Анджей Иконников-Галицкий - Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия. 1866–1916

Надо сказать, Курлов куда раньше, чем Сталин, сформулировал принцип: «Кадры решают всё». При малейшей возможности он тянет за собой своих выдвиженцев, продвигает их на нужные посты. Устранён Трусевич – на его место по настоянию Курлова назначен Н. П. Зуев. Вице-директором к Зуеву – С. П. Белецкий, тоже человек Курлова. Была ещё одна структура, которую надо было взять под контроль: охранные отделения, столь опекаемые Трусевичем. И Курлов начинает протаскивать туда тех, кто ему нужен. Именно так начальником Киевского охранного отделения становится подполковник Н. Н. Кулябко, впоследствии осуждённый в связи с убийством Столыпина. Важнейшее из охранных отделений – Петербургское. И сюда Курлов приводит своего человека – полковника Карпова. Для этого потребовалось спихнуть жандармского генерала Герасимова.

А. В. Герасимов – ещё одна колоритная личность, замешанная в историю с Петровым. Один из главных мастеров вербовки и провокации, куратор Азефа, знаток подпольного мира революционеров. Чёрный визирь имперской столицы. Его знали, его боялись, его ненавидели. Лопухин, отданный под суд за «сдачу» эсерам Азефа, со скамьи подсудимых называл его негодяем и кричал, что готов драться с ним на дуэли. Можно смело сказать, что именно Герасимов создал настоящий политический сыск в Петербурге. Впрочем, связи с революционными организациями, которые он устанавливал через секретных агентов – дело тёмное. Боролся ли с ними Александр Васильевич или направлял их деятельность в желательное для себя русло? Так или иначе, Герасимов пользовался немалым доверием в высших сферах. Безопасность при роспуске Второй Думы 3 июня 1907 года обеспечивала именно охранка Герасимова, и так ловко, что Курлов о «третьеиюньском перевороте» узнал из утренних газет.

И впоследствии Герасимову доверяли выполнять миссии щекотливые, политически тревожные. В 1912 году он был направлен в Париж со сверхсекретным заданием: организовать слежку за братом царя великим князем Михаилом Александровичем и его морганатической супругой Н. С. Вульферт. В те дни опасно заболел несчастный цесаревич Алексей; в случае его смерти Михаил становился наследником престола. В своё время Николай II категорически запретил брату жениться на разведённой Вульферт. В России обвенчаться они не могли. Если бы этот брак состоялся, то Михаил безвозвратно утратил бы возможность наследовать престол, и право это перешло бы к линии дядьев императора, сыновей Александра II, которым Николай II не доверял и которых изрядно недолюбливал. Вот Герасимову и было поручено наблюдать за влюблённой парой, особенно во время посещения церкви. Если появятся малейшие подозрения на то, что Михаил и Надежда пришли в храм венчаться, Герасимов со своими агентами должен был скрытно арестовать их и затем тайно переправить на родину… Организовать похищение брата царя!

Герасимов – сильная фигура, а главное – он был тесно связан со Столыпиным и вполне независим от Курлова. Через влиятельных придворных знакомых Курлов добился его смещения. Карпов не имел ни энергии, ни влияния, ни авторитета своего предшественника. Вообще Карпов, как и большинство курловских креатур, был человек малоспособный, профессионально некомпетентный, но во всём покорный воле патрона, а потому надёжный.

Итак, Петров в роли агента-двойника выехал за границу, там связался с лидерами эсеров. Дальнейшее не вполне ясно. Каким-то неведомым путём к Савинкову попала информация о «провокаторстве» Петрова. Едва ли Петров сам сознался. Скорее, кто-то организовал утечку информации. Кто? Может быть, Герасимов, который пытался перекупить Петрова и потерпел неудачу? Он вполне мог таким вот образом подставить ножку своему преемнику; каналы связи с эсеровским подпольем у него были. Так или иначе, под угрозой неминучей расправы Петров подписал продиктованное Савинковым дьявольское обязательство: ради искупления своей вины «устранить одного из руководителей политического сыска в России». Герасимова, например. Или Курлова.

В конце ноября 1909 года Петров в Петербурге. Он ищет свидания с «Чёрным визирем», но тот, тёртый калач, благоразумно уклоняется от встречи. Как его заставить? Петров бросается к Карпову. В доверительной беседе «признаётся» ему: Герасимов, мол, подговаривает его, Петрова, устроить покушение на Курлова и… И на вас, ваше высокоблагородие! Полковнику и страшно, и радостно: вот он, способ навсегда покончить с Герасимовым! Устроить ему ловушку! Снять конспиративную квартиру, где и организовать встречу Герасимова с Петровым. При этой встрече за перегородкой должны присутствовать и подслушивать высокие начальники: Курлов, Зуев, а возможно и сам Столыпин! Злодейство Герасимова будет разоблачено! Знал ли Карпов, что кроме штатного браунинга его тайный агент вооружён штуковиной пострашнее? Что в его чемодане лежит странный широкий пояс, начинённый взрывчаткой? Такие детали костюма, ныне именуемые «поясами шахидов», тогда называли «адскими жилетами». Приведя в действие несколько фунтов взрывчатки (не обязательно жертвовать собой: пояс можно и снять, заложить в укромном месте, в письменном столе, например), Петров разнес бы в клочья всех присутствующих на этой секретной встрече.

Любопытный факт. Именно таким поясом (точнее – лифчиком), содержащим тринадцать фунтов (более пяти килограмм) смертоносного вещества, была снабжена Евлалия Рогозинникова, явившаяся в ноябре 1907 года на приём к начальнику тюремного управления Министерства внутренних дел А. М. Максимовскому. Она, правда, не воспользовалась необычной деталью своего туалета. Максимовского она застрелила из браунинга. После чего была схвачена и обыскана. «Разминирование» осуществлял жандармский офицер Комиссаров. Террористку положили на пол, дворники и полицейские держали её за руки и за ноги, а Комиссаров осторожнейшим образом, рискуя взлететь на воздух, но и не без некоторого интереса, разрезал кофту, платье, лиф – и там обнаружил то, что могло стать его погибелью. Описание этой сцены в духе тантрической эротики приводит в своих мемуарах Курлов. Судя по всему, идея пояса смерти запала ему в душу.

Но вернёмся к нашим героям. План, намеченный начальником и агентом, сразу стал рушиться. Столыпин и Зуев категорически отказались от благородной роли подслушивающих. Курлов уехал в Ялту, где в это время отдыхал император – для обеспечения его безопасности. Карпов боится: вдруг Петров сочтёт выгодным переметнуться на сторону Герасимова – тогда ему, Карпову, крышка. Он вызывает Петрова на встречу. Двойной агент решает не испытывать долее судьбу, раз жертва сама лезет в западню… В итоге – взрыв. Казалось бы, ясно. И всё-таки нет убедительного ответа на вопрос: почему Петров отказался от указанной Савинковым цели и вместо грозного генерала «грохнул» второсортного полковника? Может быть, избавился от человека, посвященного в иные планы?

На следствии всплыл один интересный факт, зафиксированный в показаниях Доброскока. То ли 29-го, то ли 30 ноября оный свидетель присутствовал при встрече Карпова с Петровым. Петров как бы между делом попросил у своего начальника выдать ему бесплатный билет в Мариинский театр. Карпов обещал. Трогательная любовь секретных агентов полиции к искусству. Через день Карпов вызвал Доброскока, вручил ему билет для передачи Петрову. Исполнительный офицер уже направил свои стопы на рандеву с агентом – и где-то как-то случайно узнал, что именно в этот день на спектакле будет присутствовать Столыпин. Логическая цепочка мгновенно сложилась в жандармской голове. Эсеры давно охотятся на Столыпина. Петров связан с эсерами. Из Ялты от Курлова только что поступила телеграмма с требованием внимательно следить за Петровым, дабы не допустить с его стороны двойной игры. У Петрова есть браунинг. Доброскок кинулся обратно в кабинет начальника охранки. Выслушав его резоны, Карпов раздумал посылать билет своему подопечному.

Рассказывая об этом, Доброскок не мог знать обстоятельств рокового покушения на Столыпина, которое совершится через год и десять месяцев. А между тем сценарии поразительным образом совпадают. Секретный агент Департамента полиции, причастный, в то же время, к организации революционеров-террористов, получает от своего куратора из охранки оружие и доступ в театр именно в тот вечер, когда на спектакле должен присутствовать премьер-министр. Далее ничто не мешает ему подойти к Столыпину, который, к слову сказать, никогда не пользовался услугами телохранителей, и разрядить в него револьвер. Именно так всё произошло 1 сентября 1911 года в Киеве. Пропуск в театр, где на торжественном представлении «Сказки о царе Салтане» присутствовали Николай II и Столыпин, выдал секретному агенту Аленскому (конспиративный псевдоним Дмитрия Богрова) начальник Киевского охранного отделения подполковник Н. Н. Кулябко. Кулябко – верный пёс Курлова, не смевший, как и Карпов, шагу шагнуть без санкции патрона. Богров – двойной агент, работавший, как и Петров, то ли на революцию, то ли на полицию. В дополнение сходства – одинаковое оружие: браунинг. Трудно представить себе, что это всё случайные совпадения. Значит, осенью 1909 года в Петербурге Петров и связанные с ним лица репетировали действо, которое совершилось потом в Киеве. В первом случае не удалось, а во втором сработало… Кто задумал сценарий, кто руководил репетицией? После выстрела в Киевской опере носились слухи о причастности к покушению Курлова. Якобы «вечный зам» решил направить смертоносную энергию двойных агентов-убийц против своего начальника. Доказать, конечно, ничего не удалось, хотя председатель сенатской следственной комиссии Трусевич очень старался. В отношении Курлова следствие было прекращено по личному распоряжению государя. Осуждён был – за непринятие должных мер к обеспечению безопасности главы правительства – один подполковник Кулябко. Он отсидел четыре месяца, после чего вынужден был из жандармов переквалифицироваться в торговцы швейными машинками.