Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 2 - 2016 - Людмила Ивановна Рублевская
Когда солнце уже начало клониться к западу, мы очутились на широкой главной улице и поскакали по ней под крики мужиков и визг испуганных женщин, пока не оказались перед ратушей.
И тут, на площади, французов ждала засада.
Правда, пленного Жерара впоследствии освободил тот молодой офицер Алексис, которого бригадир отпустил по просьбе красавицы Софи. Последняя, как сами понимаете, была в сговоре с соотечественником.
8. Винцент Дунин-Марцинкевич. Поэма «Вечарніцы». Низкий рынок
Один из самых известных минчан — Винцент Дунин-Марцинкевич. Его дом находился на берегу Свислочи, там, где сейчас служебные помещения Национального выставочного центра. Естественно, в его творчестве много городских реалий. Как, например, в поэме «Вечарніцы», где дед Ананий рассказывает о Низком рынке, где «лакацей пропасць! Не раз палкнеш слінку!», то бишь много лотков и лавок. Рынок возник возле Минского замка (от которого, увы, не осталось и следа), где сегодня — Торговая набережная, по правому берегу Свислочи. Площадь Низкого рынка впоследствии стала площадью 8 Марта, сейчас прямо под ней — станция метро «Немига».
Итак, были в Минске «некалькі паноў — добрых ілгуноў». Один звался пан Лисовский, другой — пан Гриневский, третий — ксендз Шишковский, четвертый — пан Кот, пятый — Кобылевский, король лгунов. Приехал дед Ананий на Низкий рынок и видит: его знакомец Змитер с лошицкой дороги продает петуха.
Тут пан Кабылеўскі к Змітру падышоў;
«Што хочаш, дзіцятка, за зайца, — пытае,
Гдзе ты шарачка такого знайшоў?»
Естественно, Змитер начал уверять, что продает не зайца, а петуха. Затем к жертве розыгрыша подошел пан Лисовский, который тоже стал прицениваться к «зайцу», затем — третий шутник. Окончательно бедняга Змитер «сломался» на ксендзе Шишковском:
Шапку знімае, калені абняў
Дый так жаласна рэч сваю начаў:
«Даруй, вяльможны ксёнжа-дабрадзею!
Што папытацца цябе я пасмею:
Скажы — чы гэта пявун, чы шарак?»
А ксёндз кажа: «Ды так, дзеткі, так».
И Змитер начал уверенно продавать... зайца. Следующие покупатели, однако, избили «вруна» и чуть не сдали в полицию.
9. Янка Купала. «Тутэйшыя». Ул. Революционная
В Минске происходят события пьесы Янки Купалы «Тутэйшыя». Микита Зносак, коллежский регистратор, воплощает приспособленчество, пытаясь угодить любой власти, которые сменялись в Минске в 1918—1920 годах несколько раз. Место второго действия пьесы обозначено так:
Кусок Катэдральнага пляца, называнага іначай мянчанамі «Брахалка», — бліжэй ад Койданаўскай вуліцы, з відам насупраць — вежа з гадзіннікам. Па пляцы колькі дрэў без лісцяў, некалькі садовых лавак... Йграе наперамену лера і шарманка.
Здесь горожане продавали свои пожитки. Мать Микиты Зносака — бусы и дамский несессер, сам Микита — немецкие марки, да только спроса нет, ведь немцы из города отступают. Здесь же положительный герой Янка Здольник произносит речь для любимой девушки:
Зірні, Аленка, на Менск! Тут калісь, — як сказана ў нашай песні аб паходзе Ігара, - продкаў нашых галовы снапамі на таку слаліся, душу ім ад цела веялі, а чырвоныя берагі Нямігі не зернем былі пасеяныя, а касцямі гэных жа продкаў нашых. З гэтага бачым, што яны за нешта змагаліся, каб пад сценамі роднага гнязда косці свае пасеялі... А ўміралі, відаць, са славай, бо ў песні іхняе ўміранне засталося вечна жыць. А ці ж увекавечыць песня змаганне і ўміранне патомкаў? Не! Бо мы змагаемся і ўміраем за чужое.
Заканчивается действие тем, что у Микиты Зносака оборванец с «Брехалки» крадет портмоне с немецкими марками. Находилась та «Брехалка» на месте сквера — в районе нынешней площади Свободы до начала Республиканской улицы.
10. Корней Чуковский. «Бармалей». Ул. Энгельса
Представьте себе, из Минска родом и страшный разбойник Бармалей! Более того, именно здесь находилась Африка.
22 апреля 1912 года в квартире минского хирурга и титулярного советника Якова Шабада в доме № 16 по улице Губернаторской появился высокий худой молодой человек, оказавшийся поэтом Корнеем Чуковским, приехавшим в город читать лекцию. Прислал его брат минского хирурга, доктор из Вильно Цемах Шабад. Именно он послужил прототипом доктора Айболита.
Но и Яков Шабад в Минске начала прошлого века пользовался доброй славой. Когда его вызвали к больному ребенку, гость загорелся сопроводить хозяина и спросил, далеко ли больница. «Неподалеку, в Африке», — ответил доктор.
Оказывается, в то время участок между улицами Петропавловской и Губернаторской называли «Африкой». Место дикое, с пустырем, работяги грязные живут,— криминальный район, короче говоря. По другой версии, здесь, на пустыре возле Нижней Ляховки, находился передвижной зверинец, вот и... «В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы».
Чуковский посетил вместе с доктором Шабадом «африканскую» больницу. И если поэма о добром докторе Айболите появилась в 1929-м, то о злом разбойнике из Африки Бармалее — четырьмя годами ранее. И уж, конечно, не обошлось здесь без минских аллюзий.
Сегодня от района сохранились несколько зданий из темного кирпича вниз от ТЮЗа по улице Энгельса и корпуса 3-й городской больницы на Ленина.
