Алексей Смирнов - Арабо-израильские войны
Всем этим силам противостояла отмобилизованная израильская армия: 275 000 (230 000/200 000) солдат, 1093 (1100/1100) танков и 203 (260/230) самолета. Ближний Восток опять превратился в пороховую бочку.
Как позднее писали советские авторы в "Локальных войнах": "В количественном отношении войска трех арабских государств превосходили израильские: по личному составу - почти в 2 раза, по артиллерии - в 2,5 раза, по танкам и самолетам - в 1,5 раза".
Но, очевидно, в тот момент израильские лидеры не знали этих цифр и этих соотношений. Иначе чем объяснить ту ситуацию, когда Эшкол буквально в коридоре столкнулся с шефом "Моссада" Меир Амитом и тот поторопился заявить ему (как бы в ликующих тонах): "Пролив - это казус белли для нас. Но это будет их конец. Это будет их могила".
Но вообще-то тогда это было только мнение Меир Амита. Ситуация оставалась еще во многих аспектах неопределенной и непредсказуемой. 23 мая, когда в Тель-Авиве шло заседание кабинета министров, Эшкол увидел на заседании министра иностранных дел Аббу Эбана. Эшкол написал и передал ему записочку: "Ты что делаешь тут? Твое место в Нью-Йорке".
Эбан понял, о чем тут говорилось: для него настало время приняться за самую важную дипломатическую миссию.
Ранним утром 24 мая министр иностранных дел Абба Эбан вылетел из аэропорта Лод на борту пустого "Боинга-707".
К этому времени прошли ровно сутки с момента объявления Насером о закрытии Тиранского пролива. Маршрут Эбана пролегал в Вашингтон через Париж и Лондон. Он должен был объяснить президенту Франции Де Голлю, премьеру-министру Великобритании Гарольду Вильсону и президенту США Линдону Джонсону позицию своего правительства. А она была следующей: по политическим и экономическим причинам Израиль абсолютно не может позволить, чтобы пролив был закрыт для его судоходства. Руководители страны желали бы знать, можно ли рассчитывать на вмешательство великих держав Запада для обеспечения прохода израильских судов. Или нет...
Спустя пять часов в сопровождении посла Уолтера Эйтана он уже входил в Елисейский дворец. Встреча с великим французом практически закончилась провалом. В основном это произошло от недопонимания. Де Голль почему-то был под впечатлением того, что Израиль уже решил воевать, а в Париж Эбан приехал за помощью. В действительности, руководство надеялось предотвратить войну, если бы удалось найти пути открытия пролива.
Де Голль был очень краток: "Ne faites pas la guerre (Не делайте войну), - заявил он, правда, после этого подправил сам себя: - Во всяком случае, не стреляйте первыми. Если Израиль атакует, то это будет катастрофа". Эбан стал давать свои объяснения, но генерал был не в настроении выслушивать контраргументы. Спустя пару минут встреча была завершена.
На Даунинг-стрит, 10 премьер Вильсон был более любезен. Он даже пригласил Эбана на заседание своего кабинета. Сидя рядом с ним, "с чашкой очень крепкого чая в руке и подвергаясь опасной газовой атаке, так как Вильсон непрерывно курил свою трубку", Эбан подробно объяснил ситуацию. После этого британский премьер-министр выразил мнение присутствующих, что политика Насера по блокированию пролива является неприемлемой. "Если будет необходимо, то Британия готова присоединиться к другим в деле открытия пролива", - завершил он. Итак, впереди был только Вашингтон - самый важный этап его миссии.
В аэропорту Вашингтона Эбана встретил посол Авраам Харман. Он протянул ему запечатанный конверт и сказал при этом: "Из Тель-Авива передали, что вам нужно обязательно ознакомиться с документом до начала любых переговоров, с любым официальным лицом". Прибыв в гостиницу "Мэйфлауэр", Эбан первым делом вскрыл конверт. Там был текст телеграммы, отправленной прошлой ночью. Суть этого документа заключалась в следующем: по имеющимся данным, существует реальная опасность совместного нападения на Израиль со стороны Сирии и Египта, причем это произойдет в ближайшее время. Министру иностранных дел поручалось срочно встретиться с Президентом США (в случае его отсутствия с Госсекретарем) и добиться от него публичного заявления, что нападение на Израиль будет приравнено к нападению на США и что американским силам в Средиземноморье приказано координировать свои действия с израильскими военными. Подпись: Эшкол.
Эбан был потрясен. Эта телеграмма абсолютно противоречила данному ему заданию. Он должен был заявить американцам то, во что сам не верил. Из своих собственных источников Эбан знал, что арабские войска стояли в оборонительных позициях. А теперь его обязали просить Америку, которая уже вела свою войну во Вьетнаме, чтобы она присоединилась и к их конфликту на Ближнем Востоке!.
Пробормотав в качестве ругательства слово "chutzpah" (в переводе с иврита - какая глупейшая наглость!), он протянул телеграмму сидевшему напротив него послу Израиля при ООН Гидеону Рафаэлю со словами: "Человек, который составил телеграмму - будь это премьер-министр или нет, безумец... - И после паузы: - Но я обязан выполнять эти указания..."
На первую встречу к Госсекретарю Дину Раску Эбан поехал вместе с Рафаэлем. Он начал с того, что изложил текст этой телеграммы, и Раск был несказанно удивлен услышанному. У него была своя информация, что арабские войска не стояли в наступательных порядках и не были в такой степени готовности. Раск поручил своему заместителю Юджину Ростоу срочно связаться с разведслужбами в Пентагоне, чтобы они так или иначе прокомментировали это сообщение. Вернувшись, Ростоу сообщил, что у военных нет никаких данных в поддержку версии израильтян, и нападение арабов не обязательно должно случиться. Раск, уже достаточно раздраженный, обратился к Эбану со словами: "Вы дали мне эту информацию, чтобы заранее оправдать запланированный вами упреждающий удар?" Эбан мог только ответить: "Я сообщил вам ту информацию, какую я получил". На этой ноте встреча закончилась.
Спустя минуту после ухода израильтян Ростоу уже набирал телефонный номер посла Египта в Вашингтоне. Ему он сказал следующее: "К нам поступило сообщение, которое, как мы надеемся, является неверным. Мы и не думаем, что оно верное. И с египетской точки зрения, лучше бы, чтобы оно было неверным".
Президент Джонсон был, конечно, проинформирован о деталях встречи в Госдепартаменте. Он хотел, чтобы Эбан вылетал домой с правильным представлением об американской позиции относительно арабо-израильского конфликта. У него и так было много проблем с войной во Вьетнаме. И последнее, что он "хотел", так это получить такую же головную боль и на Ближнем Востоке. Проводя совещание со своими помощниками, он даже употребил очень специфическое выражение, которым пользуются ковбои, когда хотят взнуздать лошадь. Тем не менее, чтобы сделать атмосферу более доверительной, он распорядился принять израильскую делегацию на "семейной половине" Белого дома.
...Эбану было предоставлено право начать: "Если Израиль будет лишен права доступа в залив Акаба, то он будет отрезан от половины окружающего мира. Насер уже совершил акт агрессии, и его целью является удушение Израиля. Сейчас моя страна имеет альтернативу: сдаться или сражаться". Далее он попросил дать ему ответ - что сделают США, чтобы исполнить свое обязательство обеспечить свободу судоходства в проливе? При этом он особо выделил оценку израильских военных, что арабы планируют перейти в наступление. После некоторого молчания Джонсон ответил: "Ваш кабинет должен знать, что наше влияние и усилия будут приложены для решения вопроса по обеспечению судоходства в проливе..."
Далее он упомянул, как он выразился, "международную армаду", которая должна открыто пройти сквозь пролив, бросая вызов Насеру, и пусть он только попробует сделать что-то. Но Джонсон не вызвался начать мобилизовать эту армаду. Наоборот, он сказал, что "Израиль, совместно с другими морскими державами, в частности Англией и Францией, должен..." - и т.д. "Что касается участия США в этом вопросе, то мне нужно согласие Конгресса. Получить его поддержку - на это потребуется определенное время. Без этого я всего лишь техасец ростом 6 футов 4 дюйма", - даже пошутил он. И закончил он следующим: "Мы не думаем, что арабы намерены атаковать вас. Если да - то вы разгромите их в скоротечной войне". Дальше он развернул какой-то листок бумаги - очевидно, это была "домашняя заготовка" - и прочитал его с таким выражением, как будто цитировал Священное писание: "Израиль не одинок... если только не решит идти в одиночку". И последней его фразой перед прощанием было: "Вы не в опасности... Вы просто в трудном положении".
Когда Эбан ушел, Джонсон повернулся к Ростоу и приглашенному министру обороны Роберту Макнамаре и сказал: "Я потерпел неудачу. Они собираются воевать". Будто сговорившись, последние в унисон старались успокоить его: "Нет, нет, мистер Президент... он непременно доведет ваше послание, и израильский кабинет воспримет его очень серьезно".
Вернувшись в Тель-Авив, Эбан сразу проехал на заседание к ожидавшим его членам кабинета и изложил содержание своих бесед в Париже, Лондоне, Вашингтоне. При этом он не упомянул, что Джонсон не вызвался организовывать эту армаду и даже возложил эту задачу на еврейское государство.
