Адриан Голдсуорти - Во имя Рима: Люди, которые создали империю
В тот же самый день разведчики Цезаря сообщили, что гельветы остановились на ночь на расстоянии восьми миль от римского лагеря на равнине у подножия холмов. Цезарь выслал патруль для изучения самих холмов и подходов к ним. Выяснилось, что там легко пройти, и Цезарь решил провести еще одну неожиданную атаку под покровом темноты. Лабиен и два легиона, ведомые проводниками, которые участвовали в патрулировании, были посланы вперед для занятия возвышенности. Лабиену было строго приказано не вступать в бой, пока он не увидит, что остальная армия идет в атаку.
Через час Цезарь сам повел основные силы по тому же маршруту. Возглавляла колонну кавалерия, а впереди основных сил двигались разведывательные патрули под командованием опытного Публия Консидия, который прежде служил под началом Суллы и Красса и теперь, вероятно, был военным трибуном. К рассвету Лабиен занял позицию на возвышенности, а Цезарь находился от него не более чем в полутора милях.
Гельветы, чье передвижение было плохо организовано, почти не принимали мер предосторожности против возможной неожиданной атаки и ничего не ведали о присутствии римских отрядов. Однако Консидий вернулся и сообщил, что холмы удерживаются неприятелем. Он утверждал, что узнал вражеских воинов по их оружию и украшениям. Цезарь был слишком далеко, чтобы разглядеть такие детали, и ему пришлось предположить, что его передовой отряд в лучшем случае заблудился, а в худшем его постигло несчастье.
Остановившись, он отвел своих солдат к ближайшему холму и построил их в боевом порядке. Прошло несколько часов, прежде чем патрули выяснили, что Лабиен находится там, где и должен был быть. К этому моменту гельветы, все еще ничего не знавшие о вражеской активности, двинулись вперед. Цезарь последовал за ними и расположился лагерем в трех милях от ближайшего отряда.{198}
Попытка неожиданно напасть на вражеский лагерь не удалась, но этот инцидент для нас несет очень много информации. Примененный метод — первоначальные сообщения разведки были подтверждены патрулями, которые провели рекогносцировку местности и затем служили проводниками для главных колонн, — был бы вполне уместен и в современной армии. Умение уверенно передислоцировать ночью большое количество солдат является признаком высокого уровня военной организации.
Ранее армия Ганнибала показала заметное превосходство над римлянами в способности передвигаться по ночам, особенно перед битвой у Тразименского озера и во время своего ухода из Фалернской области. Только несколько легионов, набранные во времена старой призывной системы были достаточно подготовлены и дисциплинированны, чтобы предпринимать такие маневры. Но к тому времени когда Помпей и Цезарь проводили свои кампании, такие операции уже стали обычным делом. Как и скорость, с которой Цезарь построил мост через Арар за один день, это отражало возросший профессионализм и мастерство легионов под его командованием. Тем не менее всегда сохранялась вероятность возникновения неразберихи во время ночных операций, и в данном случае ошибочный рапорт привел к тому, что атака сорвалась.
К этому времени у армии Цезаря осталось очень мало продовольствия, и поскольку эдуи еще не доставили обещанное зерно, он решил сам раздобыть для войска провизию и направился к Бибракте, главному городу эдуев, до которого надо было пройти 18 миль. Гельветы узнали об этом, когда часть галльской вспомогательной кавалерии дезертировала и перешла на их сторону. Они подумали, что римляне уходят из страха и решили, что теперь самый подходящий момент избавиться от своих преследователей.
Когда римляне ушли, галлы тоже изменили свой маршрут и последовали за ними, время от времени пытаясь напасть на римский арьергард. Цезарь отвел своих солдат к холму, затем послал кавалерию задержать врага и построил легионы в боевом порядке. Четыре подразделения ветеранов построились на середине склона в обычные три ряда. За ними расположились неопытные воины XI и XII легионов вместе со вспомогательной пехотой и |вещевым обозом. Им было велено разбить лагерь, хотя остается неясным, много ли они успели сделать. Цезарь не доверил недавно набранным легионерам места в первых рядах, но надеялся, что вид склона, заполненного солдатами, произведет впечатление на врага.
Вероятно, для командования каждым легионом был назначен дополнительный командир помимо трибунов, руководящих подразделениями легиона. (В другой битве в этом же году квестор Цезаря и пять легатов будут поставлены во главе легионов, чтобы «у каждого воина был свидетель его доблести».){199} Примечательно, что Цезарь приказал своей коннице отправиться в арьергард. Он также произнес ободряющую речь — вероятно, несколько раз, поскольку было бы невозможно обратиться ко всем одновременно. Нужно отметить, что Цезарь очень редко подробно пересказывает свои речи, если только не желает сделать очередной политический ход и произвести впечатление на читателя.
Пока римляне готовились к бою, гельветы отвели назад свою кавалерию, а их пехотные отряды выстроились в плотный ряд — Цезарь характеризовал их построение как фалангу. За сражением приготовились наблюдать их семьи в повозках, которые стояли позади воинов.
Гельветы были очень уверены в себе и охотно устремились вверх по склону, чтобы напасть на римлян. Легионеры подождали, пока враги не окажутся в пределах досягаемости для броска пилума — примерно 15 ярдов или чуть больше, учитывая склон, — а затем метнули свои тяжелые дротики. Тактика была такой же, какую применил Марий у Акв Секстиевых, и привела к тому же результату. Маленькие пирамидальные наконечники тяжелого оружия пробивали щиты и доспехи воинов. Некоторые галлы были убиты или тяжело ранены, у многих из щитов торчали тяжелые пилумы, который нелегко было вытащить; галлы бросали щиты и сражались незащищенными. Подъем по склону и опустошительный шквал римских дротиков нарушили ряды гельветов и замедлили их движение. Когда римляне вытащили мечи и устремились вниз по склону в строгом боевом порядке, на их стороне было заметное преимущество.
Несмотря на Это, понадобилось какое-то время, чтобы заставить гельветов начать отступление. Сам Цезарь пишет «наконец» (tandem) — но такое выражение трудно выразить количественно. Варвары отступили примерно на милю и, вероятно, на большей части этого расстояния сражающиеся стороны не находились в тесном контакте. Когда легионы стали наступать, чтобы возобновить бой, они неожиданно столкнулись с новой угрозой. Бойи и тулинги, два племени среди переселенцев, ранее находились в арьергарде и поэтому поздно прибыли к месту боя. Теперь они угрожали незащищенному флангу римлян. Легионы сформировали новый фронт из своих третьих рядов для противодействия этой угрозе, а первый и второй ряды оказывали давление на основные силы неприятеля. На обоих фронтах сражение продолжалось около пяти часов. Гельветы свалили в кучу повозки и вещи, соорудив нечто вроде баррикад, но римлянам все же удалось пробиться через этот импровизированный заслон. Армия Цезаря понесла достаточно тяжелые потери, и три следующих дня римляне ухаживали за ранеными и хоронила мертвых. Галлы проиграли, их потери были значительно выше. Римляне захватили в плен многих известных людей, включая и одну из дочерей Оргеторига.{200}
Гельветы отступили на территорию лингонов, но Цезарь послал гонцов к последним с указанием не оказывать гельветам никакой помощи, не давать им продовольствия и не сопротивляться римлянам. Угроза голода заставила гельветов отправить послов с просьбой о мире, и на этот раз они выполнили требования Цезаря предоставить заложников. Власть лидеров внутри племенных сообществ редко была абсолютной, возможно, поэтому группа примерно из 6000 человек бежала ночью. Цезарь послал гонцов к племенам, в чьи земли могли направиться беглецы, с приказом задержать их. Почти все они были пойманы и проданы в рабство. Оставшимся гельветам было велено вернуться к себе на родину. Аллоброгам, соседнему народу, жившему в пределах римской провинции, было велено дать гельветам большое количество зерна. Часть его предназначалась в пищу, а остальное использовали в качестве семян.
Однако одному племени переселенцев, а именно бойям, по особой просьбе эдуев было позволено поселиться среди последних. Это поселение должно было защищать римскую провинцию и римских союзников. Цезарь утверждает, что осталось лишь 110 000 гельветов, которые вернулись домой, — но, несмотря на то что римляне любили измерять успехи на войне впечатляюще большими (и по-видимому, достаточно точными) цифрами убитых и взятых в плен, мы должны относиться к этому намеку на то, что 258 000 человек погибли или были обращены в рабство, с крайним скептицизмом.{201}
