Джастин Мароцци - Тамерлан. Завоеватель мира

В первые дни весны, когда на деревьях лопаются почки, Тимур переправился через Оск, и в Термезе его встретила почти вся императорская семья. Здесь были великая королева Сарай-Мульк-ханум, Тукал-ханум, младшая королева Туман-ага, последняя и самая молодая жена. Здесь также были два внуки императора — Улугбек и Ибрагим-Султан, которых сопровождали несколько принцесс и делегация высших чиновников Самарканда. Все поспешили вперед, чтобы приветствовать и поздравить старого императора с последним триумфом.

Королевский кортеж двинулся к Самарканду, остановившись на пару недель в Шахрисабзе, где Тимур решил поклониться могилам святых и своего отца амира Тарагая. Когда караван приблизился к его любимой столице, мысли императора обратились к предстоящей торжественной церемонии, которая должна была начаться вскоре. Зрелище должно было получиться просто потрясающим.

А в тысяче миль позади Дели лежал в руинах. Огромные богатства, накопленные многими поколениями индийских султанов, исчезли в считанные дни. Тимур разгромил и без того ослабевшее королевство, северная Индия пережила одно из самых опустошительных нашествий. Запасы зерна и посевы были уничтожены. Поля опустели. Голод и болезни собирали свою жатву. Груды высохших трупов отравляли воздух и воду. Небеса молчали. В грязи высились пирамиды отрубленных голов. «Дели был совершенно разрушен, и те люди, которые уцелели, умерли, так как два месяца в городе буквально ничто не шелохнулось».

Бич Божий оставил ужасный след, написав самые мрачные страницы индийской истории. Потребовалось более ста лет, чтобы Дели оправился.

Глава 8

«ПАЛОМНИЧЕСТВО ОПУСТОШЕНИЯ»

1399–1401 годы

Вы видите меня, бедного, хромого, ветхого смертного. Однако именно моей руке Всемогущий поручил подчинить королевства Ирана, Турана и Индии. Яне кровожаден, и Бог свидетель, что во всех моих войнах я никогда не был агрессором, все мои враги всегда были причиной собственных бедствий». Во время этой мирной беседы по улицам Алеппо текла кровь, раздавались крики матерей и детей, вопли насилуемых девствен ниц. Богатая добыча, обещанная его солдатам, могла послужить причиной их алчности, но их жестокость была усилена приказом доставить определенное количество отрубленных голов, которые, согласно его обычаю, были сложены в колонны и пирамиды.

Толпы глазели на захваченных слонов, убранных разноцветными коврами, когда их вели по улицам Самарканда. Лишь немногие из жителей города, если вообще хоть кто-то, видели раньше этих исполинских животных. Рассказывались самые фантастические истории об этих огромных тварях: будто они неуязвимы для мечей и стрел, могут вырывать деревья, просто пробегая мимо, давят пехотинцев и конников своим хоботом. Когда Тимур проезжал по улицам, рабы сыпали драгоценные камни под копыта его лошади. Другие швыряли в воздух золотую пыль и жемчуг, чтобы почтить его. Мужчины и женщины хлопали и кричали до хрипоты. Весеннее солнце сверкало на синих куполах мечетей и дворцов, которые поднимались над городом, и на множестве минаретов, облицованных лазурной майоликой. Никогда еще триумфальное возвращение императора домой не выглядело столь величественным и экзотическим. За три десятилетия Тимур не раз покидал столицу, чтобы отправиться в очередной поход, люди ждали сообщений о битвах, а потом, через несколько лет, он возвращался с победой. Поэтому все уже начали воспринимать его успехи как нечто естественное и даже обязательное. Но на сей раз результат превосходил любые ожидания, масштабы побед и награбленные богатства казались просто невероятными. Индии пришлось опустошить свои сундуки, и Самарканд стал правителем мира.

Тимур совершил грандиозное путешествие по своему королевству, праздновавшему победу, в том ураганном стиле, который напоминал его последние военные походы. Проведя две недели в незаконченном дворце Ак-Сарай в Шахрисабзе, он отправился на север, сначала на зеленые лужайки парка Тахта-Караша, одного из самых роскошных в Самарканде, а потом в Пленяющий Сердце Сад. По пути он устроил инспекцию всем строительствам: городским баням, комплексу гробниц Шах-и-Зинда, медресе великой королевы Сарай Мульк-ханум. Затем он продолжил турне по паркам: из Сада Чинар в Сад Картины Мира, далее в Райский Сад и Сад на Возвышенности.

Самарканд бурлил от возбуждения при возвращении императора. Тимур объявил о том, что начинает самое грандиозное строительство в своей жизни. Кафедральная мечеть должна стать памятником его бесчисленным победам и богу, который даровал эти победы. Десятки индийских каменщиков, захваченных при разгроме Дели, были поставлены на работы вместе с ремесленниками из Басры и Багдада, Азербайджана, Фарса и Дамаска рядом с мастерами со всего Марвераннахра. Мечеть еще строилась, когда испанский 292 посол Клавихо в конце 1404 года прибыл в Самарканд и увидел Тимура, который лично руководил многими работами, выкрикивая приказы и бросая куски вяленого мяса рабочим, обливавшимся потом.

Старательный Язди сообщает: «Наконец под его присмотром было закончено это великое здание. В нем имелись 480 колонн тесаного камня, каждая высотой семь локтей. Сводчатая крыша была покрыта отполированным мрамором с изящной резьбой. От архитрава до вершины крыши было девять локтей. На каждом из четырех углов мечети стоял минарет. Двери были бронзовые, а стены, как внутри, так и снаружи, а также своды крыши были украшены рельефными надписями, среди которых были изречения из Алкорана. Кафедра и подставки для книг, где читались молитвы за императора, были исключительно великолепны. Алтарная ниша, покрытая коваными железными узорами, также была очень красивой».

По крайней мере на время Кафедральная мечеть стала крупнейшим из архитектурных творений Тимура. Но Язди не стал вдаваться в детали и не рассказал, что этот памятник высокомерию Тимура очень быстро начал рушиться из-за торопливой и небрежной постройки. Как придворный историк, он просто не мог позволить себе такую бестактность.

Радостные празднества, сопровождающие возвращение Тимура, были внезапно прерваны. С берегов Каспия прилетела черная весть, и принесла ее прекрасная Хан-Зада, вдова первенца Тимура Джахангира, которая сейчас была замужем за Мираншахом, правившим державой Хулагидов от имени отца. Склонившись перед Завоевателем Мира, принцесса, которая вела свою родословную от Чингис-хана, рассказала ему, что Мираншах просто сошел с ума, и хуже того, он замыслил заговор, чтобы свергнуть Тимура с трона. Взывая к его милосердию и безудержно плача, она бросилась к ногам императора, крича, что больше не может выдерживать неслыханные грубости мужа и никогда к нему не вернется.

Хотя эта новость потрясла Тимура, она не стала для него полной неожиданностью. Уже на обратном пути из Индии он получал известия о безудержном пьянстве Мираншаха. Рассказывали истории о безумных пари, многочасовых попойках-марафонах в мечетях, о золотых монетах, которые швыряли из окон дворца беснующимся толпам. Государственная казна стремительно пустела, не в силах выдержать разгула принца.[80] Другой новостью, возмутившей Тимура, стало сообщение, что Мираншах осквернил гробницу монгольского царевича Алжитая в знаменитой зеленокупольной мечети Султании. Могилу же, принадлежавшую персидскому историку Рашид ад-дину, он приказал уничтожить, а кости похоронить на еврейском кладбище. Уничтожались самые красивые здания города. Клавихо подтвердил сообщения о безумии Мираншаха, приписав однако такое странное поведение неуверенности в себе и попыткам привлечь внимание. Испанец процитировал слова самого Мираншаха: «Так как я сын самого знаменитого завоевателя в мире, что я могу сделать в этих знаменитых городах, чтобы меня вспоминали после смерти?» Сначала он пытался заняться строительством, но очень быстро понял, что ни одно из его творений не превзойдет созданные ранее.

«Он говорил так, чтобы это было услышано: «Неужели после меня не останется никакой памяти? Оми обязатель но запомнят меня по той причине или иной!» И после этого приказал уничтожить все строения, о которых мы говорили, чтобы люди могли сказать: хотя Мираншах поистине не сумел ничего построить, однако он смог разрушить самые прекрасные здания в мире».

Относительно заговора с целью свержения Тимура Арабшах утверждает, что видел, как Мираншах пишет письмо Тимуру, за содержание которого его следовало немедленно казнить. Недовольный принц утверждал с ошеломляющей прямотой, что пришло время императору освободить дорогу следующему поколению.

«В силу твоих преклонных годов, плохого здоровья и дряхлости ты теперь уже не можешь поднять знамена империи и выдержать тяжесть правления, и все, что остается тебе в таком состоянии, это сидеть в уголке мечети подобно святоше и восхвалять Аллаха, пока смерть не придет за тобой. Среди твоих сыновей и внуков есть люди, которые заменят тебя в правлении твоими владениями, в командовании армиями и возьмут под свою руку твои царства и территории… Ты правишь людьми, но ты также правишь и законом, творя беззакония. Ты кормишь, но ценой их здоровья и пищи. Ты действуешь как защитник, но сжигаешь их сердца и тела. Ты закладываешь основания, но основания бедствий. Ты идешь вперед, но кривой дорогой…»