А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

В первую очередь это был конфликт, вызванный борьбой за основную мировую эмиссионную валюту; основными претендентами являлись лондонский Сити и ФРС США. Этот породивший мировой финансовый кризис конфликт раскручивал колесо новой мировой войны, готовясь к которой, все стороны и участники старались заранее распространить свой контроль над стратегическими ресурсами или промышленными отраслями так, чтобы закончить войну с наиболее благоприятным для себя результатом. И в этом плане необходимо рассмотреть ещё один аспект противостояния, поясняющий битву вокруг «Standard Oil» и «IG Farben» в американском Конгрессе, тем более что некоторые политики того времени придавали ему значение большее, чем золоту.

«I.G. по праву можно назвать “государством в государстве”… Без капитала Уоллстрит “IG Farben ” вообще не существовало бы, как не было бы и Адольфа Гитлера и Второй мировой войны».

6. «Чёрное золото» алхимиков из «IG Farben»

«Захватить нефть — захватить власть. Государству, захватившему власть над нефтью, обеспечена власть над морем с помощью тяжёлых масел, власть над небом с помощью бензина и газолина, наконец, власть над всем миром благодаря финансовому могуществу, которое даёт обладание этим продуктом, более ценным, более привлекательным, более могущественным, чем само золото».

Китайцы использовали уголь для выплавки меди ещё за тысячу лет до н. э. [291] и долгое время имели немалую долю в мировом ВВП. Собственным богатейшим запасам угля во многом обусловлен экономический рост Германии [247], по сути и обусловленный угольной химической индустрией. Однако на 1937 год наибольшие мировые запасы угля были не у Германии, занимавшей лишь четвёртое место с показателем 345 млрд. тонн, а у США, где угля было целых 2 880 млрд. тонн. Второе место по запасам занимали Великобритания с Канадой и Ирландией, владевшие 1838 млрд. тонн, а третье — СССР, где залегало 1654 млрд. тонн. Заметим, что именно эти страны станут основными участниками Второй мировой войны, в немалой степени коснувшейся и Китая, занимавшего пятую по запасам позицию, составляющую 265 млрд. тонн [291].

«1900-й год, огромная Британская империя — однополярный мир, почему Британия правит всем… почему над её колониями никогда не заходит солнце, потому что она владеет главным энергоносителем эпохи… это уголь…. Но технологический прогресс, и появляется другой энергоноситель, появляется нефть, появляется электричество, и поэтому появляются новые хищники, это Германия, это США и отчасти Россия» [236].

Однако уголь — не только главный энергоноситель. Коксохимическое производство ещё во время Первой мировой войны было единственным источником толуола, а в дальнейшем его стали получать разгонкой некоторых сортов нефти и путем её химической переработки действием высоких температур. Помимо толуола из угля и нефти получают большие количества других химических соединений, из которых также можно получить взрывчатые вещества [275]. Людвиг Хаген — «самый влиятельный из директоров Динамитного Треста Нобеля» — по определению английского автора В. Ньюбольда — с рядом партнёров «забрали в свои руки всё бромное множество предприятий, в которых нуждался кайзеризм для снабжения снарядами». Пороховой завод в Германии появился у Нобелей ещё в 1872 г. Даже на территории недружественной Японии у Нобелей функционировало «Японское акционерное общество взрывчатых веществ» [36]. При этом промышленной основой Нобелей было именно нефтяное производство. Потому как нефть — это не только «война моторов»; это «война» в самом широком смысле. Как и уголь, она — это прежде всего взрывчатые вещества.

Во время Первой мировой войны благодаря изобретению Хабера — Боша ресурсы взрывчатки в первые четыре месяца исчерпала не Германия, как это, видимо, ожидалось, а Великобритания, несмотря на заверения Адмиралтейства, что «секретные» заводы произведут достаточное количество толуола. Тогда в течение ночи на 30 января 1915 г. нефтяной завод в Роттердаме был демонтирован и вывезен кораблём секретной службы в Лондон, откуда переправлен в Сомерсет, став поставщиком нефтяного концерна «Shell», ежемесячно производившим 450 тонн готового тринитротолуола [274].

Нефть являлась ещё одним важным стратегическим ресурсом, и России с ним сильно повезло. В описываемый Г.Г. Малинецким 1900 год Россия добыла 631,1 пуд нефти, что составило 51,6 % всей мировой добычи, а вместе с США эта доля составляла уже 90 % [241]. Дальнейший рассказ покажет, что попытка проведения расследования в отношении американских активов «IG Farben», как и участие американского капитала в концерне, — не случайные события, а цепь драматического противостояния в борьбе за стратегический нефтяной ресурс, развернувшегося во время и после Первой мировой войны, что ещё раз возвращает нас к вопросу о её истинных причинах. И снова основной фронт этой борьбы не географически, но с позиции контроля пройдёт между США и Англией. Территориально самая ожесточённая битва развернётся вокруг нефтяных месторождений Ближнего Востока и Каспия.

В 1901 г. шах Персии уступил британской группе «Бирманская нефть» «право на исследование и эксплуатацию в течение 60 лет всей персидской нефти, за исключением прикаспийских провинций». Позднее это право перешло к «Anglo-Persian Oil Со.» [257]. Черчилль инициировал выделение 2,2 млн. фунтов на приобретение 51 % (по данным А. Костона, 56 %) пакета компании «Anglo-Persian Oil Со.», будущей «British Petroleum», после того как в 1910 г. в Персии официально обнаружили нефть [237], контроль над которой Англия не собиралась упускать.

Ещё за сто лет до того, как Ф. Фукуяма провозгласил Конец Истории, Берлинская конференция 1885 г., разделившая Африку, по сути провозгласила конец географии. Варианта открыть новые земли, которые могли бы стать источником ресурсов, для извлечения прибыли путём заселения их освобождающимися из-за механизации трудовыми резервами уже не было. Можно было только переделить уже открытые области, что как нельзя более прямо скажется на судьбе Российской империи, ставшей полем конкурентного противостояния Нобелей, Ротшильдов и Рокфеллеров, владевших «Standard Oil», директор которой Тигл забудет о своём участии в «IG Chemie» во время разбирательства в Конгрессе.

«“Стандард ойл” вдруг резко снизила цены. Рокфеллер контролировал более 90 % американского рынка и мог позволить себе снижения цен, разорительные для других фирм, — уловка, к которой он в случае необходимости будет прибегать ещё не раз. “Стандард ойл” главенствовала на нефтяном рынке по всему миру — кроме России».

В конце XIX века владевшие «Standard Oil» Рокфеллеры периодически позволяли себе снижение цен, что дало им возможность захватить нефтяной рынок США. Частично это можно объяснить и обстоятельством, описанным в письме Людвига Нобеля: «В американской системе капиталовложения в перевозку, хранение и сбыт продукции делаются из общественных средств» [116], — то есть конкурентоспособность «Standard Oil» достигалась посредством лоббирования за государственный счёт, но при этом «нефтяная прибыль, похоже, находит возможность по каким-то невидимым трубопроводам стекать прямо в частные карманы» — обратил внимание на парадокс, сделавший из нефтяных компаний «государства в государстве», Ллойд-Джордж [274].

Мировая экспансия «Standard Oil» «упёрлась» в нефтяной рынок России [106], куда поставки керосина к 1890 г. сошли на нет. Более того, по разным оценкам, Россия сама поставляла на мировой рынок 45 % нефти и 25 % керосина [107]. Морской фрахт и тара составляли 50 % стоимости керосина; переложить и эти расходы на плечи налогоплательщиков возможности у Рокфеллеров не было. Кроме того, М. Лазарев, прочитавший в феврале 1889 г. доклад Обществу содействия русской промышленности и торговли, отмечал: «Крайняя простота заводского дела, а что самое главное — лёгкость добычи нефти при неглубоком бурении в 20–25 сажень, всё это настолько было доступно местным, туземным силам, что и стар, и млад, и русский, и армянин, и татарин, все, имевшее лишнюю копейку, бросилось тогда в нефтяное дело» [380]. Мировую монополию Рокфеллерам помешал осуществить именно встречный демпинг российских нефтепродуктов. Бакинские нефтяные пласты залегали намного ближе к поверхности земли, чем самые известные в ту пору пенсильванские месторождения в США, и это значительно удешевляло и облегчало процесс бурения [112]. Как пишет шведская исследовательница Брита Осбринк, «американцы стали прибегать к саботажу, распространению слухов и подкупу» [116]. Дело в том, что в России они столкнулись с союзом Нобелей и Ротшильдов. Союзом изначально непрочным: объявляя о начале торговли нефтью в 1886 г., Ротшильды подчёркивали, что их «Caspian and Black Sea Petroleum Co.», известная ещё как «Bnito», будет использовать ценовой демпинг против Нобелей и независимых российских производителей [274], которые стали первыми жертвами крупных «акул» бизнеса. Ведь, согласно Лазареву, «с развитием деятельности Товарищества братьев Нобель промышленники в Баку, как крупные, так и мелкие, находились в течение слишком шести лет в непрерывной взаимной борьбе» [380].