Гвидо Препарата - ГИТЛЕР, Inc.
В Германии одалживали всё и всё: рейх, банки, муниципалитеты, земли, предприятия и частные домашние хозяйства. Деньги тратили на строительство домов, оборудование и организацию общественных работ. Веймарская республика воздвигала храмы из стёкла и стали, планетарии, стадионы, велотреки, фешенебельные аэродромы, развлекательные парки, современнейшие морги, небоскрёбы, титанические плавательные бассейны и подвесные мосты. Однако мир и даже американские кредиторы всё чаще спрашивали своих политиков: «Во имя чего мы так рьяно помогаем Германии?» «Она наш союзник в борьбе с коммунизмом», — отвечали политики, и их веймарские клерки спешили истово поддакнуть, держа строй (87). Трудно сказать, кто вызывает большую тошноту своей ложью — союзники или сами немцы. Если бы всё обстояло именно так, то деньги продолжали бы литься рекой, и если бы никто не остановил этот поток, то Германия в скором времени превратилась бы в настоящую колонию Уолл-стрит (88).
Однако не потребовалось много времени, чтобы понять, что вся сооружаемая конструкция есть нечто иное, как карточный домик: стоит только Уолл-стрит отозвать свои займы, как Германия потерпит полное и необратимое банкротство. Что дальше? Никто не желал дать себе труд внимательно разобраться в такой перспективе. Предопределённым оставалось только падение. Оно должно было произойти наверняка. Это был лишь вопрос времени.
Вся страна политически и экономически всё больше и больше попадает в руки иностранцев… Один булавочный укол, и весь этот мыльный пузырь немедленно лопнет. Если одолженные деньги будут истребованы назад в большом количестве, то мы разоримся — всё мы — банки, муниципалитеты, совместные компании, а с ними и весь рейх (89).
Но мало кто думал о завтрашнем дне в те «золотые годы»: были хлеб и работа, за работу платили хорошие деньги, и было не важно, откуда они берутся; СДПГ и профсоюзы, ведомые солидными марксистами, были восторженными приверженцами займов Дауэса (90).
Что же касается «интересных» способов использования иностранных денег, то значительная их часть продавалась Рейхсбанком в обмен на золото для русских коммунистов, совместно с которыми Германия проводила программу быстрого перевооружения, что позволяло Советам косвенно выходить на западные рынки, делая там необходимые приобретения (91).
Но куда более значимой была в то время реорганизация концерна «И. Г. Фарбен» в один из тех гигантских конгломератов, которые грезились Шахту в записке, направленной им Джону Фостеру Даллесу в 1922 году.
История «И. Г Фарбен» началась в начале девятисотых годов с производства красок (краска по-немецки Farben). Промышленность, производящая лакокрасочные материалы, состояла тогда из ядра основных, отважно рисковавших компаний, которые вкладывали большие деньги в изыскания но созданию новых цветов и красителей. BASF, самая отважная из этих компаний, «символ, перед которым благоговели другие корпорации, очень рано овладел секретом производства красных и жёлтых красителей. Но раскрытие секрета синей краски оказалось более сложным» (92). Со временем, когда удалось решить проблему создания синтетического индиго, и это достижение было внесено в список основополагающих открытий, несколько компаний великой немецкой химической оси, так называемое большое трио — BASF, «Байер» и «Хехст», вместе с другими более мелкими сателлитами слились, образовав в 1916 году картель. Таким образом, из этих компаний получилось рыхлое, но весьма крупное соединение, интересы которого совпали с таковыми руководимого Ратенау ведомства военных ресурсов, где картель находил своих самых деятельных помощников (93). «Всю эту структуру начали называть просто I. G. (Interessen Gemeinschaft Объединение Интересов) (94). «Объединение стояло как индустриальный колосс… возвышавшийся над всей мировой химической промышленностью… Немного нашлось бы университетов, которые могли бы поспорить с этим гигантом по числу лауреатов Нобелевской премии» (95).
В конце войны авторы Версальского договора приказали союзническим инспекторам оставить в покое «И. Г.».
В отличие от французов, американцы и британцы проявляли большую деликатность и не тревожили руководителей «И. Г.». Со стороны англо-американцев были даны уверения в том, что инспекторы не будут «проявлять любопытство к коммерческим тайнам, когда будет установлен мир». Концерну не придётся раскрывать секреты технологии или отвечать на соответствующие вопросы, если они не касаются производства оружия или военного применения имеющихся технологий. «Эти уверения, —докладывал начальству офицер из Службы ведения химической войны американской армии, — позволили нам установить с ними более или менее сердечные отношения» (96).
Благодаря зарубежной помощи и «либерализации капиталов» во время организованной согласно плану Дауэса передышки, шесть концернов картеля «И. Г.» горевшие желанием усилить своё присутствие на мировых рынках, решили, наконец, объединить свои научные разработки и финансовую мощь. «Слияние произошло 9 декабря 1925 года. Компании, объединившись, стали называться Internationale Gesellschaft Farbenindustrie A. С, или коротко «И. Г. Фарбен» (97). Этот чудовищный конгломерат, по мысли своего руководителя, Карла Боша, должен был вывести Германию из зависимости от зарубежных источников нефти.
Разве это не были те дни, когда великий пушечный король Крупп, чьи сборочные конвейеры день и ночь громыхали на Урале и близ Ленинграда, скромно снимал в Берлине помещения, находившиеся рядом с министерством обороны? Разве не могли в этих помещениях лучшие крупповские инженеры в тишине и без помех разрабатывать оружие массового уничтожения будущего, в то время как высшие армейские чины по соседству набрасывали мобилизационные планы, согласно которым Германия могла быстро создать армию в составе 63 дивизий? (98) Никто не сомневался в следующей аксиоме: «В механизированной войне будущего потребность в жидком топливе будет астрономической» (99).
Ради этой цели алхимики из «И. Г.» состряпали изумительный процесс, названный ими гидрогенизацией, с помощью которого уголь, которым Германия была очень богата, можно было превращать в нефть. В то время BASF представила способ, которым в жидкое топливо можно было перевести половину веса угля. За это достижение Бош, «первый из инженеров» (100), был удостоен Нобелевской премии.
Бош понимал, что единственный способ претворить мечту в реальность, состоял в том, чтобы создать — в том или ином виде — союз с ведущим нефтяным трестом Америки «Стандард Ойл», при этом могучая корпорация из Нью-Джерси могла финансово поддержать исследования «Фарбен» и широкомасштабное производство синтетического топлива. После нескольких лет взаимно приятного сотрудничества, каковое было особенно приятным для американцев, в 1929 году было заключено соглашение со «Стандард Ойл». В обмен на право применять промышленные способы гидрогенизации во всём мире, за исключением Германии, «Стандард» передал концерну «И. Г. Фарбен» акции «Стандард Ойл» на сумму 35 миллиардов долларов. В декабре 1929 года было создано совместное предприятие «И. Г» и «Стандард Ойл», в прерогативы которого входило взаимовыгодное использование дорогих патентов и производство синтетического горючего. Новое учреждение было названо «Америкэн И. Г. компани», места в совете директоров которой заняли ведущие капитаны промышленности и бизнеса: Эдсел Форд из «Форд Мотор компани»; Уолтер Тигл, глава «Стандард Ойл» и один из директоров Федерального резервного банка Нью-Йорка; К. Ю. Митчелл, шеф национального «Сити-банка» и директор ФРБНИ; и Пол Варбург, первый член и создатель Федерального резервного Комитета и председатель банка «Манхэттен» (101).
«Полную историю «И. Г. Фарбен» и её деятельности на мировой арене перед Второй мировой войной узнать невозможно, так как всё немецкие документы на этот счёт были уничтожены перед победой союзников» (102), но есть достаточные основания полагать, что германо-американское техническое и военное сотрудничество, прикрытое сложными и запутанными корпоративными контрактами, опиравшееся на «нейтральные» узлы решётки (например, в Голландии и Швейцарии), продолжалось в течение всех тридцатых годов, а вероятно, что и во время Второй мировой войны:
«Стандард Ойл» [будет поддерживать] картельные отношения с «И. Г. Фарбен», независимо от того, будет война или нет… Официальный представитель «Стандард Ойл» сказал: «Технология должна развиваться…» (103)
Во время Второй мировой войны «И. Г.» производила и обеспечивала нацистский режим большей частью, если не всем количеством следующих материалов: синтетический каучук (100 процентов), лакокрасочные материалы (100 процентов), отравляющий газ (95 процентов), пластмассы (90 процентов), взрывчатые вещества (84 процента), оружейный порох (70 процентов), авиационный бензин (46 процентов), синтетический бензин (33 процента); мы не упомянули ещё «Циклон Б», упакованный в банки цианид, которым убивали заключённых концентрационных лагерей. Это соединение производило предприятие «И. Г.» в Леверкузене и продавало его государству из Баварии под невинным названием «Дегеш» (104).
