Астрея. Имперский символизм в XVI веке - Фрэнсис Амелия Йейтс
Расширение символизма французской монархии до самых обширных имперских притязаний несомненно связано с тем, что французский король женился на дочери императора. И всё же имперский символизм этого въезда с его акцентом на движении империи на восток указывает на влияние Гийома Постеля, в чьих фантазиях о предназначении французской монархии делался упор на экспансию именно в восточном направлении. К влиянию Постеля на окружавшую Карла IX пропаганду мы ещё вернёмся позднее.
Имперский герб
Для въезда короля возле площади Шатле установили искусно нарисованную перспективу. Глядя на неё было трудно поверить в то, что это не настоящий древний Рим с его колоннадами из серого мрамора, а лишь platte painture[465].
За нарисованными мраморными колоннами открывалась продолжавшая перспективу улица. На переднем плане картина была также оформлена двумя парами колонн. Левую пару украшал девиз Pietate et Justitia, правую – Felicitas et Abundantia[466]. Это была явная аллюзия на герб короля, изменённый под герб Карла V. Переплетённые столбы королевского герба были выпрямлены, чтобы как можно более походить на знаменитую эмблему деда невесты. Слова Felicitas и Abundantia возвещают о счастье и достатке, которые должны прийти с наступлением новой эры империи.
Перспектива придавала улицам Парижа классический древнеримский вид, создавая нужный фон для проезда Карла IX в качестве нового Августа по своей Новой Трое.
Теме имперского герба был посвящён и подарок[467], по традиции преподнесённый городом королю на следующий день после въезда (Илл. 20b). Статуэтка из золочёного серебра работы мастера-ювелира Жана Реньяра изображала конную фигуру Карла, стоящую на двух колоннах герба. Карл был представлен императором, в типичной позе Марка Аврелия (Илл. 1), с короной, которую довольно ненадёжно держит над его головой имперский орёл. Внизу, в образе Кибелы, едет в колеснице королева-мать, восторженно глядящая на своего имперского сына. Её сопровождают другие дети, также в различных мифологических ролях. За колесницей шествуют четыре монарха, носивших имя Карл – два императора и два короля Франции.
Этот подарок сводил в одно общее, всеобъемлющее заявление темы обоих королевских въездов. Эти темы носили ярко выраженный имперский характер, сочетавшийся с мотивом мира и окончания религиозных войн. И каковы бы ни были влияния, проявившиеся в этой работе, очевидно, что целью всей подобной пропаганды являлось построение идеи французской монархии. Король достиг совершеннолетия, ослаблявшие монархию религиозные войны закончились, и через брак эта идея получила свежее имперское наполнение.
Церемония въезда и Академия поэзии и музыки Баифа
Церемонии королевских въездов веками следовали одной и той же, практически неизменной традиции. Декорации всегда ставились в одних и тех же местах по одному и тому же маршруту. В назначенный день монарх подъезжал снаружи к воротам Сен-Дени, куда для приветствия и выражения преданности выходила процессия. Она всегда состояла из одних и тех же представителей, шествовавших в одном неизменном порядке: мэр, члены городского совета, представители университета, города и так далее. Никаких отступлений от устоявшейся традиции при въезде Карла IX не было, и так же, как и всегда, церемония сопровождалась музыкой.
По свидетельству Буке, Карлу очень понравились триумфальные арки и прочие декорации, а также «различные музыкальные инструменты», игрой которых была оформлена церемония[468]. Бухгалтерские записи упоминают о сооружении подмостков для музыкантов[469] возле арки у Порте-окс-Пэнтр. Тот же источник сообщает и о выплатах гобоистам за игру в этом месте в день въезда короля[470]. И там же мы находим упоминания о расчётах с парижскими музыкантами Ноэлем Дюраном и Жаком Хемоном за игру на церемонии въезда королевы и на банкете, данном в её честь городом[471].
Один малоизвестный поэт, присутствовавший на обеих церемониях, говорит о том, что вид уличных декораций вызывал множество восторженных возгласов:
Quelles superbes tours, colosses & statues,
Quels grands pegmes aislez se voyant par les rues
Entez dedans les cieux:
Iò, quelz ieux publics! quelles voix eclatantes
Par les theatres haults![472]
(Какие же колоссы, изваяния, и башни сколь пышны,
И сцены вознесённые – их видишь ты – как высоки!..
В небесных словно созданы руках!
Какие ж развлеченья для народа, и сколь громки крики,
Как громки крики в этих театрах в небесах!)
Можно предположить, что основанная за год до этого под покровительством Карла IX Академия поэзии и музыки Жана Антуана де Баифа[473] внесла определённый вклад в создание музыкальной составляющей церемоний въездов, разработанных коллегами Баифа по Плеяде Ронсаром и Дора. В рассказе Буке о въездах[474], а также в различных работах самого Баифа, присутствуют его стихи, посвящённые этим событиям. Одно из них под названием «Presage Hieroglife» сообщает о золотом веке спокойствия и мира, который в качестве нового Августа провозгласит Карл[475]. Другое, пророчествующее о том, что брак Карла и Елизаветы принесёт мир и окончание всех распрей, оканчивается словами:
Chantâmes cet accord, qui le trouble acoysa:
Soit le lien durable, & la Paix eternelle[476].
(Воспели мы тот [брачный] лад, который смуту успокоил.
Пусть будут узы [Гименея] прочными, и вечным – мир).
В уставе академии Баифа слово acoyser (успокаивать, умиротворять) используется для описания эффектов, которые, по убеждению её создателя, была способна производить «метрическая поэзия и музыка»[477]. А это стихотворение должно было прекрасно подходить для хора, который мог исполнять его возле одной из декораций в то время, как королевский патрон Академии проезжал мимо, окружённый символами приближающейся эпохи вечного мира.
20а. Герб Карла IX. Из книги Жироламо Рушелли «Imprese illustri (1560)
20b. Подарок преподнесённый городом Парижем Карлу IX. Из книги Симона Буке
20c. Галлия. Из книги Симона Буке
