Илья Ратьковский - Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.)
Согласно многочисленным свидетельствам, белыми было также уничтожено большое количество тифозных красноармейцев. Среди жертв в городе было много и ингушского населения, выступившего на стороне большевиков. Речь шла о многих сотнях погибших. При этом в ряде исследований фигурируют вновь, как и при первой потере большевиками Владикавказа, и совсем фантастические цифры в 17 тыс. тифозных красноармейцев, закопанных (в т. ч. «почти живыми») во дворе кадетского корпуса и рядом с ним[936].
Впоследствии атаман А. Г. Шкуро в февральском интервью Р. Ковскому говорил, что ему удалось наладить отношения с ингушами: «– Ингуши как к вам относятся? – Теперь очень хорошо, – засмеялся генерал Шкуро, – правда, после того как я сжег у них три аульчика…»[937].
12 февраля 1919 г. в Стерлитамаке состоялись похороны жертв белого террора: бесформенные тела с отрубленными конечностями, вырезанными мягкими частями тел, вырезанными языками, обструганными головами[938].
12 февраля 1919 г. в д. Горская Енисейского района колчаковским карательным отрядом расстреляно 28 партизан.
Середина февраля 1919 г. По приказу коменданта с. Троицко-Печорска прапорщика Т. Пашковского расстреляна группа коммунистов и сочувствующих советской власти. Среди казненных были комиссар П. П. Олунин, красный командир А. М. Черемных, коммунисты Морозов, Кукарцев, Федосеев. Перед казнью арестованные подвергались пыткам и издевательствам. В селе Покча по приговору Судебной коллегии были расстреляны местные большевики и красногвардейцы, в т. ч. председатель волостного исполкома И. П. Остяков.
14 февраля 1919 г. в селе Савинобор была расстреляна группа красногвардейцев из заставы А. Бажукова[939].
13 февраля 1919 г. «во избежание восстания в близлежащих селах», расположенных на пути отступления в Крым Кирасирского полка, в селе Акимовка и соседних с нею населенных пунктах по заранее составленному списку арестованы враждебно настроенные и подозрительные лица. 13 человек были привезены в штаб полка и по приговору военно-полевого суда расстреляны[940].
14 февраля 1919 г. в Ростове-на-Дону расстрелян деникинскими властями бывший полковник русской армии, барон Ф. Боржинский. Обвинение суда заключалось в переходе Боржинского на сторону сепаратистов-изменников (ранее он был представителем Украинской державы на Кубани, где резко критиковал представителей добровольческого движения)[941].
18 февраля 1919 г. в печорском селе Подчерье белые повстанцы расстреляли группу красноармейцев из отряда А. П. Осипова[942].
25 февраля 1919 г. при МВД Сибирского белого правительства был учрежден отряд особого назначения. «Это подразделение было призвано стать боевой частью для охраны и восстановления государственного порядка и общественного спокойствия, служить резервом для формирования милиции в местностях, освобожденных от советской власти, и быть школой для подготовки опытных чинов милиции»[943].
Хорошо эти отряды охарактеризовал барон А. Будберг: «Сейчас, например, идет формирование отрядов особого назначения, поступающих в распоряжение управляющих губерниями; казалось бы, что в эти отряды надо назначить отборный состав, обеспечить его материально самым широким образом, а у нас все делается как раз наоборот: в отряды идут отбросы армии и чиновничества, очевидно, в надежде нажиться; оклады в отрядах нищенские, одеты они оборванцами и даже не все имеют вооружение. Никакой реальной силы они не представляют, являясь по сущности полуразбойничьими бандами, годными на карательные экзекуции и на расправу с крестьянами, но не способными бороться с красными шайками»[944].
25 февраля 1919 г. – начало знаменитого «Вешенского восстания казаков». Согласно историческому очерку хорунжего П. Кудинова, события развивались следующим образом: «Казаки хутора Шумилина (Казанск[ой] ст[аницы]), зорко наблюдая за передвижениями частей красного пополнения, в ночь под 26 февраля 1919 г. напали на спящий карательный отряд, расположенный в том же хуторе. Комиссары были уничтожены. Истребив отряд грабителей в хуторе Шумилине, доблестные шумилинцы с присоединившимися казаками ближайших хуторов в конном строю помчались в станицу Казанскую, уничтожая по пути красных. В попутных же хуторах призывали казаков присоединиться, и все, кто мог, седлали коней и спешили к родной станице. Около пяти часов ночи под вой зимней вьюги конные повстанцы под командою подхорунжих и урядников окружили станицу Казанскую. Разбившись на группы и определив роль каждой, повстанцы в пешем строю бесшумно двинулись в центр станицы, «ликвидируя» на месте патрули и часовых <…> Уничтожив красных в Казанской, восставшие в количестве 250 человек двинулись на станицу Мигулинскую, лежавшую в 12 верстах от Казанской, захватывая сторожевые пункты наблюдателей»[945].
27 февраля 1919 г. Енисейск занят белыми войсками. Тем самым они отбили город у отряда анархистов, захватившего его еще 4 февраля 1919 г. В литературе приводятся различные данные о количестве расстрелянных (уничтоженных) после занятия города белыми войсками: от нескольких сотен до 600 и даже тысячи. Так, Г. К. Гинс в своих мемуарах писал о 800 человек, намеченных для расстрела[946]. На наш взгляд, эта цифра близка к истине. Так, можно указать на наличие сохранившихся до нашего времени двух братских могил активных участников Енисейско-Маклаковского восстания на Севостьяновском кладбище Енисейска, в которых похоронено 243 и 360 участников. Кроме того, существуют братские могилы в окружающих Енисейск населенных пунктах, также дающие в совокупности более чем сто жертв подавления восстания. Более точны обстоятельства этих казней. Так, здесь была распространена практика «отправки в Туруханск», когда осужденного опускали в прорубь под лед Енисея[947].
Февраль 1919 г. командующий ВСЮР генерал А. И. Деникин издает приказ № 312, согласно которому создается особая комиссия, которой надлежало рассматривать факты службы «в войсках или военных учреждениях Советской большевистской республики кого-либо из чинов» и уклонения от службы в ВСЮР, а также выяснять, кто избегает службы и обстоятельства этого, чтобы в будущем «придать суду за побег и уклонение от службы тех, кто не представит доказательства законности своей неявки».
Февраль 1919 г. Расстрел железнодорожников в Сибири[948].
Февраль 1919 г. Замирение белыми войсками Терской области, в частности, было расстреляно около 1 тыс. казаков, служивших в Красной армии, и повешено 300 казаков в сунженских станицах[949].
Зима 1919 г.: «Поскольку самовольное оставление частей в колчаковской армии приобретало большие масштабы, контрразведывательные органы привлекались к выявлению и задержанию дезертиров. Например, за «один зимний месяц 1919 г. колчаковские органы безопасности и военнослужащие Волжской группы генерала В. О. Каппеля задержали около 400 дезертиров, из которых 27 было приговорено к расстрелу»[950]. Об этих событиях кратко упоминает в своих воспоминаниях П. Петров: «Тревоги были не напрасны: один из полков, ранее успешно дравшийся, однажды самовольно ушел в тыл и был остановлен угрозой открытия огня броневиками. Две роты с частью пулеметной команды ушли дальше и кружным путем стали пробираться домой. Были остановлены, по приказу командира корпуса, близ Симского завода добровольцами Каппеля, арестованы и жестоко наказаны. В других полках были мелкие непорядки»[951].
Март 1919 г.2 марта 1919 г. контрразведкой в Одессе расстреляны члены «Иностранной коллегии» – Жанна Лябурб, Я. Л. Елин (Жак) и другие – всего 11 человек. Корреспондент газеты «Одесские новости» так описал более позднее обнаружение тел убитых: «На рассвете 3-го марта на Большой Фонтанской дороге вблизи 2-го еврейского кладбища и тюрьмы обнаружены 11 трупов, 5 мужчин (евреев) и 6 женщин с огнестрельными ранениями тела. Трупы лежали неподалеку один от другого и, очевидно, были поставлены и расстреляны залпами. Ни у кого из расстрелянных документов не оказалось. По-видимому, они были привезены к месту расстрела на автомобилях… Среди опознанных была семья Лейфман: мать-старушка с дочерьми, их знакомый Швец и одна французская подданная, фамилии которой опознававшая не помнит… Две девушки из числа расстрелянных по имени Вера и Геса Лейфман состояли членами союза работающих иглой. Одна из девушек недавно прибыла из Москвы. Жили на Пушкинской, 24, кв. 13»[952]. Отметим, что все арестованные в этот период в Одессе подпольщики во время тюремного заключения, по мемуарам руководителя белой контрразведки Орлова, подвергались пыткам[953].
