Жорж Блон - Атлантический океан
Кашалот пускался в бегство, стараясь уйти в глубину, привязанная к гарпуну веревка разматывалась с такой быстротой, что ее приходилось смачивать, чтобы она не сгорела. Лодка бешено неслась за животным до тех пор, пока оно, выбившись из сил от своей раны, не всплывало на поверхность, замедляло скорость и почти останавливалось. Надо было подойти к животному еще ближе, и тогда сидевший на корме рулевой (лейтенант) проходил вперед и приканчивал жертву ударом копья. Таков был ритуал. Все гравюры той поры (лучшие из них принадлежат художнику Гарнерею) стараются передать, что всякий раз такая охота была подвигом безрассудной отваги, и тем не менее тысячи людей занимались этим делом – американцы, англичане, скандинавы, французы, немцы, португальцы. Во времена Моби Дика на борту китобойных судов всегда бывало несколько португальцев, и, может быть, поэтому жители Азорских островов сохранили прочную традицию охотиться на кашалота не на моторных лодках, вооруженных гарпунными пушками, а на вельботах, подобных тем, на каких охотились китобои из Нью-Бедфорда, «самых совершенных судах, какие только плавали на море», как писал Али («Янки китобой». Лондон, 1926). Единственное отличие от старинной охоты заключается в том, что загарпуненные и убитые кашалоты не разделываются потом на борту парусников, а буксируются к берегу – и не китобойцем, а моторными лодками.
Все остальное, техника и опасность, остаются, за исключением нескольких деталей, прежними. Каждый год на единственной на Азорских островах китобойной базе Капело бывает разбито или повреждено ударами хвоста кашалотов от десяти до тридцати судов, иногда с человеческими жертвами. И огромные киты тоже как будто хотят поддержать традицию. В 1943 году на широте Пико разыгралась фантастическая сцена, когда раненый кашалот бросился на атакующую его лодку, как некогда Моби Дик, белый кит, бросился на «Пекод» капитана Ахава.
Преследуя китов до Исландии и Ньюфаундленда, баски встретили в тех краях рыбу, которая станет потом объектом обширного промысла: треску. Они ловили ее на ярус на глубине более 200 м. Постепенно корабли специализируются на этой ловле и каждый год уходят на промысел с запасом соли. Выловленную треску сушили на вольном воздухе, разложив на скалах, потом укладывали в трюмах, переслаивая солью.
Мы уже видели вблизи Ньюфаундленда викингов, появившихся в тех краях в конце X века. Установить, с какого времени на остров стали высаживаться баски, нельзя даже приблизительно. Когда на Ньюфаундленд прибыли последующие экспедиции (начало XVI века), они обнаружили там очень древние могилы, разрушенные, изъеденные солью, но по солнечному диску, эмблеме басков, можно было установить их происхождение. По традиции рыбаков этот далекий берег уже получил название: земля Баккалао. А слово это из языка басков, и значит оно «треска».
На промысел трески отправились также бретонцы и португальцы. С 1505 года лов на банках Ньюфаундленда начали вести жители Сен-Мало. Если б мы увидели одно из рыболовных парусных судов той поры, оно нам показалось бы массивным, но слишком маленьким для плавания в море, невероятно тесным, неудобным и зловонным. Впоследствии на рыбный промысел к Ньюфаундленду долгое время ходили трехмачтовые шхуны средней величины. На борту этих парусников помещались пятиметровые плоскодонные лодки, которые спускались на воду сразу по прибытии на банки. В каждую садились по два человека и отправлялись ставить ярус, а потом поднимать его. Море в тех краях редко бывает милостиво, и каждый год много плоскодонок опрокидывалось или терялось в тумане. Опасность и неудобства были почти такими же, как в далекие времена басков, и эти условия сохраняются вплоть до начала XX века. Ловили треску и на отмелях Исландии. Если Герман Мелвилл дал самое блестящее изображение охоты на китов с гарпуном, то романисту Пьеру Лоти в его книге «Рыбаки Исландии» принадлежит лучшее описание более чем суровой, подчас жестокой жизни моряков этих рыболовных шхун.
С появлением траулеров, сначала паровых, потом дизельных, положение изменилось. Разделка и обработка трески на борту судна под открытым небом в субарктических, всегда таких негостеприимных широтах и теперь остается делом мало привлекательным. Но не может быть никакого сравнения между мрачным кубриком рыболовных парусников и помещением для команды на траулерах, так же как нельзя сравнить питание и гигиенические условия в прежние времена и теперь.
Самую значительную часть уловов в Атлантическом океане издавна составляла сельдь. В течение многих веков эта рыба буквально кормила Европу, не раз спасая ее от голода. Во всех средневековых городах торговки продавали селедку на улицах. Ее ловля, транспортировка, продажа числились среди самых важных занятий населения. Армейские обозы грузились почти исключительно сушеной или копченой сельдью. Еще и теперь английские газеты, помещая сведения об уловах в Северном море, озаглавливают свою рубрику «Королева Сельдь». Каждая самка сельди выметывает за год от 50 до 70 тысяч икринок. В наши дни сообщалось о косяках сельди длиной более 150 км, содержащих миллиарды рыб.
Первыми стали ловить сельдь в большом количестве датчане в проливах между Северным морем и Балтикой, где в определенные сезоны ее скапливается видимо-невидимо. Сети датчан представляли собой большие прямоугольники от 20 до 50 м длиной, которые держались в вертикальном положении поплавками и грузилами. Изготовление таких сетей стандартизировалось, все они были одинаковой величины и выметывались в большем или меньшем количестве с судна в зависимости от его тоннажа. Так же ее ловят и в наши дни, размер ячей тоже остался прежним, да и почему бы ему измениться, если не изменилась сельдь.
Одинаковая величина этих рыб имела в средние века большую практическую ценность: сельдь стала единицей обмена, своего рода монетой. Булонские купцы расплачивались ею за вина Шампани и Бургундии, которые они отправляли в Англию.
Каждый год лов сельди против берегов Норвегии, Шетлендских и Оркнейских островов начинался в мае, июне, июле, спускаясь затем к югу. По крайней мере так было до недавнего времени, когда косяки рыбы стали обнаруживать эхолотами.
Сельдь предпочитает прохладную воду, не выше 14° и не ниже 6°. Долгое время считалось, что она перемещается в горизонтальном направлении в зависимости от океанических течений, но потом заметили, что не такая уж она путешественница и перемещается в основном в вертикальном направлении, опускаясь вниз (и становясь невидимой), когда поверхностный слой теплой воды появляется и на севере, потом поднимается снова.
С тех пор как появились эхолоты и гидролокаторы, лов стал непрерывным, такие миграции сельди и других рыб уже не спасают их от сетей. Капитан рыболовного судна имеет на своем мостике приборы, которые не только обнаруживают рыбные косяки, но и указывают их величину, плотность, скорость и направление их движения, а по эхограммам иногда можно даже определить, какая это рыба, так как каждый вид дает разное отражение. В то же время приборы дают рельеф дна под косяком, так что можно решить с полной гарантией, где опускать трал. Пока еще не все траулеры так блистательно оснащены, но через несколько лет подобные приборы будут у всех, если только к тому времени способы лова не станут еще более совершенными.
Легко себе вообразить, что в будущем вместо поисков рыбы и плаваний к местам ее скоплений рыбу заставят приходить к определенному пункту. Разведчики нефти уже давно заметили, что к местам, где установлены буровые вышки, начинает стекаться рыба, и рыбная ловля может дать им приятное дополнение к их рациону. Рыбы всегда собираются стаями вокруг всяких затонувших предметов. Клуб рыболовства во Флориде устроил специальное место скопления рыбы, выбрасывая в океан остовы автомобилей, старые плиты, холодильники и прочий ненужный лом. Такая тяга к затонувшим обломкам вполне объяснима: мелкие рыбы ищут там укрытия, стараясь спрятаться от своих более крупных врагов, а те в свою очередь, привлеченные обильной добычей, тоже плывут туда, и мало-помалу все рыбы оказываются там – человеку остается только пожинать плоды.
Но вести лов вокруг затонувших предметов не всегда удобно, поэтому промысловики изыскивают другие способы привлечь рыбу. Фотографии или кинокадры ультрасовременных рыболовных судов, проектируемых или уже действующих, дают почти ужасающее представление о том, что ждет морских обитателей в недалеком будущем. Огни вокруг мощной трубы, опущенной с корабля в воду, привлекают к себе рыб, магнитное поле направляет их к отверстию трубы, и они всасываются прямо в трюм.
Долгое время писали, что море «неисчерпаемый источник». Однако это не так. Число рыбаков и потребителей растет непрерывно, а количество рыбы уменьшается. Владельцы ультрасовременных судов вынуждены признать, что добыча их флотилий, достигнув максимума, стала падать.
