Григорий Кроних - Приключения Неуловимых Мстителей
— Ксанка! — Валерка бросился в полуоткрытую дверь, но ему в живот уперся автомат охранника.
— Валера, — после бессонной ночи допросов Оксана плохо соображала. Ты ему не верь, он из гестапо. Это он нас всех поймал.
— Это мой последний довод, — указал на нее Альберт. — Или вы спасетесь, или вместе погибнете. — Вернер передал женщину солдату и тот увел ее в камеру.
— Ну, ты и сволочь! — с силой произнес Валера.
— Я — единственный шанс, — сказал Вернер. — Даже после того, как кто-то из партизан взорвал, кстати неумело, три шахты, вас не отпустили и никогда не отпустят отсюда. Хотя бы потому, что умеете закладывать мины еще лучше. Лично я мог бы подождать еще, но… Охрана шахт была поручена мне, а теперь я… как это?.. В опале. Поймите, другим от вас нужна только смерть, а мне — просто чертежи.
— Откуда я могу знать, что это не провокация, чтобы арестовать еще кого-нибудь из моих товарищей?
— Я не спрашиваю ни адреса, ни фамилии. Чтобы расстрелять вас и Ларионову, нужно только отдать приказ. Хотите, я напишу расписку, что согласен помогать партизанам?
— Хочу, — сказал Валера. — Вы столько врали, Вернер, что многое нужно сделать, чтобы добиться доверия.
Альберт решительным жестом достал блокнот с ручкой и написал расписку.
— Если ее найдут, я рискую головой, — предупредил немец. — Не думаю, что вы станете меня жалеть, просто напоминаю, что я — последняя надежда.
— Вернер, вы всерьез полагаете, что сможете вытащить нас всех отсюда? Да для этого гестапо нужно брать штурмом!
— Не обязательно, — сказал Вернер, — у меня есть план лучше. Но для этого вы должны дать мне способ найти ваших людей.
— Ладно, я согласен вам доверять, — решился наконец Валера. — Если вы нас не обманете, то получите свои чертежи. Видно, не зря Эйдорф тоже интересовался местной планировкой.
— Говорите, — попросил Альберт. — Может, я больше не смогу прийти.
— Одна маленькая просьба: перед уходом передайте Ксанке, что все будет хорошо. А теперь запоминайте…
* * *
Несмотря на угрозу смерти, несмотря на уговоры и расписку Альберта (кстати, оставлять ее в руках арестованного им же диверсанта было чистым безумием), Мещеряков все-таки подстраховался и дал не адрес явки партизан, а "почтовый ящик" — тайник, через который можно передать информацию. Похоже, Валерий не осознал до конца, что времени осталось очень мало. Вернер решил, что большего он от Мещерякова не добьется. Лейтенант чувствовал, что если бы не женщина и бригада шахтеров, то Валерий вообще с ним разговаривать не стал, а спокойно дожидался бы в своей одиночке расстрела. Как ни загружен штурмбанфюрер, он для этого дела нашел бы минутку.
По крайней мере, у них сохранился небольшой шанс, и Альберт его не упустит. По дороге "Опель" припарковался у офицерского кафе, Вернер выпил чашку кофе и съел пару бутербродов с ветчиной. Между этими блюдами он по-русски написал для партизан записку. Несмотря на немецкую старательность, вышло коряво. Главное, чтобы они поняли смысл.
В следующий раз Ганс остановил автомобиль перед воротами парка. Альберт свернул записку и вышел из машины. В парке пусто, хотя сегодня нет ветра, и деревья очень красиво осыпаны хлопьями снега, как настоящим, еще горящим жаром тигля серебром. Вернер прошелся по дорожкам, осторожно проверил, не посадил ли ему штурмбанфюрер хвост. В безлюдном пространстве парка шпикам невозможно затеряться, место выбрано неплохо. Лейтенант уселся на указанную скамейку и спрятал записку в тайник. Не торопясь он вернулся к машине.
— Домой!
Ганс отвез его на квартиру и под конец завел нудный разговор о барахлящих тормозах и сальниках.
— Хорошо, до обеда завтра свободен, — бросил Вернер и хлопнул дверцей.
Лейтенант поднялся на второй этаж и замешкался у двери, потому что ключ никак не хотел входить в замок.
— Луки вверх! — раздалось сзади по-русски и в спину уперся ствол. Отойди!
Вернер поднял руки и отодвинулся. Какие к черту тайники, когда партизаны запросто приходят к нему домой! Альберт всегда подозревал, что между тюрьмой гестапо и волей существует незримая связь.
— Смотри-ка, все понимает! — удивился ребячий голос. Лейтенант чуть повернул голову и узнал мальчишку, протиравшего вчера ветровое стекло.
— Без глупостей, — сказал картавый мужской баритон. — Давай, Петька, отклой!
Еще один мальчишка возник сбоку, выдернул из замка дамскую шпильку и ключ легко отпер дверь. Вернера втолкнули в его квартиру, дверь заперли. Его обыскали и отобрали пистолет.
— Ну что, попался, гад?
— Как сказать, — сказал немец. — Разрешите, я сяду? — Альберт скинул шинель на пол и сел на стул. — Вы, господа, также садитесь.
— И гуталить умеет, — мужчина сел, а трое подростков окружили Вернера.
— Тогда поговорим? — деловито предложил Юра.
— Да, — кивнул Альберт. — У меня есть план, от которого вы не сможете отказаться…
17
Долгожданный звонок в дверь стал сигналом к началу операции. Петька притаился р коридоре, а Вернер щелкнул замком.
— Простите за опоздание, господин лейтенант козырнул ему шофер, механики подвели. Зато теперь машина ходит, как часы!
— Отлично, заходи.
Ганс шагнул за порог, а Петька ударил его сзади в основание шеи. Шофер обмяк и сполз по стене на пол. Солдатскую книжку и форму взял себе Сапрыкин. Пока Костя переодевался, Юра и Петя связали Ганса, Альберт помог им отнести его в дальнюю комнату. Затем вся компания спустилась вниз и уселась в "Опель".
— Это карта, — предусмотрительный Вернер достал из кармана карту области.
— Не надо, я тут вылос, — Кирпич тронул машину с места.
Путь предстоял длинный, но спокойный. Все немецкие патрули и посты брали под козырек, едва завидев черный гестаповский мундир. Да и так известно, что в персональных машинах кто попало не разъезжает!
На 60 километров до Горловки, райцентра, где располагалась большая железнодорожная станция и множество складов, Кирпичу понадобилось два часа. Дорогу он, правда, знал, но полотно все еще было грязным, а путь частенько перегораживали танки, вездеходы, грузовики, двигающиеся к фронту. Железная дорога не справлялась с потоком техники, а что будет, когда Натка, Петька и Юрка вернутся в отряд и на практике начнут применять все, чему научились у дяди Якова?
Вернер в Горловке бывал и ориентировался хорошо, поэтому нужный склад они нашли быстро. Подростки вышли чуть раньше, а Сапрыкин и Вернер подкатили прямо к дверям, где прохаживались двое солдат.
— Хальт! — часовые сдернули с плеч автоматы и навели на машину. Пароль или мы будем стрелять!
Альберт, не торопясь, вышел из машины.
— Молодцы! Правильно себя ведете! Я так и скажу вашему лейтенанту, если вы сдуру не начнете палить в гестапо… Подозрительные люди здесь не появлялись?
— Нет, — покачали головами солдаты.
— А как же те, что стоят у вас за спиной?
Немцы обернулись, а Петька с Юркой так же дружно опустили им на каски по кирпичу. Затем их оттащили в угол двора, связали и заткнули рты кляпами. Кирпич взял автомат и стал прогуливаться перед складом, изображая часового, а хлопцы вместе с Альбертом быстро грузили в багажник и на заднее сидение шинели, шапки и сапоги. Натка старалась все сосчитать, чтобы комплекты вышли полными.
— Все, еще пара сапог и на двадцать человек хватит, — сообщила она.
— Ага, — Петя пошел за сапогами и вернулся только через пять минут.
— Ты чего долго? — набросилась на него девчонка.
Петька потряс у ее уха кулаком.
— Слышишь? Я после той "двойки" только сухие с собой ношу!
— Пора ехать, — сказал Юра. — Костя! Кирпич сунул автомат им на заднее сидение и занял водительское место.
— Да, комфорта поубавилось, — заметила Натка, не зная, куда пристроить оружие.
— Давайте сюда, — вежливо улыбаясь, протянул руку Вернер.
— Лучше я подержу, — Петька перехватил автомат и положил на колени.
— Как хотите. — Альберт отдернул руку.
— Вот именно, — проворчал Петя.
— Осторожность — мать мудрости, — примирительно сказал Юра. — Вашей форме трудно доверять, Вернер.
— Ничего, скоро мы оденемся одинаково… Когда они отъехали, над складом уже вился легкий дымок.
— Зля подожгли, — сказал Константин, — а так до смены было бы тихо.
— Не зря, — отозвался Юра, — пропажу формы могли бы заметить через час, а через два началась бы усиленная проверка на дорогах. А теперь это просто диверсия.
На обратном пути, не доезжая до Юзовки, Сапрыкин свернул на проселочную дорогу. Несмотря на недовольство Вернера ему завязали глаза и в таком виде доставили в партизанский отряд.
— Что теперь скажете, Юрий? Береженого Бог бережет?
