Владимир Захаров - Орден госпитальеров
Что же касается армии Саладина, то собственное двенадцатитысячное войско султана Египта и Сирии за счет добровольцев-воинов за веру и воинских контингентов, присланных его союзниками, вполне могло составить 18 000 человек. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что в битве при Хаттине сошлись две крупнейшие армии, когда-либо выводившихся друг против друга в поле в эпоху Крестовых походов. Христианские рыцари в своих тяжелых доспехах и на конях, у многих также покрытых броней, превосходили численностью аналогично вооруженную тяжелую кавалерию мусульман и представляли большую угрозу для легковооруженных сарацинских воинов. Однако рыцари и кони, изнуренные жарой и недостатком воды, обессилели, и тяжелое вооружение превратилось для них в невыносимое бремя. Что же касается христианских туркополов, то они значительно уступали легкой кавалерии Саладина в вооружении и боевом искусстве. Решающую роль в поражении христиан под Хаттином имело отсутствие единого командования у христианского войска и неблагоприятные условия совершенно безводной местности, куда Саладину, изощренному знатоку военного искусства, удалось заманить обессиленного долгим маршем под палящим зноем, жарой и жаждой противника.
После этого поражения крестоносцев положение Святой Земли стало поистине отчаянным. Саладин, не торопясь, приступил к ее систематическому завоеванию. Большинство замков Иерусалимского королевства и Самарии ему удалось захватить малой кровью. К концу августа в руках христиан южнее Триполи остались только города Тир, Аскалон и Газа, не считая самого Иерусалима. Осажденный гарнизон Аскалона оказал сарацинам мужественное сопротивление, невзирая на то, что приведенные осаждающими под стены Аскалона пленные король Гвидо Иерусалимский и Великий Магистр тамплиеров Герард де Ридфор призывали осажденных сдаться сарацинам — Саладин обещал отпустить короля и магистра на свободу в обмен на сдачу без боя христианских городов и замков. Однако аскалонцы отказались сдать город. 4 сентября Аскалон, чей захват в свое время стоил христианам стольких жертв, был взят штурмом сарацинами, предварительно во многих местах разрушившими городские стены при помощи 10 осадных машин и минерных работ. В ходе дальнейших боевых действий Саладин не давал пощады никому. Особенно беспощадно султан расправлялся с храмовниками и госпитальерами. Всех рыцарей этих двух Орденов, захваченных в плен, ставили перед дилеммой: переход в ислам или смерть. Большинство из них предпочитали смерть отречению от Христа.
20 сентября 1187 г. Саладин осадил Иерусалим, а 2 октября вступил в покоренный город. Обороной Иерусалима руководил старый рыцарь Байян Наблусский. Город был переполнен беженцами из окрестных деревень и замков. На одного иерусалимского жителя мужского пола приходилось до 50 женщин и детей. В городе имелось лишь небольшое число рыцарей, обладавших необходимым боевым опытом. Байян был вынужден посвятить в рыцари всех юношей старше 16 лет и 30 горожан и выслал в окрестности города отряды для закупки продовольствия на деньги, присланные госпитальерам королем Генрихом Английским. Осажденные обороняли город с мужеством отчаяния, но их число было слишком незначительным для успешной обороны города от многочисленного, хорошо обученного войска Саладина.
Победители вели себя достаточно гуманно и сдержанно. В городе, где войско крестоносцев 88 годами ранее шло по колена в крови своих жертв, сарацины, не в пример крестоносцам, никого не убили и не ограбили. Правда, за свою милость султан назначил довольно высокую цену. Всем иерусалимским христианам была предоставлена возможность в течение 40 дней покинуть Иерусалим, уплатив выкуп: с каждого мужчины — 10 золотых динаров, с каждой женщины — 5, с ребенка — 1 динар. Даже к иерусалимским беднякам, не имевшим столько денег, Саладин отнесся довольно милостиво и великодушно. 500 бедняков он отпустил на свободу без всякого выкупа, а его брат бесплатно освободил 1000 пленных нерыцарского звания. К тому же Саладин дозволил значительному числу христиан — сирийцев и греков — остаться в Иерусалиме под властью мусульман. Тем не менее, примерно двадцати тысячам человек, основной части иерусалимских бедняков, негде было взять деньги для выкупа. Тамплиеры и госпитальеры, располагавшие средствами, отказались предоставить их для выкупа бедноты: они-де не вправе распоряжаться переданными им на хранение чужими деньгами.
Но вспыхнувшие среди жителей Иерусалима беспорядки вынудили тамплиеров, госпитальеров и каноников Святого Гроба, а также весьма состоятельного Патриарха Иерусалимского предоставить часть своих сокровищ для выкупа хотя бы части пленных христиан из мусульманского рабства. Еще 7000 иерусалимских бедняков удалось выкупить на остатки суммы, предоставленной военно-монашеским орденам королем Англии Генрихом.
Орденские рыцари раскошелились — они уплатили 14 тыс. золотых за 7 тыс. бедняков (выкуп за двух женщин или десятерых детей приравнивался к сумме, которую требовалось внести за одного мужчину). И все же около 15 тыс. человек так и не сумели выкупиться и были проданы в рабство[385].
Эта умеренность Саладина диктовалась, как справедливо заметил М. А. Заборов, соображениями политического порядка: ведь ему предстояло включить территорию государств крестоносцев в состав египетской державы, и свирепость торжествующего победителя могла бы только повредить в этом деле.
Не успели христианские беженцы покинуть Иерусалим, как сарацины сорвали Крест с купола храма Святого Гроба, удалили все знаки христианского благочестия и очистили мечеть Аль-Акса ото всех следов пребывания рыцарей Храма в ее древних стенах.
Следует сказать, что христианам (за исключением принадлежащих к восточным церквам — греческой, коптской, армянской и др.) было запрещено проживать в городе, многие христианские церкви были превращены в мечети и в мусульманские религиозные и благотворительные учреждения. При Саладине была восстановлена еврейская община, и евреи начали переселяться в Иерусалим из других городов страны. Среди новых поселенцев были также евреи из Йемена, стран Магриба и Европы[386].
Несмотря на то, что занятие мусульманами Иерусалима в 1187 г. ознаменовало потерю практически всех владений госпитальеров и храмовников, однако на севере Святой Земли в руках христиан остались замки Маргат и Крак де Шевалье, принадлежащие госпитальерам. Саладин, после небольшой передышки, вновь возобновил военные действия, но он прошел мимо этих владений госпитальеров, не желая, вероятно, терять напрасно время на их осаду. В июне 1188 г. он взял штурмом город Тортозу, но не смог овладеть расположенным в нем сильно укрепленным замком тамплиеров.
22 июля 1188 г. Саладину после непродолжительной осады сдались город Латакия с принадлежавшим госпитальерам замком. 29 июля сарацины, после интенсивного обстрела метательными машинами, взяли штурмом огромный, возведенный на горном хребте и считавшийся неприступным замок Сахьюн, чей небольшой гарнизон сдался, не выдержав обрушившегося на него ливня метательных снарядов.
Каковы же были последствия битвы при Хаттине?
В 1187-1 188 гг. судьба крестоносных государств Сирии висела буквально на волоске. Но их существование было продлено благодаря графу Конраду Монферратскому, успешно отразившему нападение Саладина на Тир. Неудачей окончились и нападения сарацинов на главные города Северной Сирии — Триполи и Антиохию.
Конвент госпитальеров получил три письма-отчета о битве при Хаттине, содержащие подробное, исполненное глубокого драматизма описание боевых действий и их последствий, но дающие преувеличенные сведения о силах сторон. Первое из этих писем, датируемое предположительно второй половиной августа 1187 г., написано Великим прецептором Боре-лем, исполнявшем обязанности руководителя Ордена госпитальеров до выборов нового Великого Магистра взамен павшего в бою при Крессоне в мае 1187 г. Рожера де Мулэна и до избрания его преемника Эрменгара д’Аспа в 1188 году. Адресат письма, Аршамбо, в период поездки магистра де Мулэна по Европе в 1184–1185 гг., являлся его заместителем в Конвенте. Сам Борель не принимал участие в битве при Хаттине, и поэтому приведенные в его письме данные о численности противостоявших друг другу при Хаттине армий, вероятнее всего, не соответствуют действительности. Можно предположить, что приведенным Борелем данные должны были вызвать у читавших это письмо жалость и сострадание.
Настоящим сообщаем Вам, господин Арембольд (Arembault)[387], Магистр госпитальеров Италии, и всей Вашей братии о событиях, происшедших по эту сторону моря, — писал Борель. — Знайте же, что король Иерусалимский, снова помирившийся с графом Триполийским, в день празднования памяти Святых апостолов Петра и Павла[388] во главе большого, тридцатитысячного войска находился близ Сепфоры[389]. Граф со своими людьми также пребывал там вместе с королем. И вот, неверный царь Саладин во главе восьмидесяти тысяч воинов напал на Тивериаду (Табарию) и взял ее. Узнав о падении Тивериады, король Иерусалимский выступил из Сепфоры и двинулся со своими людьми навстречу Саладину. И Саладин в пятницу (3 июля), после празднования дня Святых Апостолов Петра и Павла, двинулся навстречу ему в Марескалию[390], и разгорелась битва, и они ожесточенно сражались весь день, пока ночь не разделила сражающихся.
