Евгений Тарле - Сочинения. Том 3
Я не нашел в документах другой столь объективной и по существу согласной с фактами общей оценки блокады современником, как та, которую сделал этот страсбургский мэр в своем рукописном докладе.
Мы увидим в дальнейшем изложении, как сказывались эти, отмеченные в схеме страсбургского мэра, действия континентальной блокады на французской торговле и промышленности. Но, прежде чем перейти к этой части работы, нужно еще отдать себе отчет в том, каковы были непосредственные исполнители и каковы были нарушения воли Наполеона; общей характеристикой наполеоновских таможен и англо-европейской контрабанды наполеоновской эпохи мы и закончим эту главу.
2. [Осуществление декретов]. Таможни
Таможни были при Наполеоне важным делом, «une grande affaire», — говорит в своих записках Мармон, герцог Рагузский (тайный враг континентальной блокады); и очень жаль, что до сих пор не написана история французских таможен в эпоху Империи. Так как именно на таможни, в первую голову, было возложено осуществление декретов о блокаде, то нам тут необходимо сказать несколько слов об организации этой службы.
Министерство внутренних дел, чем больше свирепела война с Англией, тем больше забот проявляло в деле постановки борьбы против контрабанды. В своей книге «Рабочий класс во Франции в эпоху революции» я уже привел иллюстрации того, что контрабанда была в эпоху революции явлением огромного значения в экономической жизни страны и что, например, Директория оказывалась бессильной бороться с этим явление. Но, когда континентальные враги постепенно, один за другим, сметались Наполеоном со сцены или временно отходили и единственной незаживающей раной оставалась борьба с Англией, вопрос о контрабанде должен был стать на первый план и, действительно, потребовать всех сил государства для своего разрешения.
Уже летом 1807 г., после Тильзита, Министерство обращало внимание на то, что границы Франции тянутся на 1800 лье, а для охраны их таможенное ведомство имеет каких-нибудь 11 тысяч человек[81]. Правительство смотрело на заключение Тильзитского мира как на большое благо, между прочим, и потому, что возможно будет широко поставить охрану границ от контрабандистов с помощью возвращающейся из Пруссии армии. Правительство предвидело при этом, что англичане пойдут на все, лишь бы пробить эту стену штыков, что они не будут щадить денег на подкуп солдат, что придется часто менять воинские отряды и т. д. Но все нужно было сделать, чтобы не дать Англии сбыть товары, которыми «переполнены ее мануфактуры»[82].
В приведенном документе говорится об 11 тысячах человек; по мере расширения пределов Империи число их увеличивалось. Молльен в своих записках объясняет, между прочим, что 20 тысяч таможенных должны были бороться против «более чем 100 тысяч контрабандистов»[83]. Впрочем, точную цифру установить трудно, так как (особенно со времени присоединения Голландии и ганзейских городов) таможенную службу деятельнейшим образом несли, кроме штатных таможенных чинов и служащих, еще целые части войск, специально назначаемые в подмогу таможенным.
В представлении современников таможенная организация, созданная и управляемая Наполеоном, была своего рода «вспомогательной армией», миссия которой заключалась в бдительной и упорной борьбе против врага внешнего и врага внутреннего[84]. Таможенная служба при Наполеоне была совершенно милитаризована: и по форме, и по чинам, и по субординации, которая там царила, таможенное ведомство было гораздо ближе к армии, нежели к любой отрасли службы гражданской. Оплачивалась эта служба (в офицерских и полковничьих чинах) очень хорошо, проценты и награды за конфискации иногда делали таможенных прямо богатыми людьми. Наполеон относился к ведомству с большой симпатией, и мест в таможнях достигали только люди с протекцией. Шли туда отпрыски дворянских родов, дети дворян-эмигрантов и т. д. Личный состав по происхождению и образованию стоял высоко[85].
Наполеон склонен был смотреть на таможенных чинов как на лиц, входящих в состав армии. Но они стоили дороже армии. Еще весной 1813 г., когда вся Европа подымалась против него, Наполеон приказывал производить исчисления: что дороже стоит — завести ли новый отряд таможенных чинов в 140 человек, или роту пехоты такой же численности? (Выходило, что рота пехоты обойдется в год в 58 694 франка, а отряд таможенных — в 162 919 франков)[86].
В 1795 г. согласно закону 10 вандемьера IV года заведование торговлей и промышленностью было поручено министерству внутренних дел. Но в 1805 г. (циркуляром 28 вантоза XII года) таможенное ведомство было подчинено исключительно министерству финансов, и на один резкий выговор Наполеона (что министерство внутренних дел «ничего не делает для торговли») министр почтительнейше заметил, что в целом ряде случаев, где дело шло о самых важных мероприятиях таможенно-тарифного характера, его, министра, не только не спрашивали предварительно, но даже не сообщали ему о подготовлявшихся шагах, и он часто узнавал о них только по распубликовании этих распоряжений[87].
Фактически главный директор таможен, имевший особый доклад у императора, был на положении самостоятельного министра, и все другие министерства (прежде всего внутренних дел и военное) обязаны были деятельно ему помогать.
Во главе таможенного ведомства стоял главный директор таможен; органами его власти являлись окружные управления, дирекции таможен.
В Империи в 1809 г. было 32 таких таможни: в Антверпене, Клеве, Кельне, Майнце, Страсбурге, Безансоне, Верчелли, Вогере, Парме, Ливорно, Генуе, Ницце, Тулоне, Марселе, Сетте, Перпиньяне, Сен-Годансе, Байонне, Бордо, Ла-Рошели, Нанте, Лориане, Бресте, Сен-Мало, Шербурге, Руане, Амьене, Аббевиле, Булони, Дюнкирхене, Лионе и Париже.
Кроме жалованья, таможенным чинам выдавались награды. В 1811 г., например, на награды им было отпущено 196 963 франка[88]. Помимо этих наград, таможенные получали известный процент стоимости обнаруженного ими контрабандного товара. С другой стороны, за взяточничество им грозили суровые наказания. С 18 октября 1810 г. таможенные чиновники за преступления по службе должны были судиться особыми превотальными судами, постановлявшими приговоры без права апелляции. Несмотря на это, в документах постоянно встречаются жалобы на взяточничество таможенных чинов, соблазняемых неслыханными суммами, которые им предлагают контрабандисты. Правительство для борьбы с этим злом усиленно поощряло доносы одних служащих на других, а в особенности одних властей на других, например, префектов на начальников таможен и обратно. Чиновники таможен обязывались (циркулярными распоряжениями) следить за подчиненными и товарищами и доносить, не живут ли те выше средств, и высшие власти в Империи не переставали поощрять друг друга к усилению этих мер тайного и явного, всеобщего и обоюдного надзора[89].
Система взаимного и непрестанного подкарауливания, вечных уличений друг друга в слабости, мягкости, потворстве контрабандистам развилась на почве междуведомственного соревнования до самых огромных размеров. Дело дошло до того, что сын главного директора таможен (Коллена де Сюсси), начальствовавший над таможнями в Антверпене, подвергся со стороны местного главного комиссара полиции обвинению в недостаточно поспешном заарестовании одного контрабандиста, и Наполеон выразил ему свое неудовольствие. Сам главный директор таможен, отец обвиненного, должен был писать императору по этому поводу и доказывать совершенную неосновательность обвинения[90].
Жестокие придирки таможен при вывозе товаров, обыски на мануфактурах (в поисках контрабандного сырья), препятствия и задержки, чинимые на каждом шагу во имя исполнения декретов континентальной блокады, очень сильно мешали развитию французского экспорта и тоже уменьшали шансы французской промышленности в борьбе за европейский рынок[91].
Мешали таможни и развитию промышленности по всему протяжению колоссальных границ Империи: правительство не разрешало в пограничных местностях устройства мануфактур и заводов. Крефельдские негоцианты ван дер Герберг и фон дер Вестей задумали в конце 1805 г. открыть сахарный завод и встретили решительное препятствие со стороны директора кельнской таможни: Крефельд лежит близко к границе, и существование рафинадного завода будет благоприятствовать провозу контрабандного сахара через границу (так как трудно будет уследить, какой именно сахар поступил на рынок). По этому поводу возникла длиннейшая переписка между ведомствами, и был высказан даже общий взгляд, что не приличествует разрешать в «районе таможен» образования фабрик и мануфактур[92].
