Сергей Голяков - Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика
— Какого черта вам тут надо? — грозно крикнул Клаузен.
— Извините, господин. Я из управления службы озеленения города, широко улыбнулся японец. — Ваше дерево слишком разрослось. Нужно подрезать отдельные сучки.
Клаузен захлопнул створки окна, опустил шторы. Сердце громко стучало. Что это? Случайность? Или полиция подослала агента?
Mакс закончил передачу и тут же разобрал аппаратуру. Несколько дней он ходил сам не свой. Но, к счастью, все обошлось благополучно.
Было и еще немало случаев, когда Клаузену казалось, что японские ищейки напали на его след.
Однажды он возвращался от Вукелича. Передатчик в чемодане лежал у него на коленях. Вдруг машину остановил полицейский. Стал спрашивать, куда он едет и откуда. Подозрительно посмотрел на чемодан.
— Я еду из немецкого клуба, — решительно сказал Макс и протянул полицейскому визитную карточку.
К счастью, тот не потребовал открыть чемодан.
В другой раз, когда Клаузен вел передачу из своей комнаты на втором этаже, в дом вошел полицейский инспектор.
— Где хозяин? — спросил он у жены Макса. — Он мне срочно нужен!
Анне удалось задержать инспектора на несколько минут, пока Макс лихорадочно разбирал передатчик и прятал его в нишу. Он едва успел заложить отверстие в стене, как полицейский поднялся в комнату:
— Господин Клаузен, вы задерживаете уплату очередного взноса пожарного налога!
Только-то и всего… Фирма "Клаузен и К°" на следующий день заплатила пожарный налог вперед за целый год.
Хотя эти инциденты были случайными, Рихард требовал еще более тщательной конспирации:
— Разведчики обычно и попадаются на мелочах!
В середине ноября поверенный в делах Японии в СССР Сако официально уведомил наркома иностранных дел, что слухи о подготовке "какого-то пакта" лишены основания и ему поручено опровергнуть их.
Однако Москва благодаря Зорге располагала неопровержимыми сведениями. 18 ноября ТАСС опубликовало заявление о том, что такие переговоры не только имели место, но уже завершились:
"Хотя в этом соглашении, подлежащем опубликованию, и говорится о борьбе с коммунизмом, на самом деле это соглашение является прикрытием для секретного японо-германского договора о согласованных действиях Японии и Германии в случае нахождения одной из них в войне с третьим государством".
Советский посол в Токио заявил от имени правительства СССР, что такое соглашение может нанести тяжкий ущерб советско-японским отношениям.
О том, что острие "антикоминтерновского пакта" направлено прежде всего против Советского Союза, сообщил японский журнал "Дайямондо":
"Поскольку Советский Союз — чрезвычайно мощная держава, Япония одна не в состоянии выступить против него и поэтому вступила в соглашение со страной, которая так же считает СССР своим смертельным врагом. Если бы генеральные штабы Германии и Японии объединили свои планы, то попытки СССР обороняться были бы тщетными… По отношению к СССР может быть только одна линия — оттеснение Советского Союза в скованные льдом районы Севера".
Посольства западных стран, поощряя японцев, одобряли пакт. Его содержание сводилось к двум основным целям: обе страны взаимно обязывались информировать друг друга о деятельности Коммунистического интернационала и вести против него борьбу в тесном сотрудничестве; принимать необходимые меры "против тех, кто внутри или вне страны, прямо или косвенно действует в пользу Коминтерна".
Пакт оформлял союз агрессивных держав для совместной борьбы за мировое господство. Он был тесно связан с политикой гитлеровской Германии в Европе. Весной 1936 года немецкие батальоны вступили в демилитаризованную Рейнскую зону и вышли к границе с Францией. В октябре, за месяц до подписания пакта с Японией, Гитлер заключил с Муссолини соглашение о создании оси Берлин-Рим и о разграничении будущих сфер влияния на Балканах, в Дунайском бассейне, в Средиземноморье, о совместной интервенции против республиканской Испании.
Активизировалась и японская военщина. Империя стала накапливать войска в Северо-Восточном Китае, участились провокации на границе СССР и Маньчжоу-Го. Однако когда гитлеровский Генштаб запросил своих токийских коллег о цели этих действий, Генштаб японской армии ответил: "О расширении конфликта и перерастании его в развернутые военные действия не может быть и речи, — и, в свою очередь, поинтересовался: Не будет ли предполагаемое увеличение численности японских войск в Маньчжурии отвечать так же и интересам германского Генерального штаба?" Из Берлина подтвердили "заинтересованность", однако предостерегли от "преждевременного выступления". Зорге был в курсе этих событий и переговоров и так же сообщал о них в Центр.
В Москве отмечали:
"Информации Рамзая по основным вопросам развития японо-германских отношений и военно-подготовительным мероприятиям Японии и Германии были своевременными и полноценными. А, в частности, по вопросу японо-германских отношений и переговоров о военном сотрудничестве дана полная картина содержания и хода переговоров, основанная на ознакомлении с подлинными секретными документами германского посольства. Освещена деятельность японского посла Осимы в Берлине, позиция германского Генштаба и точка зрения германского посла Дирксена и военного атташе Отта на проблему японо-германского сотрудничества".
14 декабря, как бы оценивая работу Рихарда и его товарищей за весь этот тяжелый 36-й год, заместитель начальника Разведуправления писал Рамзаю:
"…Не могу не отметить очень полную Вашу информацию во всех стадиях японо-немецких переговоров, приведших к соглашению. Вы правильно нас информировали и помогли нам всегда быть на высоте в этом вопросе".
Какие новые испытания принесет новый, рождающийся в тревоге и опасностях 37-й год?..
"1 января 1937 г.
Милая К.!
Итак, Новый год наступил. Желаю тебе самого наилучшего в этом году и надеюсь, что он будет последним годом нашей разлуки. Очень рассчитываю на то, что следующий Новый год мы будем встречать уже вместе, забыв о нашей длительной разлуке.
Недавно у меня был период очень напряженной работы, но в ближайшее время будет, видимо, несколько легче. Тогда же было очень тяжело. Зато было очень приятно получить за последние месяцы два письма от тебя и несколько строчек от В. Твои письма датированы августом и сентябрем. В одном из них ты писала, что была больна, почему же теперь не сообщаешь, как твое здоровье и чем ты больна. Я очень беспокоился о тебе. Поскорее сообщи о своем здоровье. За письма же сердечно благодарю. Я, по крайней мере, представляю, где и в каком окружении ты живешь. Месторасположение твоей квартиры, видимо, очень хорошее.
Ты, наверное, удивишься, что у нас здесь сейчас до 20 градусов тепла, а у вас теперь приблизительно столько же градусов мороза.
Тем не менее я предпочитал бы быть в холоде с тобой, чем в этой влажной жаре.
Ну, всего наилучшего, милая, мне пора кончать. Через два месяца получишь снова весточку от меня, надеюсь, что более радостную.
Ты не должна беспокоиться обо мне. Все обстоит благополучно.
Целую тебя крепко, милая К.
И.".
Через несколько недель Рихард с "оказией" получил ответ Кати:
"Спасибо, дорогой Ика, за твое письмо, полученное мной сегодня. Благодарю тебя так же за новогодние пожелания. И я надеюсь, что это будет последний год нашей разлуки, но как долго он еще протянется…
Мои дела идут хорошо. Я весела и здорова. С работой дело обстоит так же хорошо. Жаль только, что нет тебя.
Не беспокойся обо мне, живи хорошо, но не забывай меня. Желаю тебе всего хорошего и крепко тебя целую.
К."
Первые же недели нового, 1937 года не давали передышки. Чем интенсивнее работала группа "Рамзай", тем больше сведений, нуждавшихся в обработке, скапливалось у Рихарда. Он сообщал в Москву о развитии японо-германских отношений после подписания пакта, о состоянии японской армии и усилении разногласий между командованием сухопутных войск и флота. Эти разногласия имели очень важное значение, и не только в связи с прошлогодним неудавшимся путчем организации "Молодые офицеры", а и для будущего: в каком направлении будут развиваться планы агрессоров?..
Очень много данных черпал Зорге в беседах с Оттом и из документов, которые тот ему показывал. Рихарду удалось передать в Москву содержание докладов Дирксена и Отта, адресованных в Берлин. В одном, отправленном 31 января, говорилось о Японии как о будущем военном союзнике Германии:
"Оба они (Дирксен и Отт. — Авт.) подчеркивают наличие кризиса в Японии и считают необходимым, чтобы страна имела несколько лет передышки, прежде чем она сможет развить внешнеполитическую деятельность. Они хотят предостеречь отечественные власти от переоценки японцев как союзников, имея в виду притормозить возможные намерения отечественного руководства энергично выступить, опираясь на Японию. Оба они настроены по отношению к японцам более скептически, чем прошлым летом, когда они отчитывались в Германии о заключении договора".
