Кристин Бар - Политическая история брюк
Чтобы размышлять о вирилизации, недостаточно быть маргиналом, надо быть интегрированной или по крайней мере иметь возможность быть интегрированной в мужской мир. Это в полной мере относится к Мадлен Пельтье, которая блистает в нескольких областях, традиционно закрепленных за мужчинами, в частности в науке и политике. Она не призывает феминисток к сепаратизму и советует женщинам вступать в политические партии. Нельзя сказать, что она живет в ожидании Великой Революции:
Подавление одних классов другими удастся отменить с помощью революции, но равенства полов можно добиться и в нынешнем обществе. Именно в нынешнем обществе оно и сможет реализоваться, а социальная революция, если она случится завтра, напротив, отдалит наступление равенства полов, потому что пролетариат еще слишком неразвит, чтобы принять мысль о женской эмансипации. Поэтому было бы неуместным, если бы я подчинила трансформацию общества положению вещей, которое без этой трансформации сложится и лучше, и само{557}.
Таким образом, она констатирует нечистые устремления мужчин-рево-люционеров и решает сложный вопрос феминистской стратегии: происходит ли освобождение женщин за счет их привлечения на военную службу или отказа от нее, посредством ночной работы или посредством отмены этой работы? Мадлен Пельтье не думает об общих последствиях вирилизации женщин, которая может усилить милитаризацию или усугубить капиталистическую эксплуатацию. Равенство обязывает пересмотреть «привилегию», состоящую в освобождении женщин от военной службы. Ошибалась ли Мадлен Пельтье, когда думала, что сексистскую систему можно отделить от капиталистической и что равенства можно достичь, не обращая внимания на их взаимодействие? Последовавшие события скорее подтверждают ее правоту. Вирилизация будет идти своим тихим ходом, и если феминистки время от времени будут давать этому движению решающий импульс, то они не будут контролировать этот процесс.
По сути, теория Мадлен Пельтье не фетишизирует «славу парии»; для нее женщины не обладают более разрушающей силой, чем мужчины. В этом отношении ее нельзя причислить к «Неформальному обществу маргиналок», описанному Вирджинией Вульф{558}. Она заходит дальше «трансгрессии пола через гендер»{559}, поскольку рассматривает возможность изменения биологического пола — ведь вирилизация происходит в направлении сближения полов и постепенного сокращения физических различий. В этом смысле ее дискурс звучит в унисон с современным феминизмом.
Глава IX. Брюки чемпионки Виолетты Моррис
«Темно-синие суконные брюки, сверху пиджак, из-под которого видны воротничок и манжеты элегантной мужской шелковой рубашки. Платочек, яркозеленая ручка, следы табака на пальцах с перстнями, приятная улыбка, гладкие волосы — так выглядела мадам Виолетта Моррис, чемпионка во всех видах спорта и амазонка, известная тем, что недавно отрезала себе одну грудь, но не для того, чтобы стрелять из лука, а чтобы лучше водить авто», — пишет журналист{560}. В течение месяца (в марте 1930 года) пресса рассказывает об этом «типично парижском» процессе, который стал поводом для споров о «праве на брюки», «забавном и развлекательном» сюжете, который «пенится и играет пузырьками»{561}. За экзотическим зрелищем скрывается событие, крайне важное для истории женщин, одежды, спорта, феминизма и сексуальности. Символично и время, когда это произошло: конец Безумных лет, начало регрессии не только для женщин, но и в целом для человеческих и демократических ценностей.
В силу своей сильной и подчеркиваемой маскулинности, ставшей результатом выбора свободной женщины и спортсменки очень высокого уровня, устанавливающей рекорд за рекордом, Виолетта Моррис воплощает в себе определенное количество отклонений от законов гендера. В области одежды в своей маскулинизации она не может уже зайти дальше: шорты на спортивном поле, мужской костюм в городе. Судья полагает, что такого рода дела касаются только «двух или трех монстров за один век». И все же, несмотря на свой исключительный характер, Виолетта Моррис — это симптом, хотя бы потому что над ней устроили «показательный» суд. Будучи способной к спорту, эта молодая женщина пользуется помощью первых структур, занимавшихся популяризацией женского спорта. Она стала членом Федерации женского спорта Франции. Благодаря отсутствию смешанных соревнований члены Федерации получают доступ к максимальному количеству атлетических состязаний{562}. Виолетта Моррис, способная потягаться с «сильным полом» на боксерском ринге, футбольном поле или автогоночной трассе, внешне похожа на мужчину. И «моральная опасность», которую она представляет, проявляется не на спортивных аренах, где соревнуются и женщины, и мужчины, а в раздевалках, где такого смешения нет…
Чтобы лучше понять смысл судебного процесса, касающегося не только одной личности, надо рассматривать эту чемпионку в общем контексте развития спортивных занятий для женщин, а также в контексте вызванной этим эволюции костюма.
Спорт — средство распространения брюк
Фигура Виолетты Моррис нехарактерна для женского спорта; Моррис лишь довела до крайности свойственную спортивной одежде маскулинизацию. Одновременно в начале XX века фигуры, вызывающие больший консенсус, осваивают брюки. Их подвиги воспринимаются как феминизм в действии.
Это относится к альпинизму{563}. Начиная с 1887 года Габриэль Валло критикует юбки, которые делают скалолазок неловкими, «стесняют движения, мешают видеть, куда ставишь ногу, и повсюду цепляются»{564}. Таким образом, юбка, которая также имеет свойство впитывать влагу и холод, представляет собой опасность. Поэтому удобнее адаптировать мужской костюм. Укорачивать юбку, как это было предложено в 1870-е годы, недостаточно. Мари Пайон, «костюмер женского альпинизма», предлагает продуманный ансамбль, соответствующий требованиям техники безопасности. Брюки из толстого сукна поддеваются под длинную юбку, которую можно закреплять на двух уровнях, крепить к ремню на пуговицах и использовать как плед или одеяло. В долине она практична, а при приближении к вершине ее снимают. Начиная с 1907 года фотографии свидетельствуют о том, что женщины-альпинисты перешли на мужской костюм. Этот спорт, который считается прежде всего мужским, требует инициативы и самоконтроля.
Чуть позже внимание привлекают другие женщины-первопроходцы — авиаторы{565}. Между 1910 и 1914 годами право на пилотирование самолета получили 15 женщин (мужчин за этот же период — 1600). Первая женщина, поднявшаяся в воздух, Тереза Пельтье, носит длинное платье и корсет. Первую женщину, получившую лицензию в 1910 году, звали Раймонда де Ларош, это сценический псевдоним Элизы Раймонды Дерош — актрисы, дружившей с Мистенгетт[63]. Корсет не носит Элен Дютриё, сшившая себе специальный брючный костюм (1909), — успешная спортсменка, чемпионка в велоспорте, выступавшая с трюками на велосипеде и мотоцикле в мюзик-холле. Она первой совершила непрерывный полет длительностью больше часа и была первой женщиной, управлявшей гидропланом.
Регулярно носившая юбку-кюлоты Мари Марвингт (1875–1963), которую прозвали «невестой опасности», выдающаяся чемпионка во многих видах спорта, альпинистка, лыжница, известная летчица, устанавливает 17 мировых рекордов и бросает всем вызов, принимая решение участвовать в велогонке Тур де Франс 1908 года! Во время Первой мировой она служит медсестрой, но это занятие кажется ей скучным, она мечтает о более рискованных операциях. И ее мечта осуществляется, когда требуется заменить раненого пилота. Марвингт участвует в воздушных боях и получает Военный крест. Находясь под впечатлением рассказов о сражениях пехоты, она переодевается мужчиной и вступает в батальон альпийских стрелков. Ее обман раскрывается лишь через несколько недель, когда во время инспекции войск одним генералом у нее из-под каски выбивается прядь волос, и всем становится ясно, что солдат 2-го класса Болье — женщина{566}. Затем она будет говорить: «Я встала в строй. Я сделала выстрел».
Жан Эрве[64] носит пуловер с воротником и узкие брюки, которые она заправляет в сапоги: в таком виде она увековечена на почтовой открытке, на которой ее подняли на руках летчики и механики. Здесь царит атмосфера искреннего товарищества между мужчинами и женщиной, которую пока редко встретишь. В 1913 году Марта Рише, будущая Марта Ришар, фотографируется в штанах и шерстяном пуловере, подчеркивающем формы. Элен де Плажино предпочитает теплый комбинезон с ремнем, а штанины она заправляет в сапоги. В общем, брюки настолько широко распространяются среди женщин-авиаторов, которые на высоте вынуждены бороться с холодом, что в 1911 году достоинства юбок-кюлотов рекламируются на одном модном показе в рамках авиационной темы.
