Валерий Сойфер - Власть и наука
Речь Товарища Сталина на приеме в Кремле работников высшей школы 17 мая 1938 года. Госполитиздат, 1938, стр. 3-4.
97 Резолюция XVI конференции В сб.: "ВКП(б) в решениях съездов, конференций и плену- мов ЦК", 1 941, ч. II, стр. 324-358; см. также "О социалистическом соревновании фабрик и заводов", Постановление ЦК ВКП(б) от 9 мая 1929 г.
98 И.В.Сталин. Соревнование и трудовой подъем масс. Сочинения, т. 12, 1949, стр. 109.
99 Там же, стр. 111.
100 Е. Микулина. Соревнование масс. Предисловие И.Сталина. Госуд. изд., М.-Л., 1929. Отпечатано в типогр. Госиздата "Красный пролетарий".
101 См. прим. (98), стр. 111.
102 См. прим. (100), стр. 40.
103 Там же, стр. 44-45.
104 И.В.Сталин. Тов. Феликсу Кону. Сочинения, т. 12, стр. 112.
105 Там же.
106 Там же, стр. 113.
107 Там же.
108 Там же.
109 Там же.
110 Там же.
111 Я.Э.Рудзутак. Доклад тов. Рудзутака XVII съезду ВКП(б). В кн.: "Стенографический отчет о работе XVII съезда ВКП(б) 26 января - 10 февраля 1934 г.". Партиздат, 1934, М., стр. 278.
112 Там же.
113 Там же.
114 Там же, стр. 279.
115 М.А.Поповский. Управляемая наука. Mark Popovsky. Manipulated Science. Doubleday, New York. 1979.
МАССОВЫЕ АРЕСТЫ В 1930-1935 ГОДАХ
Г л а в а V
"Россия казней пыток, сыска тюрем,
Страна, где рубят мысль умов с плеча".
Константин Бальмонт. Имени Герцена. 1920 (1).
"Русская интеллигенция всегда была рассадником вольнодумства. На протяжения столетия, предшествовавшего революции, она упорно сопротивлялась всякому деспотизму и, главное, -- подавлению мысли. Естественно поэтому, что на интеллигенцию репрессии обрушились с особой силой".
Роберт Конквест. Большой террор (2).
Первые раскаты критики ВИПБиНК и ВИР▓а в партийной печати
Против тотальной коллективизации крестьян, предпринятой партией, были высказаны довольно резкие возражения грамотными экономистами и агрономами. "Славные чекисты" пошли и здесь на коротком поводке у Сталина и придумали, что в стране действуют антисоветские организации: в 1930 году была якобы раскрыта "Трудовая Крестьянская Партия" (ТКП), в 1933 году была сфабрикована фальсификация о якобы еще одной крупной диверсионной "Группе 3-5ти"[2], затем о Московском Политическим Центре и им подобным. Эти организации никогда не существовали, они были рождены воображением лидеров партии, и по их наущению чекисты заставляли своих жертв признаваться в участии в этих организациях. Так в протоколы допросов попали записи о показаниях многих людей, ставших игрушками в руках следователей.
История этих кафкианских вымыслов, рожденных в кабинетах партийных и чекистских фюреров высшего ранга, еще ждет детального исследования, еще и по сей день архивы партии и ЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ тщательно оберегаются и скрывают основную массу информации как относительно того, кто в Кремле придумал ТКП и другие вредительские организации в сельском хозяйстве, так и полные списки тех, кто пострадал во время партийного террора.
В описываемое время (в конце 1929 -- начале 1930 годов) тень обвинений во вредительстве начала падать и на Вавилова. В центральных газетах стали появляться статьи, направленные лично против него. Правда, и раньше он попадал "на зубок" партийным инквизиторам. Например, еще в начале его государственной карьеры, когда он только заступил в должность директора Института Опытной Агрономии, ему пришлось опровергать обвинения, прозвучавшие в стишках Демьяна Бедного, с желчью обругавшего руководство института за то, что оно при открытии этого научного заведения якобы разрешило провести молебен и окропить стены здания Святой Водой. Стишки появились в "Правде", "Красной Москве" и петроградской "Красной газете".
"...приведенного факта... не было ни при открытии, ни при других обстоятельствах, о чем считаю долгом заявить самым категорическим образом. При переезде Заведующего [фитопатологической] Лабораторией проф. Ячевского из старой квартиры в новую на его личной квартире был действительно приглашен священник, и это, вероятно, послужило поводом к неправильному толкованию..."
-- писал Вавилов в ответ на эти обвинения (4).
В 1929 году его институт был обвинен одним из своих же сотрудников" в отрыве... работы от задач реконструкции сельского хозяйства" (иными словами, в неучастии в коллективизации) в заметке "Ученые в облаках", появившейся в "Листке Рабоче-Крестьянской Инспекции" -- приложении к "Правде" (5).
В конце февраля 1930 года с большой критической статьей выступила уже сама "Правда". Называлась статья "Институт благородных... ботаников" (6). Длинную статью на двух колонках подписал некто В.Балашов, который сообщал о якобы никуда негодной работе сразу двух руководимых Вавиловым учреждений -- ВИПБиНК и Государственного Института Опытной Агрономии. Всё положительное, что автор узрел в работе критикуемых научных центров было представлено в одной фразе: "Ошибки, допущенные в работе институтов не искупаются рядом достижений институтов в научной области". В остальном статья была напичкана описанием недостатков. Все до одного обвинения несли политическую окраску и звучали по тем временам зловеще. Автор утверждал, например, что хотя институты рассылают семена улучшенных культур "нескольким десяткам тысяч крестьян-корреспондентов", на поверку большинство, если не все "корреспонденты" -- кулаки. "Крестьяне... жалуются, что Институт помогает кулаку", -- заключал автор этот раздел статьи.
Следующий пункт был посвящен тому, что в ВИПБиНК процветает семейственность с "дурным антисоветским душком":
"Проф. Писарев пришел в институт с женой, племянником, шурином, Букасов -- с женой и с сестрой, Коль -- с женой, Фляксбергер -- с племянницей, Таланов -- с дочерью, Петрова -- с сестрой и т. д." (7).
То, что и Вавилов работает в институте вместе с женой, не упоминалось, но те, кто знал положение дел в институте, сразу об этом догадывались.
"А социальный состав сотрудников? -- вопрошал вслед за тем автор и отвечал. -- Цифры поистине ошеломляющи".
"В институте опытной агрономии работают 59 дворян, бывших крупных землевладельцев, 25 потомственных почетных граждан, 5 сыновей купцов и фабрикантов и 12 детей попов. (Кроме того, 65 сотрудников не представили о себе никаких сведений).
В институте прикладной ботаники в группе старших специалистов дворян четвертая часть, "прочих" -- свыше половины, а в группе младших сотрудников "прочих" половина и дворян -- 12,5 процентов.
Таковы последствия семейного подбора" (8).
Еще больший гнев автора вызвал тот факт, что коммунистов в институтах почти нет, комсомольцев всего 32, причем из них научной работой занимаются только трое. Сообщалось, что заместитель Вавилова по ВИПБиНК Мартынов -- коммунист, но он ведет линию директора, на критику отвечает высокомерно и грубо, считает, что "не обязан давать отчета в своих действиях никому, кроме ЦК партии и Наркомзема". Автор считал, что работнички такого социального состава ничего хорошего наработать на пользу социалистической родины не могут, в результате чего "...между ведущимися исследованиями и практическим применением их результатов существует разрыв,... институт не сумел связать свою деятельность с требованиями, которые выдвигала жизнь...". Оказывается, эти недостатки уже отмечал в январе 1929 года могущественный Наркомат Рабоче-Крестьянской Инспекции, но "ни одно из предложений РКИ не было проведено в жизнь" (9).
Лично Вавилова обвиняли только в одном, но очень существенном вопросе:
"Директор института акад. Вавилов, занятый рядом других работ, большую часть времени проводит вне института и организационно институтом почти не руководит."
"Еще целый ряд безобразий творится в этих институтах. Но все эти безобразия проходят безнаказанно, так как руководители институтов имеют сильных защитников в центральных московских учреждениях", --
утверждалось в статье (10). Констатируя "нежелание или неумение связать свою работу с общими задачами социалистического строительства, семейственность, отсутствие научной смены", автор статьи в "Правде" приходил к суровому выводу:
"...такие недостатки "нетерпимы в центрах советской науки. Научные институты должны быть очищены от всякого мусора и превращены в подлинные научные штабы социалистической реконструкции" (11).
29 января 1931 года в газете "Экономическая жизнь" была опубликована еще более резкая по тону статья, подписанная сотрудником Вавилова -- заведующим Бюро интродукции ВИР Александром Карловичем Колем, в которой Вавилов уже единолично был обвинен в преступлениях против советской республики:
"Революционное задание В.И.Ленина обновить совземлю новыми растениями оказалось сейчас подмененным реакционными работами по прикладной ботанике над центрами происхождения растений. Под прикрытием имени В.И.Ленина окрепло и завоевывает гегемонию в нашей с.-х. науке учреждение, не только не имеющее никакого отношения к мыслям и намерениям Ленина, но им классово чуждое и враждебное. Речь идет об институте растениеводства с.-х. академии имени Ленина" (12).
