Феликс Чуев - Молотов. Полудержавный властелин
Куда конкретнее — на месте стрелять, и все! Такие вещи были. Это не по закону. А вот приходилось. Это диктатура, сверхдиктатура.
29.02.1980, 09.01.1981, 05.02.1982, 14.10.1983, 16.02.1985
Шота Иванович вспомнил рассказ Молотова о том, как Ленин прочитал одну книгу. Она ему не понравилась, Ленин возмутился: «В тюрьму за это сажать!»
— Ленин — человек крепкого характера. Если нужно, он брал за шиворот, — добавляет Молотов.
30.06.1976
— Говорят, что Ленин не имел отношения к расстрелу царской семьи в 1918 году, что на это решилась местная власть при наступлении Колчака… А некоторые говорят — за брата.
— Тогда Ленина изображают чудаком. Это мелкотравчатые обыватели. А тут даже думать не надо. Это настолько ясно, что иначе и быть не может. Не будьте наивным.
Мы гуляем по дачному поселку, Молотов вдруг остановился, ткнул палку в асфальт и посмотрел на меня:
— Думаю, что без Ленина никто на себя не взял бы такое решение. Когда дело касалось революции, Советской власти, коммунизма, Ленин был непримирим. Да и если бы мы выносили по каждому вопросу демократические решения, это бы нанесло ущерб государству и партии, потому что вопрос тогда бы затянулся надолго и ничего хорошего из такого формального демократизма не вышло бы. Острые вопросы Ленин нередко решал сам, своей властью.
23.11.1971, 03.02.1972
— Николай Первый не был дураком, и Александр Первый… Не все цари, далеко не все, были дураками, — завожу такой разговор.
— Насчет Николая Второго противоречивое мнение, — говорит Молотов, — но гораздо больше походит он все-таки на дурака.
20.08.1974
— Если бы царь попросился уехать, его бы отпустили?
— Конечно нет. Разве можно? — отвечает Молотов[41].
14.01.1975
— Ленин советовал, когда идете с просьбой к начальнику, непременно идите с бумагой, чтоб он мог написать резолюцию, иначе потом забудется.
16.06.1977
Вся власть Советам
Спрашиваю:
— Ленин говорил: вся власть Советам, а не партии. Не кажется ли вам, что у нас значительно принижена роль Советов?
— Она была фактически уже принижена при Ленине — власть должна быть сосредоточена в одних руках, — отвечает Молотов.
09.07.1971
— А чем занимался Малый Совнарком?
— Малый — для текущих дел, когда обсуждались всякие мелкие, так называемые «вермишельные» вопросы. Вроде комиссии при Совнаркоме. Она подчинялась Совнаркому. Подписывал все постановления Ленин, которые она подготавливала. А называлась для важности — Малый Совнарком. Чтоб приходили с уважением…
30.06.1976
Чичерин
— Грамотных людей было мало, и Ленин старался каждого использовать. Чичерина он считал малопартийным, но ценил как работника. Нарком иностранных дел — и не член ЦК!
Сохранилась такая записка Ленина на письме Чичерина от 20 января 1922 года:
«т. Молотову для всех членов Политбюро:
Это и следующее письмо Чичерина явно доказывают, что он болен и сильно. Мы будем дураками, если тотчас и насильно не сошлем его в санаторий.
24.01.1922. Ленин».
Прочитаешь вот так и вспомнишь ленинскую заботу о человеке. А оказывается, перед этим Чичерин писал Ленину, что «можно было бы за приличную компенсацию внести в нашу конституцию маленькое изменение». Речь шла о том, чтобы в Советах были представлены нэпманы, священники и т. п. Сделать это в угоду американцам. Ленин подчеркнул слова «можно было» и написал: «Сумасшествие!»
Вот такие в политике качались все время, но были при этом способные, — продолжает Молотов. — Ленин не может его критиковать по-другому… При Сталине Чичерин долго работал. Он все-таки был очень больной человек. Высокий процент сахара. Сахарную болезнь тогда плохо лечили. Помню, одно письмо он написал: «Что же это делается? Проституированный наркоминдел! Хулиганизированный Коминтерн! Зиновьевцы руководят делами!»
Ему казалось, что не так все делается. Литвинов уже был наркомом.
— А ЦК не критиковал?
— Нет. Еще бы! А как же без ЦК? Наркоминдел отчитывается только перед ЦК, больше ни перед кем. Все дела Наркоминдела идут только в Политбюро.
А Чичерин вначале был крепче. Из большевистских рядов, но переродившийся.
27.06.1972
— Чичерин чрезмерно злоупотреблял письмами в ЦК. По три-четыре письма в день посылал об Эфиопии, о Франции, об Америке, о чем хочешь. Ленин за это называл его графоманом. Он ночью работал, писал. Вот беда. Письма писал легко. Очень культурный, очень образованный. Языки прекрасно знал, и обо всем — раз — письмо. В Политбюро все идет. Никакого отдела не было. А надо же знать международные дела, читать секретные шифровки, никто не читал, кроме меня.
14.01.1975
На что вы ориентируетесь?
— Был зампредсовнаркома Грузии Мдивани, оппортунист. Он допускал ввоз иностранных товаров в Батуми. Я присутствовал на Политбюро, когда его Ленин спросил: «На что вы ориентируетесь?» Мдивани ответил: «Ориентируемся на дешевый товар!» Это марксист — на дешевый товар!
Ленин был против всякого ослабления монополии внешней торговли. В первые годы революции фактически допускался приход иностранных кораблей. Они могли завалить нас товарами. Вот тут был спор. Ленин был горячий сторонник безусловного, закрытия такой «внешней торговли». Можно в частном порядке, но надо твердо держаться монополии внешней торговли. А грузины, вот Мдивани, вывозили черную, паюсную икру… Он явно оппортунист был. Старый коммунист, большевик считался, но гнилой такой.
09.12.1982
Не первые лица
— Коллонтай вместе со Шляпниковым против Ленина выступала, портила кровь Ленину, — замечает Шота Иванович.
— Она все-таки выдающийся человек. Да, выдающийся, безусловно. Интересная. Поклонников меняла много…
— А как вам фильм о Коллонтай — «Посол Советского Союза»?
— Коллонтай выиграла войну? Наивно. Была послом, выполняла наши указания, как и подобает послу. Я ее хорошо знал. У меня были с ней довольно хорошие отношения, но она, конечно, не настоящий революционер. Со стороны подошла. Но честный человек. Красивая женщина. Побывала с одним, побывала с другим… Муж у нее был Дыбенко, а до этого Шляпников. Такая публика, которая мало доверия вызывала. А сама она очень способная, как писатель. Хороший оратор, особенно для женской аудитории. Красиво очень говорила, с большим чувством, искренне. Производила впечатление. Полина Семеновна была ее поклонницей. Смелая, в словах, в жестах очень свободная. Жила долго в Европе, там выступала, языки знала, очень культурный человек. Дочь генерала. Ленин настолько обмакарнил (так и сказал. — Ф. Ч.), почитайте его речь на XI съезде партии, где он говорит против рабочей оппозиции. Оппозиция Шляпникова и Коллонтай, как он выразился, это непосредственно спаяны товарищи.
До Шляпникова кто у нее… Там ведь был основной муж. Она была женой одного офицера, дворянина. Но с ним разошлась по принципиальным, идейным соображениям и ушла в революционный лагерь. Во время Первой мировой войны примкнула к большевикам. Раньше она была в сторонке. Ленин с ней вступил в переписку. В старой «Правде» не участвовала.
— Мне, — говорю, — один старичок рассказывал, что вагон, где гуляли Коллонтай и Дыбенко, в Гражданскую войну называли «Коллонтаевка».
— Разве? Дыбенко — один из ее последних мужей. Она боевая…
— Двух мужей расстреляли, а она уцелела, — говорит Шота Иванович.
— Она у нас была не вредной. Знала языки.
25.01.1975, 28.04.1976
— Был у нас Мануильский, член ЦК. Из старых большевиков, но путаник! В троцкисты попал. Примиренческого такого склада был, считал, что можно договориться с Троцким. Этот Мануильский был большим анекдотистом, всегда потешал нас своими шпильками, придуманными им самим же, главным образом… После войны он был министром иностранных дел Украины, приходит ко мне: «Вы меня считаете дипломатом?» Я говорю ему: «Есть дипломаты разные, но, главным образом, двух видов: дубовые и липовые». Он смеется: «Значит, я липовый?»
28.11.1974
— Лозовский был моим заместителем. Его тоже арестовали за связи с американскими евреями. Он не дал никаких показаний против Полины Семеновны.
Лозовский умел долго говорить. Ленин называл его за это двужильным. Претендовал на остроумие. «Де голь на выдумки хитра» — это его выражение.
Мануильский распространил анекдот, что, когда умер Молотов, Лозовский вызвался говорить на похоронах и так долго говорил, что Молотов не выдержал, его стошнило, и он ожил.
