Александр Снисаренко - Рыцари удачи. Хроники европейских морей
Несмотря на то, что пиратство становилось делом государственным, Вальдемар IV попытался вести с ним борьбу, установив твердый контроль в проливе Эресунн, однако взимание пошлин с проходящих этим проливом судов вылилось в открытый конфликт с Ганзой. В 1367 году семьдесят семь ганзейских городов объявили Дании войну, закончившуюся 24 мая 1370 года Штраль-зундским миром. Ганза не только получила во владение на пятнадцать лет четыре города на восточном берегу Эресунна, но и право вето на избрание датских королей.
В 1376 году с согласия Ганзы регентшей Дании при малолетнем Олаве стала его мать Маргарита - дочь Вальдемара IV и жена норвежского короля Хакона VI. Не желая зависеть от прихотей ганзейских купцов, она очень скоро стала нанимать на службу пиратов западной части Балтики и натравливать их на ганзейские корабли и центры. Больше других начали страдать вендские города Висмар, Любек, Росток и Штральзунд. Дело кончилось тем, что они тоже вошли в соглашение с пиратами, после чего началась борьба за выживание - кто кого. Росток и Висмар быстро обогащались, особенно после того как предоставили пиратам свои порты и рынки, где те преспокойно сбывали награбленное. Не пренебрегали услугами рыцарей моря и другие ганзейские города, а вскоре в пиратских войнах принял участие шведский король Альбрехт Мекленбургский.
После двух лет непрерывных грабежей всеми всех определилось наконец соотношение сил. Ганза запросила пощады, предложив Маргарите мир. Он был заключен в 1382 году, но разбойничью карусель, закрученную Маргаритой, не могла уже остановить и она сама, хотя большинство пиратов после заключения мира покинуло западно-балтийские воды, перебазировавшись в район Гданьского залива. Самые стойкие остались. Для борьбы с ними Маргарита вступила в соглашение с Тевтонским орденом, и они совместно учредили по примеру венецианцев нечто вроде морской полиции. Во главе объединенного флота из четырнадцати кораблей был поставлен сконский (по другим данным - штральзундский) горожанин Вульфлам. Но ему приходилось гоняться за собственной тенью.
Весной 1389 года Альбрехт был захвачен в плен Маргаритой, ставшей, таким образом, еще и королевой Швеции, а единственный верный королю ганзейский город Стокгольм был осажден датчанами, и его падение грозило отменой привилегий ганзейских купцов.
Ганза обратила свои взоры на Готланд, чрезвычайно удобно расположенный по отношению к столице Швеции. И не просчиталась. Уроженец готландского города Висби шведский полуаристократ-полупират и приближенный готландского правителя Эрика, сына Альбрехта, Свейн Стуре предложил ганзейцам свои услуги, с благодарностью ими принятые. Своей базой Стуре сделал родной город, где с незапамятных времен местные корабелы охотно ремонтировали пиратские суда, а жители принимали на хранение добычу. В этом-то древнейшем пиратском гнезде Балтики Свейн Стуре с благословения купцов Висмара и Ростока провозгласил образование витальерского братства. Как Ганза в свое время заменила викингов в балтийской торговле, так в балтийском разбое на смену им пришли витальеры. Пришли с согласия и по поручению Ганзы. Девять ганзейских городов и мекленбургский герцог Иоганн едва успевали подписывать витальерам каперские свидетельства от имени Альбрехта.
Сложившаяся ситуация диктовала витальерам два пути помощи Стокгольму - или разгромить датский флот, или помочь шведам выдержать осаду. Стуре избрал второй и на своих легких маневренных суденышках, раз за разом обманывая бдительность датчан, взялся за подвоз продовольствия в осажденный город. От шведского слова viktualier, означающего «продовольствие», и произошел термин «витальеры». В 1392 году, пишет любекский хронист Детмар, «собрался неукротимый народ из разных мест - городские заправилы, горожане из многих городов, ремесленники и крестьяне - и назвали себя братьями-витальерами. Они заявили, что хотят выступить против королевы Дании, чтобы помочь королю Швеции, который был ею пленен».
Девиз всеобщего равенства и братства, под которым они шли в бой, снискал им симпатии простонародья, и не без его помощи витальерам удавалось иногда овладеть довольно крупными и хорошо укрепленными городами - такими, как Висмар или Берген.
Сожжение в Бергене торгового представительства Ганзы и постоянные нападения на ганзейские суда поставили, однако, это братство вне закона, и с 1392 года оно стало чисто пиратским. Детмар отмечает, что в эти годы «к сожалению, они наводили страх на всем море и на всех купцов: они грабили и своих, и чужих, и от этого сельдь очень подорожала». Висмар и Росток закрыли перед витальерами свои порты и рынки и вскоре первыми познали ярость и жестокость недавних союзников. Но и другим городам доставалось не меньше.
Оказавшись перед угрозой разорения, Ганза снарядила против витальеров две экспедиции. Обе они потерпели крах, хотя во второй, организованной в 1394 году, со стороны Ганзы участвовали тридцать пять хорошо оснащенных кораблей с тремя тысячами отборных рыцарей. Угроза стала теперь всеобщей, и в 1395 году Маргарита освободила Альбрехта, надеясь этим шагом хоть немного разрядить обстановку. Но обстановка не разряжалась. Каждый корабль, каждую эскадру все и везде принимали теперь за пиратские, не обращая никакого внимания на флаг.
Иногда это приводило к совершенно невероятным курьезам, будто списанным со страниц плохого приключенческого романа. Так, в 1396 году датский флот, высланный «королевой пиратов» Маргаритой из Кальмара в Висби против витальеров, по ошибке вступил в бой с ганзейскими кораблями, тоже свято уверенными, что нарвались на пиратов. Пока моряки обоих флотов добросовестно истребляли друг друга сперва на воде, а потом и на улицах города, витальеры были в каком-то очередном рейде. Возвратившись из него, они с изумлением узнали, что стали единственными властителями моря.
Но ганзейские города придерживались иного мнения, они не думали сдаваться. Почти непрерывно они высылали против пиратов одну экспедицию за другой, хотя редко какая из них оказывалась успешной. Наоборот, не в диковину были случаи, когда матросы кораблей-охотников прельщались вольной и сытной жизнью и пополняли собою ряды рыцарей морских дорог.
Хроники того времени свидетельствуют, что тюрьмы всех городов были переполнены пленными пиратами и что «палачи не справлялись со своей работой и брали себе помощников», но это не должно вводить в заблуждение: не следует забывать, какие это были города и какие в них были тюрьмы. Экипаж одного захваченного корабля (например капера Мольтке с сотней его молодцов, плененных штральзундцами) вполне мог заполнить собой до отказа несколько таких каталажек.
Может быть, именно этим обусловливались нередкие случаи расправы на месте, причем методами, заимствованными из арсенала самих же пиратов: «Жителям Штральзунда удалось захватить один из разбойничьих кораблей. После этого команду заставили также (в ответ на аналогичное действие пиратов.- А. С.) лезть в бочонки. Потом был объявлен приговор, согласно которому, все, торчащее из бочек, должно быть срублено палачом».
Живучесть витальеров казалась сверхъестественной в те суеверные времена, и знатоки классической филологии все уверенней производили название братства от латинского «виталис» - жизненный, живой.
В июле 1397 года витальеры вдруг вспомнили о богатом городе Стокгольме, выстоявшем с их помощью против датчан. Времена переменились, теперь пираты думали только о добыче, ожидавшей их за стенами шведской столицы. Свейн Стуре, укомплектовав сорок два корабля тысячью двумястами головорезами, двинулся на штурм города. Он несомненно увенчался бы успехом, так как стокгольмский бургомистр Альберт Руссе уже обсуждал с членами городского магистрата условия сдачи. Но неожиданно витальеры получили известие о смерти своего господина и покровителя Эрика, и это удручающее обстоятельство посеяло брожение в головах пиратских вожаков, так как сводило на нет все их каперские свидетельства и превращало в обыкновенных пиратов без всякого прикрытия. Те из них, кто еще не окончательно порвал со своим аристократическим прошлым, заколебались и решили выйти из игры. Это спасло Стокгольм. Но это же и погубило витальеров, ослабленных раздорами.
Воспользовавшись тем, что Готланд остался без хозяина, Маргарита сочла момент как нельзя более удобным для захвата Висби. Не доверяя собственным полководческим талантам после трагикомедии 1396 года и не желая понапрасну рисковать, она призвала на помощь крестоносцев. В 1398 году войско рыцарей креста двинулось на Готланд, и это второе появление тевтонов в западной Балтике оказалось роковым для витальеров.
31 марта орденский флот, усиленный ганзейскими и датскими судами и насчитывавший восемь тысяч кораблей с пятью тысячами отборных воинов под командованием магистра Конрада фон Юнгингена бросил якоря южнее города Висби. Однако ни закованные в броню рыцари, ни осадные машины, ни предательство готландцев не помогли тевтонам. После длительной осады магистр вынужден был заключить со Стуре перемирие. По его условиям Готланд «на вечные времена» становился владением ордена, а Стуре и около двух тысяч уцелевших витальеров получали право отбыть на своих кораблях, куда пожелают. Свейн Стуре и некоторые вожаки из аристократов примирились с Маргаритой и стали добропорядочными горожанами, многие витальеры избрали местом своих набегов Ботнический и Финский заливы с устьем Невы. Большая же их часть ретировалась на остров Гельголанд и укрепилась там, нависнув дамокловым мечом над Бременом и Гамбургом.
