Юрий Трусов - Зеленая ветвь
Так падите на колени, просите прощения у послов великих держав! Идите на уступки, выполняйте их требования, тем более, что они пока совсем незначительны: всего лишь открыть ворота в порт и приказать часовым зажмурить глаза, когда мимо них, как тени, проскользнут несколько человек... Изменники с окровавленными руками. Разве этот главный комендант не понимает, что от него требуется? Неужели эти военные иностранцы не уступят? Они же не греки!
Мысли де Руана прервал хриплый голос Доукинса. Английский резидент старался изо всех сил поддержать своего коллегу.
- Да! - грозно рявкнул Доукинс. - Мы покинем город!
Резиденты уставились на коменданта Алмейду и полковника Райкоса.
И тут Алмейда сорвал с себя непроницаемую маску, которую носил до сей поры. Смуглое лицо стало серым. Угрозы резидентов, видимо, вывели его из себя, и он пришел на помощь Райкосу:
- Если господам дипломатам и в самом деле угодно покинуть столицу Греции, никто не властен воспрепятствовать им... Вот так, господа. Комендант саркастически улыбнулся и поднял фуражку.
Комендант и полковник поклонились и двинулись с площади, оставив покрасневших от злости резидентов среди обступившей их толпы.
Атака дипломатов была отбита.
51. СДАЛИСЬ!
Нервы у де Руана не выдержали. На другой день в десять часов утра он призвал к себе господина Аскотти, гражданского губернатора Навпали, и объявил ему, что убийцы президента скрываются у него и он, как королевский министр-резидент, настоятельно просит избавить его от их присутствия.
Губернатор Аскотти, человек робкий, не принимал самостоятельных решений. Он доложил об этом главе нового правительства графу Августину Каподистрии и, получив от него приказание, передал его коменданту Алмейде. Королевский резидент встретил Алмейду смущенно. Он путался в словах, видимо, уже жалел, что обратился к властям с такой просьбой. И, наконец, заявил, что требует от Алмейды письменного указа - подтверждения того, что тот действительно имеет право арестовать в его доме убийцу. Когда резиденту доставили такой указ, он снова как-то странно пробормотал: дескать, Мавромихали заявил, что "никакая сила не извлечет его из квартиры и никто, кроме народного суда, не властен судить его". Де Руан стал уверять коменданта в том, что он вовсе не против правосудия, но боится, что народ может поступить с убийцей так же, как с его братом Константином Мавромихали, т. е. учинить расправу без суда.
Алмейда заверил резидента, что сумеет под надежной охраной доставить убийцу в тюрьму. Только после этого заверения де Руан повел Алмейду в нижний этаж, где в комнате на диване развалился здоровенный чернобородый парень, а двое других сидели рядом на ковре.
Алмейда предложил Георгию Мавромихали и его сообщникам следовать за ним, но те отказались, и он понял, что их придется брать силой.
Собрался идти за подкреплением, но резидент отозвал его и предложил арестовать сообщников Георгия Мавромихали - Яни Параятти и Андрея Патриноса. Алмейда сообразил, что без них легче будет справиться и с главным преступником.
Когда арестованных вывели под конвоем из дома резидента, на улице уже скопилась огромная толпа. Не обнаружив среди двух преступников главного убийцу, народ поднял ропот. Люди публично обвиняли де Руана в том, что он покровительствует убийце и укрывает его.
Дом резидента плотной стеной окружили вооруженные солдаты. Терпению народа приходит конец...
Губернатор Аскотти пришел к де Руану и предупредил его: если он будет медлить с выдачей убийцы, может произойти непоправимое.
Испуганный резидент пообещал тотчас же выдать Георгия Мавромихали, но при условии, что ему не будут нанесены оскорбления.
Входные двери широко раскрылись. Проходила минута за минутой, но в них никто не появлялся. Тогда потерявший терпение Алмейда послал адъютанта узнать, почему задерживается выдача убийцы. Адъютант вошел в дом и увидел дрожащего Георгия Мавромихали. Он был настолько испуган, что не смог ступить и шага. Со второго этажа спустился подполковник Пеллион. Вдвоем с адъютантом они вытащили преступника из комнаты и вытолкнули на улицу.
52. ВОЗМЕЗДИЕ
В крепости Ич-Кале состоялось заседание военного суда. Тысячи людей пришли сюда осуществить возмездие.
Георгий Мавромихали упорно отрицал свою вину, но показания многочисленных свидетелей изобличали его. Грозный ропот негодования вылился из уст людей, когда один из свидетелей рассказал, как убийца целовал ствол пистолета, где остался темный след от выстрела, сразившего президента.
Георгия Мавромихали приговорили к смертной казни, а его сообщников к каторжным работам.
На другой день на вершине Паламиди показалась высокая фигура человека, одетого в черное монашеское платье. На голове у него был бархатный темно-лиловый колпак - скуфья.
Многотысячная толпа узнала в нем убийцу президента, и гневные возгласы грозным эхом прокатились по окрестным долинам.
Под непрекращающийся гул голосов закованный в цепи Мавромихали медленно спускался по крутой лестнице. Его сопровождали стражники и священник.
Сойдя на площадку, где уже выстроилась шеренга солдат с заряженными мушкетами, убийца снял скуфью, низко поклонился народу и попросил у него прощения. Но толпа ответила единодушным проклятием:
- Анафема!
Мавромихали несколько раз кланялся народу и просил прощения, но в ответ единодушно звучало одно и то же слово:
- Анафема!
Поняв, что прощения не будет, он снял с себя пояс с драгоценностями и швырнул его под ноги священнику.
- Молись за меня, преподобный отец!.. - попросил Георгий Мавромихали и в отчаянии широко раскинул руки.
Грохот залпа заглушил громовое проклятие народа:
- Анафема!
Так оборвалась жизнь убийцы Иоанна Каподистрии.
53. ЧТО БЫЛО ПОТОМ
Ни грохот мушкетного залпа, покаравшего убийцу, ни проклятия народа, заклеймившего злодеев, не смогли исцелить душевную рану Райкоса, вызванную гибелью президента.
Иоанн Антонович Каподистрия был для него больше, чем друг, он как бы олицетворял его веру в победу добра над злом, над темными силами, сражаться с которыми он и прибыл в Грецию.
Гибель президента показала, что Райкос заблуждался. Невозможно одолеть темные силы зла...
За время ратных трудов в Греции Райкос научился разбираться в сложных событиях. И теперь он убедился, что истинные виновники кровавого злодеяния - королевские резиденты и их высокопоставленные пособники - благополучно здравствуют и продолжают плести коварные интриги.
Райкосу стало ясно, что глава нынешнего правительства не обладает ни государственным умом, ни волевыми качествами своего погибшего брата. Августина настолько запугали королевские резиденты, что он распорядился не раскрывать причастности де Руана, Доукинса и генерала Жерара к заговору. И представители закона прикинулись глухими к показаниям свидетелей.
Народ открыто возмущался действиями правительства. Августина Каподистрию обвиняли в трусости и слабости. Это пошатнуло его и без того невысокий авторитет.
Солдаты негодовали, что глава правительства не отстранил от руководства армией предателя Жерара. Их ненависть к генералу дошла до того, что рядовые отказались повиноваться и перестали отдавать ему честь. Даже стоя на часах, караульные притворялись, что не замечают, когда генерал проходит мимо. Ни выговоры, ни наказания не действовали на солдат.
Однажды, когда Райкос совершал очередной обход артиллерийской роты, солдаты обратились к нему:
- Господин полковник, скажите ему... чтоб убирался по добру, не то наше терпение кончится и мы возьмем его на штыки.
Райкос понял, о ком идет речь.
- Да что вы, братцы? Разве можно так? - Он хотел принять начальственно-строгий вид и сурово одернуть солдат. Но неожиданно для себя так обрадовался их смелости, что начальственного вида у него не получилось. Он невольно улыбнулся и, пощипав по привычке кончики рыжих усов, ответил: - Да у меня и храбрости не хватит сказать такое генералу.
- Хватит! Хватит у вас храбрости, - заверил его бойкий голос.
Солдаты, забыв, кто стоит перед ними, перебивая друг друга, стали изливать ему свою душу.
Райкос, глядя в горящие доверчивые солдатские глаза пообещал:
- Что ж, попробую.
И, не откладывая, тут же пошел в штаб. Там он сказал французскому генералу:
- Ваше превосходительство, я не ручаюсь за солдат. Они в любую минуту могут взять вас на штыки... Вам следовало бы поскорее убраться.
Жерар смерил его высокомерным взглядом.
- Вы так считаете, полковник?
- Я уверен, генерал.
- Спасибо за совет. Я уже давно подумываю об отставке...
Несколько дней спустя Жерар попросил у главы греческого правительства отставки. Августин Каподистрия, облегченно вздохнув, освободил его от должности главнокомандующего.
54. НОЧНОЙ НАЛЕТ
