Розмари Горинг - Шотландия. Автобиография
Условия перевозки переселенцев, 1827 год
Стряпчий Хантер
Массовое переселение, свидетелями которого стали Хайленд и острова, когда широкий размах приняли «очистки земель», оказалось еще болезненнее из-за способа перемещения людей. Сообщение официального представителя, на которого была возложена ответственность за организацию переселения жителей острова Рам, показывает, сколь мало заботились о переселенцах и условиях их перевозки.
Если правительство серьезно озабочено, за какую цену возможно отправить переселенцев, то думаю, это можно сделать намного дешевле, чем делается до сих пор… В соответствии с настоящими ценами на фрахт, на остров Кейп-Бретон, или в любое другое место, в Нью-Брансуик или в Новую Шотландию, корабль можно зафрахтовать по 25 шиллингов за тонну; в данное время на каждого взрослого пассажира отводится две тонны, включая и экипаж; но если правительство, для столь короткого рейса, разрешит не учитывать экипаж, но включит его в расчет сверх того, то будет существенная экономия; и при столь коротком рейсе, капитаны кораблей, кто занимается перевозками эмигрантов и с кем я общался, говорили, что это не будет ни в малейшей степени неудобством. Также есть траты на врача для столь короткого плавания, которые составят весьма значительные дополнительные расходы. Потом нужна провизия, согласно акту парламента, это определенное количество мяса; а если теперь заменить то, что народу Рама разрешено парламентом, и вместо мяса дать овсяную муку, то расходы будут существенно сокращены, к тому же они не привычны к мясу, а питаются овсяной крупой; в действительности же, главным образом, картофелем. Таким образом, по моим подсчетам, расходы на одного взрослого составят 4 фунта 14 шиллингов 6 пенсов. В данных расчетах я исхожу из запаса провизии на двенадцать недель, потому что после высадки у переселенцев должно быть какое-то продовольствие, чтобы они смогли прожить, пока не вырастят урожай.
Продажа жены, 1828 год
Популярные листовки, таблоиды тех дней, продавались торговцами-разносчиками и лоточниками на улицах. Событие, описанное здесь, очевидно наделало столько шума, что о нем стало известно в Ньюкасле, где и был опубликован данный рассказ.
Подробное и полное «Сообщение о продаже женщины», по имени Мэри Макинтош, обвиненной своим мужем в злостном пьянстве, каковая имела место вечером в среду, 16 июля 1828 года, на Грассмаркет в Эдинбурге, с подробным описанием произошедшей впоследствии проклятой битвы.
Минувшим вечером среды, около шести часов, Мэри Макинтош была приведена на Грассмаркет своим мужем, который имел целью ее продажу. Преступление ее состояло в пьянстве и прелюбодеянии. Женщину держали на сплетенной из соломы веревке, обвязав вокруг пояса, а на груди была надпись «Продается с публичных торгов». Поглазеть на это нововведение собралось несколько тысяч зевак. Джон Ф-н, солдат и кузнец, начал аукцион, предложив делать ставки за несчастную женщину, но за шумом и громкими криками людей никто не мог ничего расслышать на протяжении десяти минут.
Когда толпа поутихла, народ начал изучать выражение лица женщины; вперед вышел продавец скота из Хайленда и, вытащив кошель, сказал: «Она будет хороша как любовница, я дам за нее десять и еще двенадцать шиллингов». Предложение вызвало немалое радостное оживление в толпе; затем коренастый лудильщик вновь взволновал толпу, сказав, что женщине никогда не видать Хайленда, и потом поставил на нее на шестипенсовик больше. В это время кто-то из биржевых маклеров-свиноторговцев «Килларни», крепко подвыпивший, распахнул рот, точно ворота, и громко заорал: «Я дам на два шиллинга больше, так как она хорошенькая». Сапожник из Ньюри, занимавшийся изготовлением бругов, вышел из трактира, пьяный, как [sic!] 50 кошек в мешке, подошел к человеку из «Килларни» и двинул его кулаком в брюхо, отчего тот упал замертво и пролежал так минут десять, а продаваемая женщина искренне расхохоталась, и крики толпы на сей раз были продолжительнее и беспрерывны. Сапожник, оказавшийся предполагаемым дружком женщины, подошел к аукционисту и сказал ему, что есть три претендента: он был так взбешен, что одним ударом повалил аукциониста наземь, разбив тому лицо в кровь. В толпе раздались громкие приветственные крики, люди смеялись над рыцарем молотка.
Женщины округи, числом около 700, собравшись и вооружившись камнями, причем некоторые даже кинули их, а другие завернули камни в чулки и носовые платки, устремились в атаку на толпу, нанося удары по всем, кто подворачивался под руку, добравшись наконец до аукциониста, они разодрали и расцарапали тому лицо самым жутким образом, вследствие нанесенного прекрасному полу оскорбления. Одна решительная женщина бросилась на Томаса М'Гайсгана, мужа той женщины, которую выставили на торги, и ударила его камнем. Эта женщина, подлинная героиня и жена подметальщика, выказала громадную храбрость в защите своего пола, и заявила: «Я тебе покажу, если ты вновь выставишь жену на торги, ты, презренный негодяй». Том ответил на ее удар и врезал ей промеж глаз, отчего те стали похожи на октябрьскую капусту. Подметальщик увидел, как ударили его жену, и совершил вылазку со своим мешком и обрезками; женщины приняли сторону метельщика и закричали громкими голосами, обзывая Тома старым хряком, завязалась всеобщая драка, и лишь благодаря вмешательству полиции все остались живы.
После того как восстановилось подобие порядка, толпа успокоилась, а шум стих, муж все же настоял, чтобы его жену продали. Женщину опять выставили на торг, и аукционист объявил, что если его не защитят, он больше не станет вести эти торги. Кто-то из молодых парней закричал, что вести торги тот все равно будет, и аукцион возобновился. Старый отставной матрос выступил вперед, со словами: «Будь проклят мой смоляной топовый фонарь и железки от вант, но она — ладный маленький фрегат и вдобавок с хорошей оснасткой, и я дам за нее на полкроны больше последней ставки». «Продано, — закричала толпа моряку, — ты шустрый малый, и ты должен ее получить»; но когда один фермер-вдовец, падкий до женского пола, поставил за нее два фунта пять шиллингов, то аукционист продал женщину ему. Фермер забрал купленную женщину и увез с собой на лошади, и они отправились восвояси, а простой люд провожал их радостными и одобрительными криками.
Сазерленд после «очистки земель», 1828 год
Дональд Маклауд
Спустя более десяти лет после того, как он был свидетелем жестокой очистки поместья в Сазерленде, Дональд Маклауд вернулся посмотреть на произошедшие перемены.
Спустя много лет, после очень долгого отсутствия, я в 1828 году вновь посетил родные места и побывал на богослужении в приходской церкви, ныне уменьшившейся в размерах и по виду больше похожей теперь на голубятню. Вся паства состояла из восьми пастухов, пришедших вместе со своими собаками, общим числом от двадцати до тридцати, священника, трех членов его семьи и меня самого! Я пришел после первого гимна, но в заключение нам был прочитан 120-й псалом, и мы были захвачены знаменитой мелодией «Бангора», когда пришедшие в возбуждение четвероногие слушатели вскочили на сиденья и подняли инфернальный хоровой вой. Затем хозяева набросились на псов, нанося удары крючковатыми посохами, чем только усугубили ситуацию; повизгивания и вой продолжались до самого конца службы. Я удалился, размышляя о постыдной сцене и сравнивая ее с тем, что наблюдал прежде, когда эту церковь посещала многочисленная и набожная паства. Какие чувства должны были одолевать почтенного мистера Кэмпбелла, стремящегося наставлять на путь истинный подобных прихожан!
Слушание дела Берка и Хэра, 24 декабря 1828 года
Уильям Хэр
В Эдинбурге, на протяжении года или около того, Уильям Берк, ирландский сапожник, и Уильям Хэр, ирландский землекоп, завлекали в снятое ими в аренду жилье людей и убивали их. Жертвами стали шестнадцать человек. Затем они продавали тела убитых анатому доктору Роберту Ноксу, хирургу Эдинбургского университета. Злодеев погубила их последняя жертва — старая женщина по имени Маджи Догерти, нищенка, известная под разными именами, в там числе Кэмпбелл и М'Гонгал. Она оказалась в их компании и была убита в ночь 31 октября 1828 года. На состоявшемся суде Хэр был свидетелем обвинения, изобличал своих сообщников и даже не получил приговора. Берка же за преступления повесили. Жители Эдинбурга, заполнившие в Рождество зал суда, где шел процесс, настолько были рады отделаться от Берка, что поглазеть на его препарированный труп, который использовали в качестве пособия на двухчасовой лекции хирурга доктора Монро, пришли 30 000 человек. Позднее с тела Берка была содрана кожа, которую продавали, продубив и нарезав на полоски. Из признаний Хэра становится понятно, что, вероятно, довелось пережить остальным жертвам этой преступной пары.
