Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 2

Рис. 1501

Идущий Гектор со щитом в правой руке и мечущий правой горящий факел на два корабля перед ним: на монете Гелиогабала[325] (рис. 1502).

Рис. 1502

Гектор, вооруженный копьем и щитом, сражающийся на колеснице с четырьмя скачущими конями. Под ногами коней лежит Патрокл, поднявший правую руку; левая рука опирается о землю; за ним щит: на монете Макрина (рис. 1503). Каведони[326] полагает, что на этой монете представлен Патрокл, обращающийся к Гектору с последними своими словами:

Дышащий томно, ему отвечал ты, Патрокл благородный:«Славься теперь, величайся, о Гектор! Победу стяжал тыЗевса и Феба поспешеством: боги меня победили…»[327]

Рис. 1503

Гектор на колеснице, запряженной четырьмя лошадьми, держащий в правой руке щит и копье, в левой – Нику: на монете Септимия Севера (рис. 1504).

Рис. 1504

Предшествующие стихи объясняют этот тип, представляющий победу Гектора.

Стоящий Гектор в полном вооружении и вытаскивающий правой рукой копье из распростертого тела Патрокла, которое он попирает своей левой ногой; в левой руке он держит щит; к обычной легенде здесь еще добавлено ПАТРОКЛОС: на медальоне Септимия Севера (рис. 1505). Этот весьма любопытный тип основан на стихах из «Илиады»:

Так произнес он, и медную пику из мертвого телаВырвал, пятою нажав, и его опрокинул он навзничь[328].

Рис. 1505

Такова блистательная интерпретация г-на Барклая Винсента Хеда, который опубликовал данный медальон в Numismatic Chronicle[329].

Три воина сражаются за тело Патрокла: воин в середине, видимо, изображает спешащего на помощь Аякса, в то время как трояне утаскивают тело прочь от греков, как описано в великолепном пассаже Гомера (Il. XVII. 274 ff) – на монете Макрина (рис. 1506). Хотя этот тип значительно отличается от предыдущего, он тем не менее имеет легенду ΕΚΤΩΡ ΙΛΙΕΩΝ.

Рис. 1506

С ΚΑΜΑΝ Δ Ρ О С ΙΛΙΕΩΝ. Персонифицированная река Скамандр. Скамандр возлежит, иногда держа в руке камыш и опершись на перевернутую вазу, из которой льется вода: на монетах Нерона, Нерона и Британника, Вителлия, Марка Аврелия, Коммода, Каракаллы и Геты (рис. 1507).

Рис. 1507

ΙΛΙΟΝ ΡΩΜΗ. Две стоящие женщины, из которых одна (олицетворенный Илион) одета в корону-башенку и длинный хитон; в правой руке она держит Палладий. Другая женщина (олицетворенный Рим) – в платье с поясом и в коронке с башенками; в левой руке она держит флаг; на медальоне Каракаллы. Тихи (Τύχαι, genii) города Илиона и Рима, держащиеся за руки: на монете Гелиогабала.

ΣΕΒΑΣΤΟΣ ΚΤΙΣΤΗΣ. Голова Августа; статуя Афины с волосами скрученными в венец у нее на голове, на небольшом пьедестале; в поднятой руке она держит Палладий, в левой – копье: на монете Августа. В отношении этой илионской монеты особенно интересно то, что здесь Август именуется «основателем» (κτίστης); однако это слово здесь следует понимать как «восстановитель», поскольку этот титул, как правило, давался благодетелям, считавшимся достойными этой чести.

Кроме представленных здесь типов имперских монет, встречаются также следующие, на которых просто начертана легенда ΙΛΙΕΩΝ или ΙΛΙΕΩΝ, а именно: стоящий крылатый Ганимед, в правой руке держащий лук, в левой – пастушеский посох: на монете Коммода.

Крылатый Ганимед во фригийском колпаке, сидящий на скале и предлагающий напиток Зевсову орлу, за которым видно дерево: на монете Коммода (рис. 1508).

Рис. 1508

Крылатый Ганимед, как на предшествующем типе, но держащий вазу перед орлом, который ласкает его; за ними колонна, на которой стоит статуя: на медальоне Коммода (рис. 1509)[330].

Рис. 1509

Крылатого Ганимеда уносит орел; в правой руке он держит пастушеский посох: на монетах Коммода и Геты (рис. 1510). Легенда о похищении, представленная на предыдущей монете, не упоминается у Гомера, но о ней рассказывает Аполлодор[331], который пишет: «Последнего (Ганимеда) за его красоту похитил Зевс с помощью орла и сделал на небе виночерпием богов».

Рис. 1510

Идущий Эней, несущий на спине Анхиза и ведущий Аскания за руку: на медальонах Коммода и Каракаллы. Гомер ничего не говорит о бегстве Энея, представленном на этом типе, который объясняется следующими строками Вергилия:

Милый отец, если так, – поскорей садись мне на плечи!Сам я тебя понесу, и не будет мне труд этот тяжек[332].

…идет пусть рядом со мноюМаленький Юл и по нашим следам в отдаленье – Креуса[333].

На плечи взял я отца и безропотно двинулся в горы[334].

Тот же тип; ниже изображена волчица, кормящая Ромула и Рема: на монете Адриана (рис. 1511).

Рис. 1511

Гектор со шлемом на голове, идущий и бросающий правой рукой камень; левая рука вооружена щитом и двумя копьями: на монете Диадумениана.

Гектор в полном вооружении на колеснице, запряженной двумя конями: на монете Гордиана III.

Глава XII

Конические курганы Троады, именуемые курганами героев

Путешественник, который отправляется морем из Константинополя в город Дарданеллы, видит по обоим берегам Мраморного моря и Геллеспонта несколько конических холмов, о происхождении которых предание молчит и которые обычно именуются «тепе», турецким словом, обозначающим просто низкий и небольшой холм, но с помощью людского воображения оно, как и слово «курган» на Западе, приобрело еще и дополнительное значение – погребальный курган, который скрывает под собою останки одного или нескольких умерших.

Первый из этих «тепе», который традиция приписывает конкретному персонажу, – это курган на Фракийском Херсонесе, который расположен наискось напротив города Дарданеллы; его приписывают Гекубе, и Страбон об этом говорит: «Между этими двумя пунктами впадает в море река Родий, против которой на Херсонесе находится Кинос-Сема (Памятник Собаке), которая, по преданию, является могилой Гекабы»[335].

Проезжая по земле от Дарданелл до Троянской долины, путешественник минует другой курган, который находится у него слева, близ того места, где находился город Дардан; непосредственно после этого третий курган будет у него справа и еще четвертый – слева, над деревней Рен-Кей. Спускаясь отсюда к морскому берегу, он проедет еще три «тепе» на холме, которые нависают над маленьким портом Каранлык; этот холм относится к горной цепи Ретия. Ни один из этих шести курганов предание не связывает с определенным именем.

К северу от вершин Ретия путешественник увидит вблизи берега очень низкий курган, который традиция считает первоначальной могилой Аякса, в то время как вторую его могилу отождествляют с большим курганом на нижнем отроге высот Ретия. Этот последний курган называется Ин-Тепе; название может происходить от корня AIANT, который можно видеть в родительном падеже имени Аякс.

Проехав оттуда по берегу Геллеспонта, путешественник достигнет низкого холма, непосредственно к северо-востоку от мыса Сигей; этот курган традиция в течение всей исторической древности считала гробницей Ахилла.

Отправившись оттуда на юг по дороге, которая прилегает к высотам Сигея и ведет в Ени-Кей, путешественник проедет на расстоянии всего 350 ярдов к юго-востоку от последнего кургана еще один холм, который отождествляют с гробницей Патрокла. Однако это отождествление должно быть совсем недавним, поскольку оно совершенно противоречит точным словам Гомера, который вкладывает в уста Ахилла такую речь:

Кости в фиале златом, двойным покрывши их туком,В гроб положите, доколе я сам не сойду к Аидесу.Гроба над другом моим не хочу я великого видеть,Так, лишь пристойный курган; но широкий над ним и высокийВы сотворите, ахеяне, вы, которые в ТроеПосле меня при судах мореходных останетесь живы»[336].

Его спутники повиновались; собрав кости Патрокла, они обернули их в двойной слой жира и положили их в золотую урну, которую принесли в палатку и покрыли мягкой тканью. Затем они разметили круглый участок для кургана, положили его основание вокруг погребального костра и насыпали землю. Закончив курган, они ушли[337].

Итак, во всем этом нет ни слова, которое говорило бы, что золотая урна, где хранились кости Патрокла, была размещена в этом кургане или вообще когда-либо должна была быть размещена здесь. Все, что мы, видимо, можем из этого вывести, – это что после смерти Ахилла его кости должны были быть добавлены к костям Патрокла в его золотой урне и что по этому случаю курган должен был быть увеличен, однако здесь нет никаких упоминаний, что урну должны были положить в него. Если бы она была туда положена или должна была быть туда положена, то Гомер не умолчал бы об этом важном факте. Следовательно, гробница Патрокла была просто кенотафом. Я хотел бы еще процитировать в качестве дальнейшего доказательства прекрасный пассаж из «Одиссеи»[338], где говорится, что кости Ахилла и Патрокла лежат вместе в золотой амфоре в кургане на берегу Геллеспонта, и пассаж «Илиады»[339], согласно которому кости Гектора, после того как их положили в золотой ларец, были снесены в могилу и покрыты курганом из камней. Однако, к несчастью, обе эти книги «Одиссеи» и «Илиады» всеми признаны позднейшими дополнениями. Следовательно, все, что поэт сказал нам относительно характера одного из курганов на Троянской долине, – это то, что это был кенотаф, и это утверждение Гомера подтверждается всеми доселе проводившимися исследованиями. Но перед своими похоронами Патрокл явился Ахиллу во сне и сказал: