Александр Иванченко - Путями Великого Россиянина
Дом Брактон свидетельствует:
«И вырвалось тогда из уст его горестное стенание и докатилось до квартала Святого Джеймса...»
Далее следует благочестивые комментарии, и заканчивает монах свою хронику так:
«На площадке перед башней нашли двадцать шесть евреев, не считая женский пол и маленьких отродий. А по прошествии двух лет обнаружили останки ещё тринадцати евреев, погребённых в подземелье во время осады. Но эти тринадцать почти все были младенцами. Старый раввин всё ещё сжимал рукоятку кинжала, которым перерезал себе горло. Другого оружия в башне не нашли. Тело раввина было предано огню, а пепел, к прискорбию великому, рассеян по ветру. Так что суждено нам было сей пепел вдыхать, и, по закону соединения частиц, отрава ещё долго будет входить в нас».
История раввина Иом Тов Леви является прямым продолжением легенды о Ламедвавниках (на иврите буквы «ламед» и «вав», поскольку еврейский алфавит имеет не смысловую, а числовую символику, в сумме образуют число 36. – А. И.).
Событие это само по себе ничем не примечательно. В глазах евреев самопожертвование в башне – лишь незначительный эпизод в истории народа, изобилующей мучениками. В те времена неистовой веры целые общины, как известно, предавали себя огню, дабы не поддаться соблазну Нового Завета. Так было в Шпейере, в Майнце, в Вормсе, в Кёльне, в Праге тем роковым летом 1096 года. Случалось такое и позже, когда эпидемия моровой язвы поразила весь христианский мир.
Но деянию раввина Иом Тов Леви уготована была особая участь. Возвысившись над общей трагедией, оно превратилось в легенду...
Конечно, этих людей искренне жаль. Кого не истребили во время массовых погромов и на кострах инквизиции, те предпочитали самим принять смерть, нежели отречься от своей теологической идеологии. В результате, несмотря на замечательную способность семитской расы к самовоспроизводству, от потомков тех первоначальных 4–4,5 миллионов евреев Иудеи, которые попали в Римскую империю в конце минувшей – начале новой эры, за последующие полторы тысячи лет в Европе почти никого не осталось. Исключение составляли очень немногие глубоко законспирировавшиеся марраны на Пиренеях, ещё в меньшем числе французские тамплиеры и те, кто подобно дядюшке Уриэля Акосты Валтасару, влились в монашеский орден иезуитов, созданный в 1534 году католиком еврейского происхождения Лойолой и утверждённый папой римским Павлом III в 1540 году. Ну, и, разумеется, более-менее крупные финансисты, переходившие в лоно той христианской церкви, которая действовала как государственная в данной стране проживания.
Тем не менее, иудаизм в Европе уничтожен не был, и, хотя еврейские погромы и впредь спорадически продолжались, и ещё в начале XIX века пылали костры католической инквизиции, количество евреев в европейских странах неуклонно возрастало, и всё более набирал силу, а значит, и власть еврейский капитал. Теперь это были, главным образом, ашкенази, в подавляющем своём большинстве не имевшие даже примеси семитской крови, однако вопреки этому бесспорному для всякого антрополога факту называли себя сынами Израиля и жили такими же замкнутыми общинами, как те давние евреи из Иудеи, а часто их внутренняя организация носила характер и куда более жёсткий. Вспомните историю жизни и смерти Уриэля Акосты.
Я не знаю другого народа, кроме евреев, который был бы так обманут и притесняем теми, кого он благоговейно почитает своими мудрецами и в то же время страшится их же больше всего на свете. Потому неразумно считать всех евреев поголовно носителями зла. Кто так думает о них, меряя всех одной меркой, тот, к прискорбию, сильно заблуждается. Другое дело, всегда ненасытно алкавшие богатства и власти поводыри этого народа, о которых, предвосхищая грядущее, Иван Бунин писал, на мой взгляд, пророчески в 1918 году:
Возьмёт Господь у вас
Всю вашу мощь, отнимет трость и посох,
Питьё и хлеб, пророка и судью,
Вельможу и советника. Возьмёт
Господь у вас учёных и мудрейших,
Художников и искушённых в слове,
В начальники над городом поставит
Он отроков, и дети наши будут
Главенствовать над вами. И народы
Восстанут друг на друга, дабы каждый
Был нищ и угнетаем. И над старцем
Глумиться будет юноша, а смерд –
Над прежним царедворцем. И падёт
Сион во прах, за не язык его
И всякое деянье – срам и мерзость
Пред Господом, и выраженье лиц
Свидетельствует против них, и смело,
Как некогда в Содоме, величают
Они свой грех. – Народ мой! На погибель
Вели тебя твои поводыри!
В этом смысле прав был также известный южноафриканский борец за расовое равноправие и один из первых лауреатов Нобелевской премии мира, когда в своей брошюре «Если быть объективным...», опубликованной в 1959 году с Иоганнесбурге, говоря о Миклухо-Маклае писал:
«Не будь древнего иудаизма, ставшего первоисточником античеловеческих расовых «теорий», не возникла бы и потребность создавать научный антирасизм, изначальные истоки которого не в знаменитом французском, а в скромном русском гуманизме. Не приходится, однако, сомневаться, что конечная победа будет за ним».
Понятно поэтому, что, изучая научное наследие Миклухо-Маклая и углубляясь в этой связи в далёкие исторические глубины Руси, я не мог в такой же мере не касаться идеологии иудаизма и вообще истории евреев. Однако, чтобы не впасть в субъективизм, в этой части своих изысканий я буду стараться пользоваться в основном либо еврейскими источниками, либо ссылаться на тех авторов, к которым евреи относятся с симпатией.
* * *Самым авторитетным гебреистом мира, одинаково почитаемым как евреями, так и неевреями, до сих пор остаётся Жозеф-Эрнест Ренан (1823–1892) – автор семитомной «Истории происхождения христианства» и пятитомной «Истории израильского народа». По национальности он француз, сын обыкновенного моряка, но это не помешало ему стать крупным учёным, специалистом не только по еврейской истории, но и семитским языкам, одним из выдающихся востоковедов, а также прекрасным знатоком истории немецкой научной мысли и культуры Эллады, перед которыми он преклонялся, призывая Германию и всю Западную Европу объединиться для своего рода крестового похода против славян (за исключением юдолюбивых римско-католических поляков) и особенно против России, в «либеральном заигрывании» которой с входившими в состав Российской империи народами и её помощи болгарам и сербам в их освободительных войнах из «одного животного славянского фанатизма» он видел «тлетворную заразу» для европейских стран, правивших своими колониями «твёрдой цивилизованной рукою».
Вот ещё почему, избегая личных пристрастий, я выбрал тут в проконсулы себе Эрнеста Ренана. К сожалению, как многие даровитые французы, он слишком многословен, и, если его цитировать без купюр в длиннейших абзацах, посвящённых описанию какой-нибудь одной мелкой детали, это заняло бы чересчур много места. Однако, взяв первый том его «Истории израильского народа» (E. Renan. Histoire du puple d'lsrael. Paris, 1888), читатель легко убедится, что я не следую примеру М. С. Беленького, который, цитируя Сенеку, изменял смысл написанного римским философом в необходимом, очевидно, ему направлении.
Но прежде одно маленькое замечание. Читатель, вероятно, обратил внимание, что я нигде до сих пор не употреблял слова «религия». Избегал его потому, что оно толкуется в наших словарях так же неверно, как слово «антисемитизм», вместо которого было бы правильно говорить и писать «юдофобия», поскольку многовековые связи Руси и России (россичи стали называть себя «Русью» в эпоху нового расширения границ их государства после падения империи Аттилы, простиравшейся от Енисея до Эльбы, то есть смена буквы «о» на «у» так же, как у торков, означала движение) с семитами, арабами и абиссинцами никогда и ничем не омрачались, и никаких причин для возникновения у нас антисемитизма поэтому не возникало, причин же для юдофобии в нашей истории имелось достаточно.
Так вот, передо мной «Словарь иностранных слов», изданный в 1979 году под редакцией члена-корреспондента АН СССР А. Г. Спиркина и двух докторов почему-то не филологических, а философских наук. Читаем: «РЕЛИГИЯ (лат. religio) – одна из форм отражения действительности в фантастических образах, представлениях, понятиях... Р. – исторически переходящая форма общественного сознания, её отмирание произойдёт в развитом коммунистическом обществе». Точного перевода латинского слова «religio» авторы Словаря не дают, но, связанное с ним их категоричное утверждение, меня, знакомого с латынью, мягко говоря, повергает в уныние. Выходит, наши отцы и деды совершили Октябрьскую революцию, чтобы построить «развитое коммунистическое общество», в котором отомрёт совесть. «Ничего себе, – думаю я, – было за что бороться!»
