Кристин Бар - Политическая история брюк
Именно в высокопрестижном теннисе взошла абсолютная звезда женского спорта послевоенного периода — Сюзанна Ленглен (родившаяся в 1899 году в состоятельной семье), кульминация карьеры которой пришлась на 19201926 годы. Спортивная «дива» сочетает в себе элегантность, гибкость, грацию, а также быстроту и силу{580}. Эта чемпионка тщательно продумала свой образ. На корте и на множестве фотографий и рисунков она впервые демонстрирует жесты, свойственные миру танца. В этом чувствуется нарочитая женственность, целая работа по созданию образа, противоположного «народному», провокационному и мужскому имиджу ее современницы Виолетты Моррис.
Конечно, хорошо, когда во Франции появляются спортсменки уровня Сюзанны Ленглен, «национальной героини», которая привела в теннис тысячи женщин, но в целом это не способствовало распространению среди женщин тех видов спорта, которые обвиняют в том, что они производят «бой-баб», подобных Виолетте Моррис. Принято различать полезное физическое воспитание и вредный спорт. Всплеск увлечения спортом среди женщин поднимает «проблему» маскулинизации девушек. «Было бы опасным дать расцвести зернам юных амазонок, охваченных новым феминизмом, намного худшим, чем первый», — пишет один журналист{581}. Чтобы снизить этот риск, женским спортивным занятиям пытаются противопоставить танец или хотя бы грациозные ритмические движения.
Процесс над Виолеттой Моррис проходит на фоне феминизации женского спорта, наступившей после периода относительной свободы и благоприятствующего отношения к гендерной неоднозначности в области спорта. Показательны в этом смысле фотографии с женских соревнований по плаванию: до 1914 года пловчихи еще позируют, стоя со скрещенными на груди руками и без улыбки; в 1930-х годах они подражают манекенщицам и актрисам кино, сидя со сведенными вместе коленями, вытянутыми на манер танцовщиц ступнями и грациозно лежащими вдоль тела или охватывающими колени руками. Гламуризация чемпионок позволяет сохранить гендерные нормы{582}.
Рынок спортивной одежды развивается, и к 1920-м годам пространства моды и спорта сближаются. В 1921 году Сюзанна Ленглен впервые выходит на корт в одежде класса люкс. Вскоре после этого ее кутюрье Жан Пату открывает «спортивный» бутик. Его примеру последуют дома моды Lanvin, Rochas, Hermès, Heim, Vionnet и Lucien Lelong, которые тоже начинают продавать женские спортивные брюки. Люди заговорили о «спортивной моде». Свое имя спортивной одежде дает Рене Лакост. Спортивный «лук» становится манерой одеваться, расслабленной и динамичной.
В первое время спортсмены надевали повседневную одежду, но постепенно возникает специальный жанр одежды, почти одинаковый для обоих полов, но этот процесс не фиксируется графически, например в рекламе{583}. Узаконивание женского спорта происходит за счет часто нарочитой феминизации, поскольку спорт все больше превращается в зрелище. Теннис 1950-х годов радует публику зрелищем коротких юбок, открывающих трусики. В газете Equipe[66] публикуются изображения полуобнаженных красоток, имеющих некое отношение к спортивному миру{584}. Различия в одежде стали частью спортивной реальности, на которую обращают внимание, комментируя спортивные события устно, письменно или с помощью фотографий. Таким образом, мы видим две противоположные тенденции: одна ставит целью феминизацию спортсменок (и может привести к насилию в виде судебного процесса над Виолеттой Моррис), другая допускает нейтрализацию полов в спорте. Но точно ли последняя вызвана практической необходимостью? В этом можно усомниться, даже несмотря на подтверждающие примеры. В то же время спорт — одно из редких общественных пространств, где мужской гендер доступен для женщины, конечно, до определенной степени. Он может служить алиби для вестиментар-ной эмансипации{585}; он способствует свободе и равенству, а также, возможно, женской солидарности, поскольку этому помогает гомосоциальная атмосфера спортивных клубов.
Одним словом, спортивная одежда имеет эмансипирующие свойства как для женщин, так и для мужчин, хотя это и менее заметно. До перемен, случившихся в 1960-е годы, такая одежда является «признаком тела», тела, которое к тому же меняется благодаря совершенно новому занятию. И несмотря на такие оставляемые по пути жертвы, как Виолетта Моррис, спортивный мир все-таки узаконивает ношение брюк женщинами.
Моррис — звезда не как все
Виолетта Моррис, родившаяся в 1893 году в Париже, своим появлением на свет расстроила отца, капитана кавалерии, который мечтал о сыне{586}. К тому моменту у него уже будет одна дочь, а больше детей не родится. Испытывая нехватку родительской любви, живя в пансионе, эта девочка, типичный «неудавшийся мальчик», всю свою энергию вкладывает в спорт. В монастыре Успения города Юи (Бельгия) под руководством английских монахинь она осваивает несколько дисциплин: плавание, велосипед, командные виды спорта — и решает начать карьеру спортсменки. Она любит смешанные соревнования, которые разрешено проводить в велосипедном кроссе, водном поло и даже боксе. Перед самой Первой мировой Моррис выходит замуж за Сиприена Гуро (с которым разведется в 1923 году). Отправившись на фронт, она станет водителем мотоцикла при Красном Кресте, а затем получит права на вождение медицинских карет. Вернувшись в Париж в 1917 году, она вновь займется спортом (сначала в рамках клуба Femina Sport, а затем — Olympique de Paris) и будет носить мужской костюм, к которому привыкла в армии.
Благодаря своим способностям она поднимется на самую вершину, побив рекорды страны и мира. Так, в 1921 году, во время первых женских Олимпийских игр, она станет первой в метании ядра и молота. На второй женской Олимпиаде, в 1922 году, она опять установит несколько рекордов в легкой атлетике, но также будет блистать в плавании (заняв второе место в чемпионате Франции в этом же году), победит в одной женской велогонке и получит 4-е место в соревнованиях на выносливость «Золотая чаша» среди велосипедистов и мотоциклистов, где она была единственной женщиной. Новость о том, что Моррис первой пришла в автогонке Париж — Пиренеи — Париж, газета Sporting озаглавливает «Победа феминизма» (июнь 1922 года). В 1927 году она становится победительницей ралли «Золотая чаша». Она также занимается боксом: ее товарищ Рауль Паоли, входящий в сборную по регби, имеет титул чемпиона по боксу и борьбе. Наконец, в 1924 и 1925 годах она устанавливает мировой рекорд среди женщин по метанию ядра (сначала 10,15, затем 10,68 метра).
Она обожает футбол и делает отличные подачи на женских соревнованиях. Она участвовала в первом официальном матче по женскому футболу, состоявшемся 21 апреля 1918 года. Будучи вратарем, Моррис играет с непокрытой головой (берет считался скромным напоминанием о том, что женщины обязаны носить головной убор) и носит шорты, доходящие до середины бедра.
На спортивном поле Моррис, возглавлявшая команду Olympique, часто срывается, вступая в перепалку с другими игроками, судьями и зрителями. Очень скоро Федерация женского спорта начинает обсуждать возможность введения санкций, которые положили бы конец неприятной атмосфере (физической и словесной агрессии, тлетворному влиянию на юных девушек, допингу и так далее). Начиная с 1926 года чемпионка получает предупреждение: теперь ей запрещено появляться на спортивных площадках в мужской одежде и пользоваться своим чемпионским титулом для личной рекламы. В рамках Федерации создается комиссия по морали, которая должна выработать регламент для одежды спортсменок, «непристойность» которой служит пищей для прессы, освещающей женский спорт. Главные объекты нападок: слишком короткие шорты, отсутствие бюстгальтера, слишком обтягивающие майки и майки с вырезом. Журналист, который решил расспросить Виолетту Моррис о том, что она думает по поводу нового регламента, поначалу решает, что говорит с ее мужем или братом, «но нет, это действительно она во всей полноте своей плоти и крови, одетая в костюм-пару, в брюках — как вы и я, месье, — воротничок и галстук»{587}. Уже тогда спортсменка аргументировала свой выбор костюма, утверждая, что он вполне приличен, и не соглашалась с тем, что Федерация называла спортсменок «девочками». Также она не согласна с запретом на курение.
Игнорируя новый регламент, Виолетта Моррис по-прежнему ведет себя агрессивно на спортивных аренах. Она усугубляет ситуацию, публикуя от своего имени объявление о том, что для съемки кино требуются женщины-атлеты: фотографии в трико следует направлять «В.М.». На требования объясниться она ничего не отвечает, и в 1927 году ее временно лишают членского билета Федерации. В том же году, напомним, она выигрывает «Золотую чашу», обойдя своих соперников-мужчин. Она даже делает попытку стать шансонье и записывает песню Gisèle, fleur d’amour. Она занимается бизнесом и открывает магазин автомобильных аксессуаров. Наблюдательная комиссия Федерации женского спорта приходит к выводу, что мужской костюм Моррис наносит ущерб моральному облику организации. По вызову Федерации она является в брюках, кепке и с сигаретой в зубах. Показания в свою защиту она излагает письменно, не соглашаясь с причинами своего увольнения, в частности касающимися одежды: «Насколько мне известно, в мужской одежде нет ничего непристойного. Я ношу ее в результате своих профессиональных обязательств, и пока законы Французской республики не запретят мне это, ничто и никто не сможет мне запретить носить костюм, который, как вы сами можете в этом убедиться, вполне пристойный»{588}. Но ее аргументы никого не убеждают, и в конце концов ее исключают из Федерации, лишая возможности участвовать в чемпионатах Франции и в Олимпийских играх, на которых она собиралась завоевать золотую медаль в метании ядра и диска.
