгляды, Писарев в 1862 г. написал памфлет-прокламацию по поводу писаний наемного «литератора» самодержавия Шедо-Ферроти (барона Фиркса), направленных против Герцена. В этом памфлете он разоблачал царское правительство и призывал к его ниспровержению: «Чтобы при теперешнем положении дел не желать революции, – писал Писарев, – надо быть или совершенно ограниченным, или совершенно подкупленным в пользу царствующего зла… Династия Романовых и петербургская бюрократия должны погибнуть… Нам остается только дать им последний толчок и забросать грязью их смердящие трупы»[640]. Памфлет Писарева предполагался к изданию в тайной «карманной типографии», заведенной его товарищем П. Баллодом, но еще в рукописи был захвачен властями. Писарев был арестован 2 июля 1862 г. и просидел в Петропавловской крепости до ноября 1866 г. В
