Александр Снисаренко - Рыцари удачи. Хроники европейских морей
Чтобы защитить свои владения от пиратов, жители островов и материка ставили хитроумные ловушки и заграждения, проявляя при этом незаурядную изобретательность. В узких проходах и в горлах фьордов они затапливали суда, утыкивали дно вбитыми наклонно сваями, протягивали притопленные цепи или толстые канаты. Этим они оказывали неоценимую услугу будущим историкам. В 1920 году рыбаки обнаружили на дне Роскилль-фьорда в Зеландии затопленные суда, набитые камнями и связками хвороста и лежащие так, чтобы, во-первых, защитить фьорд от нагонов волны, а во-вторых, затруднить судоходство в этом районе. В их расположении чувствовалась продуманная система, исключающая всякую случайность.
Их было пять.
Не эта ли пятерка была, если верить легенде, затоплена по приказу датской королевы Маргариты, дабы положить конец пиратским грабежам? Нет, когда корабли подняли на поверхность, радиоуглеродный анализ определил, что их возраст лет на триста старше. Значит, на одном из этих судов вполне мог быть пассажиром непоседливый Адам Бременский, а затопить их могли описываемые им пруссы. Теперь на берегу Роскилль-фьорда для них выстроен специальный музей, где корабли викингов встали на свою последнюю и на этот раз вечную стоянку. По образцу одного из них была построена знаменитая «Сага Сиглар».
Примерно с XII века северная часть пути «из варяг в греки» получила продолжение на запад. Лодьи из Ладожского озера спускались по Неве в Финский залив, брали на острове Котлин лоцмана и шли в Колы-вань (Таллинн), а оттуда - на Готланд, в Ютландию, Германию, Швецию, Финляндию. В наиболее часто посещаемых землях новгородцы основывали по примеру арабов и итальянцев свои торговые представительства. «Гостевые» торговые дворы - готский, немецкий - появились и в самом Новгороде, а от него торговая цепочка тянулась к Киеву, где существовал Новгородский гостиный двор. Западная Европа оказалась перед фактом: русские купцы готовы были стать гегемонами балтийской торговли.
Тогда последовали превентивные меры. В 1134 году произошла кровопролитная стычка в Дании. В 1142 году трем русским лодьям пришлось отбиваться от шестидесяти шведских судов - и отбились! Шведским пиратам было в эти годы не до новгородцев: их гораздо больше беспокоили западные славяне, выхватывавшие у них из-под носа самые лакомые куски. Перед лицом общей опасности шведские, датские и норвежские властители тоже готовы были забыть все распри, понимая, что завтра может настать очередь любого из них. Первыми подали благой пример датчане. Не тратя времени на обмен посланиями «на высшем уровне», датские короли стали обращаться непосредственно к тем, кому грозила беда, и, естественно, ожидали того же от них.
Эта система стирания сословных граней действовала весьма успешно, хотя случались и накладки.
Летом 1136 года датский король Эйрик IV и архиепископ Эцур как равного уведомили Гутхорма, правителя города Конунгахеллы (на месте нынешнего Гёте-борга) о выступлении в поход славянского племени вендов, предводительствуемого Реттибуром и Унибуром. Венды лавиной шли по прибрежным городам, превращая их в руины и пепел и не ведая поражений. Можно было подумать, что снова наступил VIII век и что скандинавы возродились из праха, обратив время вспять. Но так мог подумать только очевидец. Беспечные горожане Конунгахеллы не принадлежали к их числу и потому оставили предупреждение датчан без внимания.
Очень скоро им пришлось в этом горько раскаяться. 10 августа пятьсот пятьдесят вендских шнек с сорока четырьмя воинами и парой лошадей на каждой подступили к стенам Конунгахеллы, то ли по нечаянности, то ли намеренно подгадав к окончанию торжественной мессы по случаю дня святого Лавранца. Венды взяли город в кольцо, поднявшись вверх по рукавам реки Гёта-Эльв, обтекавшей город, и высадив конницу. Единственное серьезное сопротивление нападавшим оказали купцы девяти кораблей, готовых отплыть с товарами на восток. Они так отчаянно защищали свое имущество, что, по словам саги, венды потеряли здесь полторы сотни кораблей со всеми людьми. Остальное население Конунгахеллы укрылось тем временем в крепости подожженного разъяренными вендами города. Реттибур предложил им почетную сдачу, но горожане, устыдившись своей недавней трусости, отказались. Началась осада. Несколько раз Реттибур, раздосадованный задержкой, повторял свое предложение - и столько же раз получал прежний ответ. Однако силы были слишком неравны, было ясно, что город обречен. Когда это дошло наконец до осажденных, они согласились сдаться. Но венды, как и следовало ожидать, не сдержали слова, «они взяли в плен всех, мужчин, женщин и детей, и убили многих, всех, кто был ранен и слишком молод или кого им было трудно взять с собой. Они взяли все добро, которое было в крепости... Язычники сожгли церковь и все дома, которые были в крепости». Так повествует сага. Пленных, в том числе около семи тысяч женщин и детей, они продали в рабство сарацинам.
За действия пиратов нередко расплачивались их ни в чем не повинные соотечественники, а против тех, кто казался послабее, даже устраивались запоздалые карательные экспедиции: надо же было как-то возмещать убытки. С середины XII века скандинавские короли окончательно перестали различать восток и запад, и за грехи пиратствующих вендов или бодричей все чаще страдали «восточные гости», в коих они могли бы найти отличных торговых партнеров и союзников. В 1157 году новгородские купцы были арестованы в Дании, а их корабли с товарами стали собственностью датской короны. В 1164 году шведы осадили Ладогу (Старая Ладога), но потерпели поражение.
Ободренные успехом руссы в 1178 году разгромили шведские города на территории Финляндии, захватили в плен и казнили епископа, а в 1187 году к берегам Швеции на множестве кораблей подошли из Курляндии куронские пираты (тоже славяне) и, предварительно разграбив, дотла сожгли ее тогдашнюю столицу и богатейший торговый город Сигтуну. В следующем году новгородцев чувствительно пощипали на Готланде и в Швеции. В ответ русские закрыли все свои гавани для шведских и готландских судов и вели торговлю только по южным (славянским) берегам Балтики вплоть до Ютландского полуострова.
При новгородском князе Ярославе Владимировиче с Готландом был заключен мирный договор, возобновивший торговые отношения. Необъявленная война продолжалась лишь со Швецией.
В 1198 году новгородцы вновь предали огню и мечу шведские поселения в Финляндии, не зная еще, что у них появился новый грозный соперник: в середине XII века немецкие купцы обнаруживают устье янтарной Даугавы, и в 1201 году уроженец Бремена икскюльский епископ Альберт Аппельдернский из рода Буксгевденов закладывает там город Ригу - с 1202 года столицу учрежденного им же ливонского ордена меченосцев. На месте древней Колывани, хорошо известной восточным славянам, меченосцы строят в 1219 году город Ревель - будущий Таллинн («Датская крепость»). В 1270 году весь этот район уже подробно описан в датской лоции. Но к тому времени многосторонний торговый договор, заключенный еще в 1201 году, уже настолько серьезно ущемлял права новгородцев, что германская и скандинавская торговля потеряла всякий смысл, а Ревель и Рига закрыли для них южные берега и прервали все связи с западными славянами. Их интересы вновь, и теперь уже надолго, обратились к морям Ледовитого Севера.
После упоминавшегося уже открытия полуострова Канин были открыты острова Колгуев и Вайгач, а по некоторым данным и Новая Земля. Северные мореходы выходили в море на яйцевидных двух- или трехмачтовых парусно-гребных раньшинах грузоподъемностью до сотни тонн. По-видимому, именно на таких судах они в XIII, а по другим данным - в XV веке обнаружили полярный остров Грумант (Шпицбергенский архипелаг) и объявили его владением Московии. Первое документальное свидетельство об этом открытии содержится в письме нюрнбергского картографа Иоганна Мюнцера, отправленном в 1493 году португальскому королю Жуану II. В начале XVI века о плаваниях русских к Груманту доносил датскому королю Христиану II его московский агент. Трем островам Груманта поморы дали свои названия: Западному Шпицбергену - Большой Берун, Северо-Восточной Земле - Полуночная Земля, острову Эдж - Малый Берун.
Временное исчезновение с Балтики восточных гостей создало новую расстановку сил в этом бассейне, особенно чувствительную для их западных собратьев.
Героическое прошлое балтийских славян все гуще покрывалось патиной времени. Легендами стали штурмы Конунгахеллы и Сигтуны, навеки канули в Лету имена вождей, и достоянием истории стали их подвиги. Новые народы выходили на морскую арену Севера, новые языки зазвучали на балтийских берегах.
В 1147 году, когда Людовик VII вместе с немецким королем Конрадом III выступил во Второй крестовый поход на Восток, соотечественники Конрада организовали точно такое же нашествие на север. Его возглавили немецкий рыцарь Альбрехт Медведь (сын Белленштед-тского графа Оттона) и восемнадцатилетний герцог Саксонии и Баварии Генрих Лев, горевшие желанием обратить в святую веру славянских язычников. Оба похода, одинаково начавшиеся, одинаково и закончились - крахом. Людовик и Конрад едва унесли ноги из Леванта, Альбрехт и Генрих вынуждены были заключить со славянами мир: первый - с князем бодричей Никлотом, второй - с князьями лютичей (тоже из клана бодричей) и поморян. Однако несколько лет спустя они все же захватили славянские земли, их население частью перебили, частью христианизировали, а затем заселили немецкими и нидерландскими колонистами. «Славяне везде поражены и подверглись изгнанию. И пришли от края океана сильные и многолюдные племена, которые захватили славянские земли...» - пишет в «Славянской хронике» католический миссионер Гельмольд.
