Коллектив авторов - Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири
В заключение приведу выдержку из докладной записки представителей забайкальских бурят: «он (бурятский народ), верный своей присяге, данной впервые царю Алексею Михайловичу, безропотно сносил все тягости, которые налагало на него правительство, защищая своею грудью русскую землю от нашествия монголов (в то время почти все забайкальские буряты служили в войске: было 4 бурятских полка с бурятскими начальниками. Буряты освободились впоследствии. – Ц.Ж.). За все время подданства и проживания, он всегда, отстаивая свои права верных духу своей религии, держался законной почвы… единство народности и религии позволяет бурятам монополизировать всю работу, когда надо почему-либо привлечь монголов, даже самых отдаленных к России… скота, лошадей, баранов для армии». И свою просьбу о представителе буряты заканчивают словами: «как верные сыны великой Российской Империи, мы желаем принести в пользу обширного отечества и нашей далекой окраины – свою посильную лепту». Буряты добиваются быть полноправными гражданами и как таковые участвовать в политической жизни страны вместе с другими народностями; а как национальность – требуют права на культурное самоопределение36.
Одновременно автор противопоставляет российскую власть народу и его «лучшим» представителям – интеллигенции:
Для нас, верующих в свой народ, в возможность культурного возрождения всех монголов (а не политического и шовинистического панмонголизма), иркутские буряты, эта маленькая частичка всего четырехмиллионного монгольского народа, есть только одна из тысячи точек для приложения силы, для проведения своих идей. Буряты все – забайкальские и северобайкальские – только авангард (может стать и арьергардом) просыпающихся монголов. И со стороны России, русского народа должна идти демократическая волна к монголам, ибо у русского народа нет того презрительного высокомерного отношения к инородцам, какой замечается у других народов Европы и Америки, только у русского народа (не правительства) мы видим широкую терпимость к другим народам37.
Первые послереволюционные годы характеризуются большим числом конфликтов между населением и складывавшейся структурой советской власти, которая ассоциировалась с Россией, что вызывало не только отрицательное отношение к России (ср. пример отказа от русского мыла), но и появление художественных произведений, где формулируются причины этого отношения, иногда и в историческом контексте. Негативные оценки присутствуют в пьесе «Плач шаманки», написанной Б. Барадиным в начале 20-х годов XX века и описывающей трагедию подчинения бурят России. С основу сюжета положен реальный исторический факт поездки представителей одиннадцати хоринских родов под предводительством Бадана Туракина с жалобой на притеснения со стороны русских к Петру I, который Указом от 22 марта 1703 года закрепляет за бурятами занимаемые ими земли и запрещает русским властям притеснять бурят. Приведу несколько отрывков из этого произведения. Юноша – герой пьесы, скрывающийся в лесу, говорит:
Заполонилась русскими родина наша.Оцепили нас из конца в конец.Гложут нас, вцепившись зубами,Скот наш к себе угоняют,Друг за другом нас истребляют,Земли наши дробят на куски,Тушат наши все очаги,Смешали их со своими,И вот стали теперь мы людьми,Не имеющими своей родины,Своей родной земли…38
В этом отрывке можно увидеть фольклорные мотивы, отмеченные выше: многочисленность русских (ср. «как деревьев в лесу») и их действия, сравнимые с действиями эпического мангадхая, разрывающего людей и уничтожающего очаги (= родину). Характеристика, которая дается врагам, вкладывается в уста второго парня, который призывает соплеменников:
Мы, буряты, сколько есть нас,Остановим несущих нам зло,Перережем ненавистных,Подавим наших врагов!39
Восприятие русских как максимальной опасности, во избежание которой в случае поражения лучше погибнуть, отразились в словах девушки из группы пленных, конвоируемых четырьмя русскими стражниками:
Чем считаться скотом у русских,Чем для русских подметкой стать,Уж лучше – всему конец,Уж лучше умру я в тайге…40
Здесь же дается качественная характеристика взаимоотношений русские – буряты, когда буряты должны будут занять нижние уровни иерархии: человек – животное /русский – бурят, или верх – низ / русский – подметка, что имплицитно может характеризовать и восприятие автором современной ему ситуации.
Одновременно словами, вложенными в уста шамана Нагарай-заарина, «восстанавливается истина» – в соответствии с дискурсом национально-культурного возрождения показано «реальное» место бурят в истории:
Мы из племени монголов —Из тех, кто мир на части рушил,Все ломал, весь мир топтал,Из упрямой породы лихих смельчаковС мощью несокрушимою!..Наступит когда-то пора,Когда мы, хори-буряты,Разогнем согбенные спины.Ах, если бы на нашей прекрасной,На нашей цветущей родинеМы жили бы все единой семьей,Уж бы слава о насВ одно прекрасное время гремела…41
Поскольку одной из основных задач национально-культурного возрождения начала XX века являлось создание собственной государственности, то в монологе Бадана Туракина, одного из лидеров хоринцев, изобретается «золотой век», в котором нет места русскому:
Не подпадать под пятуМногочисленных русских…Да образуем мы государство,Великое и обширное,С печатью высокой счастливой судьбы.В котором для всех будет счастьеИ будет царить надо всемОдин лишь высокий ум!..42
Следует напомнить, что эти строки были написаны тогда, когда впервые в истории бурятского народа создавалась бурятская государственность. Еще в 1917 году другой лидер национального движения и активный участник создания первого бурятского государства писал: «Если инородческие массы, в течение столетий видевшие со стороны русских одни лишь притеснения, относились и относятся с большим недоверием и неприязнью ко всему русскому, то инородческая интеллигенция, воспитанная целиком в духе лучших традиций и идеалов русской общественности и литературы, совершенно иначе проявляла свое отношение к третьему элементу России вообще и Сибири в частности. Яркие и благородные примеры Ядринцевых, Потаниных и др. не могли не вызвать в душе и сознании инородческой интеллигенции Сибири чувства глубокой признательности и уважения по адресу третьего элемента („верхи областнической интеллигенции“. – Т.С.)»43.
Амбивалентность восприятия России общественным сознанием определяется, с одной стороны, реальной социально-политической практикой (Бурятия с XVII века находится в составе России), с другой – мобилизованной этничностью периода национально-культурного возрождения. Приведенные материалы еще раз демонстрируют сложность проблемы самоидентификации и показывают, что в историческом прошлом бурят этногрупповые идентичности имели множественный, не взаимоисключающий характер, где российская (гражданская) идентичность занимала свое место, хотя для большей части не только носителей традиции, но и ученых национальное является синонимом этнического.
Бурятский материал демонстрирует внебиологический (окказионально конструируемый) характер этничности и разные уровни этнической лояльности, характерные для бурятской культуры. Это подтверждает слова Э. Геллнера о том, что «нации создает человек, нации – это продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей»44, что это прежде всего внутригрупповая дефиниция, обозначаемая исследователями как своего рода «постоянный, неформальный, извечно подтверждаемый плебисцит»45.
Весь вышеизложенный бурятский материал подтверждает то, что самоидентификация – это, как правило, цепочка (ряд) выборов по иерархии идентичностей. Надо сказать, что ситуативность и произвольность выбора генеалогического родства и, таким образом, этнической идентичности у бурят отмечались уже и самими носителями традиции, что свидетельствует о существовании даже в рамках традиции критики мифологизирования этногенетических связей.
В конструировании современной политической идеологии интеллектуальная бурятская элита уделяет заметное внимание таким парадигмам, как национальная самобытность, национальное самосознание, единство бурятского этноса, воплощенное в этнониме буряты (шире: общемонгольское единство, нашедшее свое выражение в парадигме бурят-монголы или Бурят-Монголия); обоснование этого единства через общее происхождение и общую территорию (= родная земля), известное как тема Blut und Boden; общая вера, в которой прежде всего выделяются мировоззрение и связанная с ним культура.
